От водки Болт не отказался. Одним махом заглотнул Огненную воду. Ему сразу же долбануло по шарам. Но как-то не в радость, не в кайф стало. Наоборот, голова будто свинцом налилась. И все тело сразу отяжелело. Зато на душе вроде немного поспокойнее стало. И руки больше не ходили ходуном.
— Мне эти таджики нужны, с которыми ты базарил, — без предисловий выдал Норвежец.
Болт кивнул. Теперь все понятно. Вот урод-то! Обиженно спросил:
— Зачем пацанов моих убили?!. — Кого? — вздернул белесые брови Норвежец и расстегнул пуговицу на рубашке.
— Ребят, что со мной были, — пояснил Болт. — Алана,
водителя
моего, Рашида…
— Не будем время терять, — пренебрежительно махнул рукой Норвежец, — Жора мне еще не докладывал. Потом разберемся с твоими пацанами. Меня другие Проблемы волнуют.
— Ничего себе проблемы! — возмутился Болт. — Ни за что ни про что пацанов замочили! Мы же на Плешивого работаем!
— А то я не знаю, — высокомерно перебил его Норвежец, — ну и дураки, что работаете. Что вы от него имеете? На что этот мухомор годен? Вот скажи ты сам, какие-нибудь приличные бабки ты имеешь? Ни хрена. Твой Плешивый может только с умным видом про воровские понятия рассуждать да долю в свой общак поганый требовать. Но и это меня не волнует. Короче, мне от тебя вот что нужно. Ты сегодня встречался в гостинице «Прибой» на Пионерской с двумя заезжими барыгами. Что им тут нужно? И что Плешивому понадобилось от них?
—
Блин… Так нельзя было просто попросить, что ли?.. — начал было Болт.
Но Норвежец повысил голос:
—
Я тебя, щенок, не прошу, а спрашиваю! А ты отвечай и не умничай! Все равно ответишь. Не по-хорошему, так по-плохому. Догадываешься как?
—
Догадываюсь, — вздохнул Болт, которому сразу стало тоскливо. Нехорошие предчувствия о том, что живым он отсюда вряд ли выйдет, усилились.
Норвежец с неприятной ухмылкой наблюдал, как побледнел его собеседник.
—
Так будешь говорить или как?
Мысли вихрем промчались в голове у Болта. Какой толк корчить из себя Зою Космодемьянскую на допросе? С Норвежцем шутки плохи, о Норвежце такие по городу байки ходят, что от них волосы встают дыбом. Он церемониться не любил: если что не по нем — мочит без разговоров. Что Бабая, что… За Норвежцем числилось десятка два жертв, и Болту вовсе не улыбалось пополнить их скорбный список.
—
Буду! — слишком поспешно почти выкрикнул Болт. И ему сразу же стало легче. На Норвежца он не смотрел: было противно от одного его вида, как и от собственного предательства. Перед собой он мог оправдаться только тем, что на его месте любой бы раскололся. Какая разница когда? Зачем доводить дело до пыток? — Плешивый им дал сутки на то, чтобы из города убраться… — механическим голосом отчеканил он. — Там их двое. Один русский, Андрей Петраков, здоровенный такой лось. Другой таджик Махмуд. Я им передал приказ Плешивого. Таджик явно перепугался. А русский ни хрена, но он у них не главный. Все решает этот Махмуд.
«Норвежец слушал его внимательно, запоминая каждое сказанное слово. Его по- рыбьи выпуклые глаза занижали. Болт исподлобья глянул на него и подумал:
—
Ведь
он меня все равно не отпустит. Ни хрена не отпустит. Убьет, паскуда!» Странно, но мысль о смерти даже
не
испугала его. Он уже и так был слишком напуган.
— Ну, вот и все, — подвел итог Болт. — Скорее всего, завт
ра
к ужину они съедут. — Он шумно сглотнул слюну.
— Что со мной будет?
Норвежец встрепенулся и фальшиво хохотнул:
— А кому ты нужен? Катись на все четыре стороны.
«Врет!» — подумал Болт, но все же в душе забрезжил
лучик
надежды.
— Жить ты будешь, не боись. — усмехнулся Норвежец, — Только сначала мы вместе к этим чучмекам съ
ездим.
— Я-то вам зачем?
— Ну, тебя они уже знают. Эти барыги сейчас запуганы, могут вообще дверь не открыть. А так… Сейчас по-быстрому к ним смотаемся, ты меня с ними сведешь —
и
вали.
Но Болта это уже никак не устраивало. Одно дело под угрозой пыток слить информацию, и совсем другое чуть
не
посредником у Норвежца выступать. Плешивый его за такое дело по головке не погладит.
Ага, — зловеще нахмурился Норвежец, увидав, как Изменилось выражение лица Болта. — Сомнения тебя
одолели?
Ну, я сейчас их развею… Жора! Болт отпрянул. В дверном проеме тут же показался боевик. Сейчас он был без куртки, на костлявых плечах болталась застегнутая на все пуговицы черная рубаха. У Болта закружилась голова, на него пахнуло сырым бет
оном и
плесенью. Сразу представилось, как этот выродок направляет на него паяльную лампу.
— Не надо, простонал он, — я поеду. Конечно, поеду.
—
Ну и ладушки! — Норвежец потер руки. — И смотри, парень: без фокусов там. Жорик постоянно будет тебя на мушке держать. Понял?
—
Ясно, — прохрипел Болт, ссутулившись на стуле и уронив вихрастую голову в ладони. — Можно еще глотнуть?
Норвежец вышел. Болт поднял глаза и стал смотреть, как Жорик наливает водку. Потом принял от него стопарь и опрокинул в глотку, абсолютно не чувствуя обжигающей горечи. Жорик маячил сбоку. Эта его черная, наглухо застегнутая рубашка казалась чуть ли не сатанинским саваном, и Болт отчетливо ощущал исходивший от бандита странный запах. Что-то приторно-цветочное и до тошноты омерзительное.
Стремительно вошел Норвежец, жуя зажженную сигарету. Он успел переодеться в двубортный коричневый костюм. Тупоносые полуспортивные ботинки на толстой каучуковой подошве смотрелись угрожающе.
—
Жора, собирай ребят, — на ходу бросил он, — на трех машинах поедем.
Он подошел к шкафу, открыл дверцу и стал рыться внутри. Достав из-под вороха одежды пистолет и коробку патронов, стал снаряжать обойму. К уголку рта прилипла наполовину выкуренная сигарета, дым струился вверх, попадая ему в глаза, и Норвежец щурился. Было видно, что он здорово возбужден предстоящим мероприятием. Вставив обойму, он резко передернул затвор и наставил пистолет на Болта.
—
Смотри, парень, если там что-то пойдет не так или приведешь не туда… Я тебя первого самолично ухлопаю.
Зашел незнакомый Болту боевик и доложил, что все готово. Норвежец кивнул:
—
По коням!
Они вышли во двор. Только тут Болт понял, что они находятся за городом. Его привезли в двухэтажный дом, судя по облупившемуся фасаду довольно старый. Возле
Вы читаете Напролом
