– Садитесь, – вежливо попросил он.
Слегка ленивым взглядом проследил за тем, как Елизавета, сделав три небольших шажка, выбрала стул, одиноко стоящий у самой стены. Легким движением левой руки она подобрала платье и аккуратно присела. Все ее движения были плавны и грациозны.
– У вас блестящие рекомендации, – наконец произнес Звягинцев, с интересом разглядывая посетительницу.
В ответ Елизавета лишь слегка опустила ресницы. Звягинцев взял со стола конверт и произнес:
– Здесь имеется даже письмо от барона Розена. Насколько я располагаю информацией, у него один из самых крупных банков в Берлине, а возможно, и в Германии. Просто так своими рекомендациями он не разбрасывается, а дает их только проверенным людям. Да и то не всегда! Заверения такого человека, каким является барон Розен, очень много значат. Вы у него работали в депозитарии? – поднял Звягинцев глаза на девушку.
– Да, – скромно ответила Елизавета.
– Как вам это удалось? Ведь депозитарий – святая святых всякого банка. Туда допускаются люди абсолютно безупречные, а потом, вы ведь для него были всего лишь иностранка?
– Дело все в том, что я родилась в Германии и прожила там до четырнадцати лет. Так что в какой-то степени могу сказать, что Германия – это моя первая родина. А потом, когда мы вернулись в Россию, у отца там оставались кое-какие связи, это помогло.
– Понимаю, – качнул головой Звягинцев, хотя знал совершенно точно, что такие рекомендации даются не за связи. Да что там связи! Здесь бессильны даже деньги! Рекомендации такого рода даются за честный труд, и похоже, что девочка работать умеет. – В Германии вы проработали три года?
– Да, меня взяли туда сразу после окончания института. У папы имеются средства, но мне хотелось большей самостоятельности.
– Разумеется, – понимающе улыбнулся Звягинцев. На его лице без труда можно было прочитать – ох уж мне эта современная молодежь! – Здесь я вижу еще одно рекомендательное письмо. От Василия Васильевича Беклемишева. Вы у него работали секретарем?
– Да. После того как мы вернулись в Россию, я проработала у него целый год.
– Он дал вам просто блестящую рекомендацию и называет в письме большой умницей. Пишет о том, что за границей вы могли бы сделать даже неплохую научную карьеру, что у вас большой талант к математике и, насколько я понимаю из письма, он назначил вам очень неплохой оклад. Отчего же вы ушли от него?
Звягинцев с нескрываемым интересом смотрел на особу, которая, как следовало из письма, свободно в уме перемножала шестизначные цифры.
– Возможно, причина моя вам покажется не очень убедительной или даже смехотворной, но банк, которым руководит Беклемишев, далеко расположен от нашего дома, и для меня поездка всегда представляет некоторую трудность. Поэтому мне хотелось бы найти работу где-нибудь поближе.
Звягинцев нервно побарабанил подушечками пальцев по столу. Судя по рекомендациям, барышня выглядела очень неплохим работником. А знание трех европейских языков только добавляло ей ценности. В последние годы клиентура значительно расширилась, и в двери банка стучались граждане европейских государств. В подобных случаях ее помощь может быть просто необходимой. Кроме несомненного интеллекта, она имеет весьма недурные внешние данные, что всегда располагает к себе клиента.
– Отчего ж, – слегка пожал плечами Звягинцев, – на мой взгляд, причина очень даже уважительная. Знаете, я возьму вас. У вас имеется большой опыт работы за рубежом. В свою очередь, хочу сказать, что мы тоже очень часто работаем с иностранными клиентами, так что я оставлю вас при себе. Но предупреждаю, милочка, работать придется много.
– Работы я не боюсь, – улыбнувшись, Елизавета показала безупречно белые зубы.
– Вот и отлично. В ближайшие недели нам предстоит поднапрячься. Вы что-нибудь слышали об ограблениях банков?
– Да, из газет, – лаконично произнесла Елизавета.
– Ну да, конечно, – боднулся Звягинцев в пространство. – Об этом только и пишут. В Москве действительно орудует банда грабителей. Они специализируются на вскрытии сейфов. Хочу заметить вам с гордостью, наш банк имеет на вооружении самые эффективные средства защиты. Именно по этим причинам он и не подвергался ограблению. Но, несмотря на это, мы решили усилить нашу охранную систему и заменить старые сейфы на новые. Думаю, что этим мы займемся уже на следующей неделе. И наш банк будет первый в России, который получит новые сейфы. Более того, их невозможно будет открыть в принципе. – Звягинцев улыбнулся. – Ну разумеется, если этого не пожелает управляющий банком. У вас имеются ко мне какие-нибудь вопросы?
– В чем будет заключаться моя работа?
На секунду Звягинцев задумался, картинно закатив глаза к потолку.
– Вы останетесь при мне. Будете моим личным секретарем.
– В чем будет заключаться моя работа? – Елизавета могла смотреть прямо, не мигая, если того требовали обстоятельства.
– Работы у вас будет много… График встреч, переговоры, деловая переписка. В данный момент мы расширяем нашу финансовую сеть и, естественно, заинтересованы в капиталовложениях. У нашего банка имеются большие планы и намечается ряд крупных проектов с европейскими компаниями. Так что я рассчитываю на вашу помощь. – Виталий Николаевич улыбнулся, взгляд его как бы ненароком скользнул по выпуклым бедрам гостьи.
Елизавета, положив красивые руки с удлиненными пальцами на колени, с очень серьезным выражением слушала управляющего. Сейчас она напоминала скромную гимназистку старших классов, трепетно выслушивающую нарекания от строгого директора.
– Можете рассчитывать на меня. Сделаю все, что в моих силах, – без улыбки проговорила Елизавета.
– Вы, я вижу, барышня серьезная, – продолжал Звягинцев голосом наставника, – что нас вполне устраивает. Но у меня к вам имеется маленькая просьба, и прошу понять меня правильно. – Виталий Николаевич сделал паузу и остановил взгляд на тонких пальцах Елизаветы. – У нас частенько бывают разного рода приемы, выходы в свет. Вы бы смогли составлять мне компанию в этом случае?
Ресницы Елизаветы встрепенулись большими мохнатыми бабочками – высшая степень неудовольствия, которую может себе позволить прилежная и благовоспитанная гимназистка старших классов.
– Это тоже будет входить в мои обязанности? – В голосе Елизаветы послышались нотки колебания.
Звягинцев, чуть понизив голос, поспешно пояснил:
– Еще раз прошу, не поймите меня превратно. Да, это действительно будет ваша работа, и за нее я буду платить вам отдельно… и даже больше, чем за остальные виды работ. Ну так как, вы согласны?
Звягинцев широко растянул в улыбке губы, напоминая самодовольного провинциального купчишку, впервые перешагнувшего порог дорогого столичного борделя.
– Ну-у, если все это очень серьезно, тогда, конечно, да, – наконец произнесла Елизавета.
– Вот и прекрасно, – кречетом встрепенулся Звягинцев. – А теперь, если не возражаете, давайте отобедаем с вами в «Яре».
– С удовольствием, – тихо произнесла барышня и улыбнулась.
Елизавета вновь вспомнила свой сон и почувствовала себя виноватой. Когда придет Савелий, она непременно попытается загладить свою вину, а он пусть гадает о нежданном приступе страсти своей возлюбленной.
Звягинцев улыбнулся в ответ, расценив любезность Елизаветы по-своему. Интуиция подсказывала ему, что между ним и секретаршей непременно должен завязаться сказочный роман, где будут не только охапки алых роз, но и тихие свидания в роскошных апартаментах где-нибудь на окраине Москвы.
Глава 38
Матвея Терентьевича заждались. Арсеньев уже дважды смотрел на часы. Лесснер беспокойно барабанил пальцами по столу. Некрасов и вовсе не пытался скрывать своего неудовольствия – громко мерил комнату аршинными шагами и с досадой посматривал в окно на Тверскую улицу, где лихо проносились пролетки. Наконец он не выдержал:
– Господа, да что же это, в конце концов, делается! Мы тут побросали все свои дела и собрались ради
