время на экране.
После этого их никто не видел: ни живых, ни мертвых. В овраге нашли лишь обгорелую машину. И вот их паспорта всплыли таким неожиданным образом. До места назначения молодые люди так и не доехали. Через неделю в управление подошли родители пропавшей пары – милые симпатичные люди пятидесяти с небольшим лет – и просили сделать все возможное для поисков парня и девушки. Почему-то особенно запомнилась мать парня: в глубине ее глаз пряталось черное горе, которое резко контрастировало с аккуратно подстриженной челкой.
Поделать майор ничего не мог, единственное, чем он мог хоть как-то успокоить родителей, так это заверить их, что поиски будут продолжены, и выразить надежду, что люди живы. Очень хотелось верить, что голос его в эту минуту звучал выразительно. В действительности правда была известна лишь узкому кругу лиц: за прошедшие полтора месяца это уже был третий случай пропажи людей. В первых двух эпизодах не было обнаружено даже транспортное средство, на котором они выехали, в третьем нашли лишь обгорелый кузов легковушки. Оставалось надеяться только на чудо. Но, как известно, в реальной жизни чудес практически не случается. И вот теперь самым неожиданным образом всплывают паспорта пропавших людей. Глупо было бы полагать, что это именно они причастны к исчезновению молодой пары, но существовала вероятность того, что эти двое могли вывести на след настоящих преступников. А потом к ним следовало присмотреться попристальнее; совершенно непонятно, какая именно нужда заставила их разъезжать по фальшивым паспортам.
Майор Харитонов посмотрел на часы. Стрелки часов приблизились к половине одиннадцатого. В это самое время состав подавали на железнодорожные пути, и молодая пара уже наверняка стояла на перроне, чтобы разместиться в своем купе.
Включив рацию, Харитонов произнес:
– Петр?.. Великанов?
– Так точно, товарищ майор.
– Вот что сделаем, лейтенант. Подойдете сейчас на четвертый путь, к шестому вагону, но так, чтобы это было ненавязчиво. Ваша цель – мужчина лет двадцати четырех – двадцати пяти; с ним будет мулатка, девушка лет двадцати двух. Без меня их не брать. Можете задержать их только в том случае, если они надумают уйти с вокзала. Понятно?
– Все ясно, товарищ майор, – бодро отвечал Великанов. – Как говорится, не в первый раз замужем.
В оперативной работе имелся неоспоримый плюс: не нужно было носить милицейскую форму. Оперативные работники мало чем отличаются от прочих пассажиров и носят самую обыкновенную одежду, чаще всего повседневные джинсы и куртку, сливаясь с основной массой вокзального люда. Именно в этом и заключается их главное преимущество. В гражданской одежде они имеют возможность подойти к преступнику на предельно близкое расстояние, а уже затем обезвредить его.
– Без меня не начинайте, – предупредил майор. – Мне хочется посмотреть на них со стороны, что это за люди.
– Хорошо.
Майор Харитонов поднялся. До окончания дежурства оставалось немногим более часа. За оставшееся время трудно поставить в конце дежурства восклицательный знак, но вот жирную точку – вполне реально.
Подошел к зеркалу, придирчиво осмотрел себя со всех сторон. Одернув китель, уверенно вышел из кабинета.
Великанов с тремя оперативниками стоял неподалеку от четвертого пути и курил. Майор уверенно направился к ним.
– Ну что там? Нашли?
– Это они? – спросил Великанов, незаметно показав на мулатку и молодого мужчину, стоящих под навесом.
Голос у Великанова был спокойный, в нем не было ни удивления, ни скрытой вражды, отсутствовало даже любопытство. Скорее вопрос прозвучал как констатация факта.
– Они самые, – отозвался майор.
За несколько лет оперативной работы Великанов повидал разного, так что «невыразительной» внешностью клиента его не удивишь. Лейтенанту приходилось встречать ветхих богобоязненных старушек, несущих на своих согнутых плечах давний груз мошенничества. Ему доводилось видеть женщин с ангельской внешностью, обвиняемых в грабежах, и застенчивых мальчиков, организовавших убийство собственных родителей, чтобы получить жилье для проживания с любимой девушкой.
Наверняка в его голове роилась масса предположений, в чем именно можно было уличить темнокожую красавицу. И по тому, как напряглось его лицо, было понятно, что ни одно из них просто не подходило к ее внешности. Во всяком случае, прежде подобных правонарушителей видеть ему не приходилось.
Парень тоже не тянул на откровенного злодея, настораживала лишь ладонь: узкая, почти прозрачная, а пальцы длинные, такие бывают лишь у профессиональных щипачей. Но это лишь догадки, а их, как известно, к делу не пришьешь.
Майор невольно усмехнулся, уловив растерянный взгляд Петра.
– Что на них имеется? – спросил лейтенант.
Вопрос прозвучал вполне по делу. Прежде чем заламывать руки предполагаемому преступнику, всегда хочется верить, что имеешь на это некоторое моральное право. Как-то полегче будет. А Петр был как раз из категории особенно совестливых.
– Во всяком случае они под фальшивыми паспортами прячутся. А там посмотрим, что на них имеется.
– А что за паспорта? – спросил Петр, продолжая искоса рассматривать мулатку.
Судя по его потеплевшему взгляду, девушка пришлась ему по душе. Наверняка он испытывал некоторый душевный дискомфорт от того, что барышня с такими формами и таким лицом может быть преступницей. Что поделаешь, в его работе случалось и такое. Зачастую приходится перешагивать через себя, особенно в тот момент, когда тебя вынуждают защелкивать наручники на хрупких девичьих запястьях.
– По нашим оперативным данным, людей с этими паспортными данными уже нет в живых. Так что сам понимаешь…
– Понял, – кивнул Петр.
Молодые люди стояли немного в сторонке, от толпы пассажиров, сгрудившихся у края перрона, их отделяла массивная колонна, подпирающая крышу навеса, и тележка с нагруженными чемоданами. Тень от навеса служила им надежным укрытием от любопытных глаз. И только когда девушка смотрела в сторону поезда, через застекленную стену на ее красивое лицо падал тусклый свет.
– Через пару минут должны объявить посадку, – сказал майор. – Так что давайте. Приступайте.
– Понял.
– Только без глупостей, – предупредил майор.
– Разумеется.
Оперативников было четверо. Совершенно разные люди, как по внешнему виду, так и по возрасту. Одежда на них была тоже неприметная, самая что ни на есть рядовая. В их облике не было ни одного штриха, ни одной нитки, позволявших выделить их из толпы пассажиров и провожающих. И в этой непохожести они были едины.
Неторопливым шагом они двинулись к шестому вагону, подле которого стояла молодая пара. Торопиться как будто некуда. Поезд рядом. И твердая уверенность в том, что без них состав не уйдет. Так что времени хватало, чтобы выкурить по сигарете.
Как бы невзначай Великанов посмотрел в сторону молодой пары. Парень и девушка производили впечатление влюбленных, и неожиданно лейтенант поймал себя на том, что ему будет крайне жаль, если молодые окажутся замешаны в каких-то серьезных правонарушениях.
По громкоговорителю объявили о посадке, парень что-то сказал девушке, в ответ та скупо улыбнулась, едва кивнув. А молодой человек, подняв небольшой чемоданчик, направился к вагону.
– Тебе не кажется, что все идет как-то уж очень гладко, – неожиданно произнесла Земфира, посмотрев на Тимофея.
Воропаев невольно усмехнулся, оторвав взгляд от приближающегося поезда, сказал:
