его дело, вот только отпустил небольшую бородку, скрывающую подбородок и широкие скулы.
Гурий Мещерский прошел рядом, едва не коснувшись Шевцова плечом.
–?Мещерский, – негромко окликнул Шевцов. Капитан даже не обернулся. – Гурий!
Приостановившись, тот внимательно посмотрел на Шевцова и хмуро отвечал:
–?Ну, я Мещерский, чего тебе?
–?Гурий Афанасьевич?
–?Он самый, так что у тебя там за дело?
–?Я майор милиции.
Взгляд Мещерского переменился, он хватко осмотрел перрон, выискивая группу захвата, и, не обнаружив таковой, глухо сообщил:
–?Вот что, майор, предупреждаю тебя: у меня в правом кармане «лимонка» на боевом взводе. Мне терять нечего. Начнешь дергаться не по делу, так и себя угробишь, а еще и людей невинных погубишь. – Хмыкнув, продолжил: – Тактико-технические данные сообщить? Разлет осколков гранаты двести метров, так что можешь себе представить, какая здесь будет кровавая каша.
–?Представляю… Только я один, – хладнокровно ответил Вадим. – Так что будь поспокойнее, а то и в самом деле взорвешь.
–?Чего хотел?
–?Я знаю, зачем ты едешь в Чечню.
–?А тебе-то что за дело?
–?Просто спросить хотел.
–?О чем?
–?У тебя, часом, нет знакомых, которые носят на правом предплечье наколку в виде оскаленной пасти волка? А ниже подпись «Грозный». Причем буква «Г» немного кривая. Напоминает женский профиль.
–?К чему ты меня это спрашиваешь, майор? – хмуро поинтересовался капитан.
–?А к тому, что именно этот человек отдал приказ на устранение Земфиры.
Какое-то время Мещерский молчал. Выглядел он совершенно спокойным.
–?Откуда тебе это известно? – Вопрос прозвучал как-то бесцветно.
–?В то время когда этот человек приходил к исполнителю делать заказ, в соседней комнате находился пленный солдат. Он видел гостя и сумел описать его внешность, он же рассказал и об этой наколке.
–?На милицейскую провокацию не похоже, – высказался Мещерский. – Видно, так оно и было. Слишком много теперь становится на свои места. У тебя все ко мне, майор?
–?Нет…
–?Выкладывай.
–?Если состоится следующая наша встреча, то она не будет такой мирной.
Мещерский скупо улыбнулся:
–?Спасибо, что предупредил, буду знать. А теперь давай попрощаемся.
Подошла третья годовщина со смерти Земфиры. Внезапная боль стиснула грудную клетку: в какой-то момент Рахману показалось, что он находится всего лишь в шаге от смерти, но уже в следующую секунду спазм рассосался и легкие наполнились оживляющим воздухом. Имам подошел к столу и взял фотографию любимой дочери. Этот снимок ему принес Мухаджир; точно такую фотографию, правда, меньшего размера, имам хранил у себя и никогда с ней не расставался.
–?Прости, дочь, – прохрипел Рахман.
На фотографии девушка улыбалась и, кажется, давно уже простила отцу его грех.
Рахман вспомнил разговор трехлетней давности, когда в Чечню приехал Ибрагим, по обыкновению остановившись у него в доме. Не признававший камуфляжа, он всегда ходил в дорогих цивильных костюмах в сопровождении трех охранников. Трудно было даже представить, какие суммы он вложил в Чечню. И это давало ему право не только спрашивать, куда потрачены его деньги, но и судить о многих вещах, к которым он, казалось бы, не имел никакого отношения.
Хозяйка подала им чаю и немедленно удалилась. Отпив самую малость, гость вдруг неожиданно произнес:
–?Я знаю, Рахман, что твоя дочь встречается с русским.
В первую минуту имам не знал, что и ответить: странно было слышать, что высокого гостя могли интересовать его семейные дела.
–?Это так, Ибрагим.
–?Почему же так происходит, ведь это не по чеченским обычаям? – продолжал он, поигрывая старинными четками, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Это мужчина может жениться на русской, да и то это происходит очень редко; но вот чеченка во все времена выходила только за соплеменника. Традиции предков нам даны от Аллаха, и мы должны их свято чтить. Разве я не прав?
–?Все так, Ибрагим, но в действительности все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.
–?Понимаю, ты хочешь придерживаться нынешних передовых взглядов и даже получить расположение русских, что поспособствовало бы нашей дальнейшей борьбе… Но уверяю тебя, это не тот случай, когда нужно забывать обычаи, – мягко увещевал его Ибрагим.
–?Она не совсем чеченка, я ее удочерил.
–?Откуда же она?
–?Это дочь моей прежней женщины, на которой я когда-то хотел жениться, она была русская, ее звали Галина… Она меня не дождалась. – В голосе имама послышалась грусть. – Она умерла через два года после рождения дочери. Ребенка я забрал себе.
–?Ты ее сильно любил?
–?Теперь могу сказать, что да.
–?Если она живет в твоем доме и ты ее удочерил, значит, она все-таки чеченка. – Отпив глоток чаю, он продолжил: – Вот что я тебе скажу, Рахман, только один такой союз между русским и чеченкой может подорвать основы нашей борьбы. Сделай так, чтобы я не сомневался в тебе. Я не могу вкладывать деньги, если не знаю, куда они пойдут. По-своему это тоже бизнес, правда, несколько иного свойства… Так ты согласен со мной? – кротко спросил Ибрагим.
–?Да, брат, – выдавил из себя Рахман через силу.
–?Вспомни Ибрахима, нашего первого пророка, первого проповедника единобожия и друга Аллаха. Вспомни, как его посетили ангелы и рассказали о рождении у его старшей жены долгожданного сына.
Рахман лишь едва кивнул, понимая, куда клонит Ибрагим.
–?А потом по приказу Аллаха он готов был принести ему в жертву собственного сына. – Рахман молчал. – Мы все время должны спрашивать себя, а что же мы сделали для Аллаха, для того чтобы победить в этой борьбе с неверными? Ты понимаешь меня?
–?Понимаю.
–?Этот русский – боевой офицер?
–?Да. Его зовут Гурий. Он из военной разведки.
–?Было бы неплохо провернуть дело так, чтобы он усомнился в правильности того, что русские делают на нашей земле. Тогда в своих руках мы бы имели еще один козырь в нашей борьбе. В следующий раз, когда я приеду к тебе, надеюсь, у меня будет побольше поводов для оптимизма… Кажется, чай у меня остыл… Ну ничего, так оно даже лучше.
– Спасибо, брат, – сказал Мещерский и, расплатившись с таксистом, вышел.
Кладбище было большим, особенно сильно оно разрослось за те годы, что приходились на боевые действия. Приоткрыв калитку, он вошел на территорию и двинулся по центральной аллее. За последний год здесь ничего не изменилось, кладбище столь же ухоженное, что и раньше. Могилу Земфиры от других отличала высокая гранитная стелла. Гурий коснулся ладонью шероховатой поверхности, проглотил подступивший к горлу ком: на темно-красной гранитной поверхности начерчены лишь даты рождения и смерти. Набралось немного, каких-то двадцать лет жизненного пути.
Сложив ладони, Гурий помолился. Поговорить бы с любимой, может, даже спросить, как она там, вот только на мусульманских памятниках фотографии не бывает.
Подняв сумку, Мещерский зашагал в сторону мечети.
