Угрюмый в сопровождении двух «быков» медленно, но неуклонно, как надвигающаяся гроза, стал приближаться к Саше. В руке он держал ТТ — игрушку середины тридцатых годов, расставаться с которой было не жаль.
— Мужики, да вы что, в натуре? Ну падлой буду, землю буду жрать, если вякну!
Саше приходилось бывать в комнате Сократа. Дважды он без ведома хозяина приводил сюда рыжеволосую толстуху, очень напоминавшую кобылицу, впервые отведавшую азарта скачки. Он покрывал ее целую ночь, а на следующее утро у него ломило от физических упражнений все тело, словно у перетренировавшегося жокея. Саша знал, что в верхнем ящике тумбочки, стоявшей рядом с диваном, кроме вороха импортных презервативов находится маленький короткоствольный «вальтер», без труда умещавшийся даже в женской ладошке. Достаточно только потянуть за ручку — ящик откроется без всякого скрипа, и в следующее мгновение можно будет всадить пулю в морду мрачному верзиле, который подходит все ближе, а потом заняться блондинчиком.
Большим пальцем Саша нащупал ручку и понемногу стал выдвигать ящик.
— Мужики, да оставьте вы это дело. Это же я вас привел к Сократу, зачем мне лишний раз подставляться? Если я кому-то вякну не по делу, так его дружки мне же башку отвернут. — Горячая ладонь натолкнулась на прохладу металла, которая была так же приятна, как освежающий напиток в жаркий день. — Да я теперь ваш с потрохами, — продолжал Саша, обхватывая пальцами рукоятку «вальтера».
Прозвучавший выстрел заставил задребезжать стекла в окнах. С гвоздя слетела и грохнулась на паркет какая-то авангардная картина. Саша, так и не успев выхватить оружие, опрокинулся на мягкий кожаный диван. Кровь из простреленного лба струилась по его лицу и затекала в разинутый рот.
— Все как полагается, — ровным голосом произнес блондин, покачивая на руке «танфольо». — Жаль расставаться с этой игрушкой. Но ничего, приобрету другую, такую же убойную.
Он вынул магазин с патронами, тщательно протер рукоять и ствол и бросил пистолет рядом с трупом. Солнечный луч, проникший через щель между шторами, упал на латунную рукоять и золотом отразился на безмятежном лице мертвеца.
— Все, нам здесь делать больше нечего. Не оставьте отпечатков, а то и так наследили по всей Москве. Везде о нас только и говорят.
Кроме раздражения в голосе Коляна прозвучали и нотки гордости.
— Уходим без шума, не глядя но сторонам. Чтобы все было естественно, будто мы приходим сюда каждый день.
Подобных наставлений Николай мог бы не давать. Угрюмый вспомнил случай, когда они расстреляли в одной из московских бань пятерых авторитетов, а потом выходили из здания гуськом, перебрасываясь шутками, словно из винного магазина.
Колян опрокинул шкаф, в котором грохнула посуда, пнул подвернувшийся на дороге стул — разгром был учинен. Главное — не переборщить.
— К выходу, — поторопил Колян Хорька, который слегка отодвинул занавеску и бдительно посматривал вниз.
На низкой тумбочке, в стеклянной неглубокой вазе, лежало золотое колье с крупными рубинами. Бросив взгляд на удалявшегося Коляна, Угрюмый быстро сгреб колье и сунул в карман. Вещичка была знатная. Сегодня Федор отбывал на родину и прямо из аэропорта намеревался заглянуть к женушке Коляна. Можно было не сомневаться, Надежда обрадуется такому подарку.
Время для отлета было выбрано не самое подходящее. Просторные залы были до отказа забиты отъезжающими, а туман, упавший на взлетное поле еще два дня назад, и не думал рассеиваться, плотной вязкой ватой облепив диспетчерскую и здание аэровокзала. В воздухе витало раздражение. Многие, устав ждать и надеяться, спали в креслах
Колян, раскинувшись в кресле, грубовато наставлял Угрюмого:
— Вставишь всем, кто меня начал забывать. Слава Богу, тайга у нас не маленькая, в ней кого угодно можно похоронить. Отберешь «быков» покрепче и погонишь сюда полным ходом. У меня такое ощущение, что нас стали потихонечку вычислять, так что нам придется прикрываться этими ребятишками, которых ты привезешь.
