– Диспетчер слушает…
– Вы что там, уснули, что ли, мудаки?! – раздался резкий гортанный голос.
– А кто это говорит? – Кулемин буквально задохнулся от накатившей на него волны гнева.
– Диспетчерская база военно-воздушных сил, – представился невидимый собеседник, и интонации его голоса не стали при этом мягче или доброжелательнее. – Полковник Рокотов. Мы потеряли связь с самолетом. По нашим расчетам, он должен двигаться в вашем направлении. У вас что, радар не работает?
– Работает…
Кулемин только сейчас поднял глаза на расположенный перед ним экран и остолбенел. Лицо его моментально залилось мертвенной бледностью. Глаза невольно полезли из орбит. Пульсирующая точка стартовавшего полчаса назад лайнера двигалась в заданном направлении, а навстречу ей шла еще одна, которой прежде не было, да и быть тут не должно. Она тоже пульсировала, но в отличие от лайнера не красным, а ярко-зеленым цветом. И скорость у этой точки была гораздо выше. С каждой секундой зеленая точка подходила все ближе и ближе к красной. Кулемин почувствовал, как на лбу у него выступают крупные капли холодного пота, но, как ни старался, заставить себя пошевелиться он не мог. Он даже не сразу понял, что его невидимый оппонент продолжает орать в наушник и большая часть его слов – нецензурная брань.
– Ты там пьяный, что ли, сука?! Я кого спрашиваю?!
– Да… Я… Я вижу самолет… – Кулемин не узнал собственного голоса.
В ответ прозвучал отборный поток брани, и лишь после этого военный диспетчер выпалил:
– Да что мне толку от того, что ты его видишь, раздолбай ты эдакий? Ты слышал, что я тебе сказал? Это военный самолет. Он сбился с курса, и мы утратили с ним связь. Вы можете связаться с ним?
– Я не… Я не знаю. Попробуем… Но он… Он идет лоб в лоб с пассажирским лайнером… В одном коридоре. Установление связи займет время, а скорость вашего самолета настолько высока, что…
– Я знаю, какая у него скорость, – гнев собеседника смешался с волнением. – Но ты же диспетчер, мудила! Или нет? Свяжись сначала со своим лайнером и скажи, чтобы он немедленно сместился в соседний коридор. Убери его, мать твою! Потом установи связь с военным самолетом и посади его.
– Я не успею…
Кулемин наконец вышел из ступора. Подавшись вперед, он первым делом увеличил картинку на экране и, используя мониторную сетку, прикинул расстояние от пассажирского лайнера до военного самолета. Результаты его не сильно порадовали. Он потянулся к пульту управления. Капли пролитого чая скатились с панели и упали ему на брюки.
– Ты что там, один?! – гаркнул голос в наушниках.
– Нет, мы… То есть сейчас я один. Да.
– Вызови лайнер…
– Да отвяжись ты! – Кулемин переключил сначала один тумблер на пульте, затем другой, и голос в наушнике исчез. Вместо него появился оглушающий треск. Денис понизил микшер и поспешно скороговоркой заговорил: – Борт семьсот сорок три! Борт семьсот сорок три! Вас вызывает аэропорт. Повторяю. Борт семьсот сорок три!..
– В чем дело?
Чья-то рука легла Кулемину на плечо, и он подпрыгнул в кресле от неожиданности. Резко повернул голову. Это был Лерайский. Он не смотрел на напарника. Его взгляд был устремлен на экран монитора с увеличенным изображением.
– Что это за хрень, Дэн?!
– Военный самолет! – Кулемин повел носом и поморщился. – Черт! Ты бухать ходил, что ли?
– Какое это сейчас имеет значение? – Чувство свободы от накопившихся проблем, еще секунду назад поселившееся в душе Лерайского, улетучилось как по мановению волшебной палочки. Он тяжело плюхнулся в соседнее кресло и машинально скинул пиджак. – Откуда взялся военный самолет?
– Черти занесли, – огрызнулся Кулемин и снова предпринял попытку установить связь с пассажирским лайнером. – Борт семьсот сорок три! Борт семьсот сорок три!.. Почему нет связи, Влад? Одни шумы…
Лерайский защелкал тумблерами на пульте, то и дело бросая тревожные взгляды на экран монитора.
– Откуда эта моча? – он нервно потер пальцы. – Ты ссал на пульт, что ли?
– Я пролил чай…
– Придурок!
– Случайно. Когда зазвучала тревога…
– Дай мне наушники! – Лерайский почти сорвал их с головы напарника и нацепил себе на макушку. – Увеличь изображение… Аэропорт вызывает борт семьсот сорок три! Отзовитесь!..
Ответом ему послужил точно такой же треск, какой слышал Кулемин. Изображение на экране увеличилось, и у Лерайского буквально отпала челюсть. Расстояние между лайнером и стремительно несущимся в его направлении военным самолетом было уже критическим. Даже если им удастся связаться хотя бы с одним из экипажей прямо сейчас, избежать столкновения будет крайне трудно.
– Борт семьсот сорок три!..
Лерайский сбросил наушники на плечи и в отчаянии стукнул кулаком по пульту управления. Вспыхнула еще одна лампочка, а писк перешел в непрекращающийся протяжный вой. Кулемин схватился руками за голову и запустил пальцы в густую шевелюру. Он чувствовал, как к горлу подкатывает предательский комок. Пот катился по его лицу, застилая глаза.
– Дети-медалисты… – сорвалось с уст Лерайского.
– Что? – Кулемин не повернулся в его сторону.
Оба как завороженные смотрели на экран монитора. Зеленая точка вплотную приблизилась к красной, затем они слились в единое целое, последовала небольшая вспышка, и обе точки исчезли. Последняя капля чая сорвалась с края пульта и, ударившись о ботинок Кулемина, с брызгами разлетелась в стороны. Лерайский шумно выдохнул.
– Они ведь не… погибли? – Кулемин и сам не понимал, зачем он задал этот вопрос. – Да, Влад?
– Погибли. Все… Мы погибли, Дэн… Мне надо выпить. Тебе принести?
Лерайский поднялся на ноги. Голова шла кругом, и, чтобы не потерять равновесие, он ухватился за плечо сидящего в кресле напарника. Кулемин не отрывал взгляда от монитора.
Приглушенная музыка, источник которой Егору так и не удалось установить, сколько он ни крутил головой, не только не мешала их разговору, но, напротив, по мнению молодого человека, только способствовала ему. Валентина была сегодня неподражаема. Разгоняя рукой сигаретный дым, Егор не мог оторвать глаз от ее лица, от обнаженных из-за большого декольте плеч, от высокой вздымающейся в такт дыханию груди. Егор прекрасно видел, какие вожделенные взгляды бросают другие мужчины на его спутницу. А когда Валентина улыбалась… Ее губы не просто манили, они завораживали.
– А здесь уютно, – она откинула волосы со лба, взяла в руки высокий бокал с грейпфрутовым соком и сделала небольшой глоток. – Ты, наверное, тут часто бываешь? А, Егор?
Это было откровенной провокацией. Он склонился вперед и загасил сигарету в пепельнице. Затем накрыл ее руку своей.
– Зачем ты так говоришь, котенок? Ты же прекрасно знаешь, что я нигде никогда не бываю без тебя. Все то время, которое мы проводим порознь, я посвящаю мыслям о тебе.
– Болтун…
Однако по ее глазам Егор отлично видел, насколько на девушку подействовал этот нехитрый ход. Валентине было приятно. Официантка остановилась возле их столика, и молодому человеку вынужденно пришлось отпустить руку девушки. На столе появились заказанные блюда. Валентина тут же придвинула к себе салат и потянулась за вилкой. Егор взял рюмку с коньяком.
– За тебя! – предложил он незатейливый тост, когда официантка оставила их.
Валентина чокнулась грейпфрутовым соком, и они оба выпили. После этого она уже без излишних проволочек приступила к трапезе. Егор не торопился. Его мысли были направлены совсем в иное русло.
– Как дела у тебя в институте? – задал он вполне нейтральный вопрос. – Что нового произошло за последнюю неделю?