— Их быстро уберут.
— Тогда привезешь еще, — Николай невесело усмехнулся. — Мальчикам хочется романтики, приключений, стрельбы — пообещай им, что всего этого они получат в избытке. Дашь им подъемные, пусть расскажут своим телкам, что стали гангстерами. Бабы обычно пищат от таких заявлений. -
Федор почти не слушал Коляна и думал не о новобранцах, которых придется загружать в самолет и везти в Москву, а о стройных ножках Надежды. Однако он умело делал вид, будто не пропускает ни одного слова босса: заинтересованно кивал и вставлял словечки типа «само собой», «разумеется», «сделаю все, как надо». И все же наваждение в виде голой Надежды, самозабвенно отдающейся ему в ванне, не отпускало его.
— Даю тебе два дня. На третий ты вместе со всеми рекрутами должен быть в Москве. Жилище для них я уже подыскал.
Бригада Коляна переходила, если так можно выразиться, на постоянную работу. Еще недавно Колян нанимал людей лишь на отдельные акции — выполнив намеченное, они возвращались в Сибирь. Теперь Радченко начал пускать в Москве корни, усиленно внедряясь едва ли не во все сферы бизнеса. При новых масштабах работы требовалась сильная бригада, работающая на постоянной основе.
Полгода назад Николай побывал в Англии на выставке шпионской аппаратуры. Он не поскупился и приобрел самые современные подслушивающие устройства: «жучки», которых не мог обнаружить ни один прибор, миниатюрные пеленгующие устройства с радиусом действия несколько десятков километров, способные засечь номер мобильного телефона, даже если разговор продолжался всего лишь несколько секунд, а также прочую шпионскую атрибутику. Если судить по данным прослушивания, вся московская воровская элита была обеспокоена массовым устранением законных. Такого масштабного отстрела за столь короткое время Москва не знала даже в самые худшие времена. Судя по разговорам, воры догадывались, что в столице объявилась какая-то крупная банда с хорошим техническим оснащением. Воры не исключали того, что в состав банды входят высококвалифицированные специалисты из военных ведомств. Один из законных даже предположил, что банда явилась откуда-то из Сибири, потому что подобные зверства с применением топоров и зубил наблюдались прежде именно в Сибири.
Решено было организовать сход, на котором воры хотели прояснить происходящее и. выработать план дальнейших действий. За неделю до назначенного срока по всем регионам разошлись «малявы» о том, что сходняк придется перенести — Варяга неожиданно задержали на границе с Германией, дав ему возможность вволю подышать ароматами тюрьмы Моабит. Ворам пришлось выходить на людей с лампасами и тратить деньги на взятки, чтобы в ближайшие три дня Варяг вышел на свободу и смог председательствовать на сходе.
Из телефонных разговоров законных Радченко знал, что воры ведут свои поиски совсем рядом, они даже сумели засечь нескольких гладиаторов, но парней пока не зарывали по горло в землю, не прикладывали им раскаленные утюги к животам — через них старались по-тихому, сев им на хвост, выйти на самую верхушку, чтобы потом с проворством опытного птичника открутить головы сразу всем.
Радченко хотел ударить первым, а потому ему требовалась крепкая бригада из молодцов, способных за полсотни долларов пытать даже трехлетнего ребенка. Неплохо было бы съездить домой самому, но следовало продолжать прослушивать разговоры и оставаться в курсе того, как далеко продвинулись в своих поисках законные. В противном случае запросто можно очутиться на глубине полутора метров под землей с продырявленным черепом.
Ехать должен Угрюмый: в конце концов, он его правая рука, и отобрать три десятка отмороженных — вполне выполнимая задача.
— Двух дней мало, — неожиданно возразил Угрюмый. — Во-первых, разыскать их будет не так-то
