понапрасну, со страстью охаживал предмет своего вожделения.
Полковник Крылов в задумчивости вышагивал по двору, заглядывал в каждый уголок и втягивал ноздрями стойкий запах оружейного масла. Ему никто не мешал. Пускай себе осмотрится. В этот момент он напоминал ищейку, обнаружившую след. Вот, кажется, примет сейчас стойку и пустится на четвереньках вдогонку за преступниками. Шибанов лишь внимательно наблюдал за его лицом, которое то приобретало сократовскую озабоченность, а то вдруг становилось непроницаемо холодным.
– Значит, оружие лежало здесь? – показал полковник на сарай, в котором валялись промасленная ветошь, обрывки бумаг, какие-то щепки.
– Так точно, товарищ полковник, здесь. Вот следы от протекторов грузовой машины… Прямо из сарая в кузов загружали.
– Так, так.
Рассветало. Мгла отпускала из своих объятий близлежащие дома. Сначала проступали фасады зданий, а уж затем, лохматыми разлапистыми призраками, разросшиеся вдоль дороги деревья.
– Под самым боком, выходит, были, суки!
– Выходит, так. Федосеев, наверное, за ними наблюдал. Тут одна лавочка есть, с нее хорошо дом виден, а у лавочки окурки «Кэмела» валяются. Именно такие Федосеев курит. Мы взяли несколько окурков, пускай эксперты проверят.
– Верно… Значит, говоришь, их здесь двое было? – остановился наконец полковник, высверливая взглядом на лбу Шибанова дырку.
– Да. Стажер их приметил, говорит, что узнает.
– Сегодня же составим их фотороботы и разошлем по всем отделениям. – И, уже ни к кому не обращаясь, договорил: – Хотя у меня такое ощущение, что искать их придется довольно долго.
– Стажер говорит, что они скорее всего были в заключении. Перстни наколотые видел.
– Тем лучше… Нужно будет снять отпечатки, может, еще что-нибудь проявится. – Неожиданно в кармане Крылова застрекотал мобильник. – Да! – несколько раздраженно произнес он. – Где?.. Ах вот оно как! Конечно… – Поговорив, он сложил телефон и произнес, ни на кого не глядя: – Хорошо сегодня день начинается. Еще пару трупов обнаружили.
– Где же, товарищ полковник?
– В Братееве. Вот что, старший лейтенант, ты сейчас свободен? – посмотрел полковник на участкового.
По лицу участкового было заметно, что его абсолютно не радовала перспектива остаток ночи проводить в бесцельных шатаниях по городу, да еще в обществе угрюмого полковника. Куда приятнее было бы завалиться на койку да урвать на сон хотя бы часок. Но он уверенным голоском, никак не вязавшимся с сонным выражением лица, пробарабанил, как и положено усердному служаке:
– Так точно, товарищ полковник!
– Ну, вот и отлично, останешься здесь и подождешь оперативную группу. А ты, – посмотрел он на стажера, – поедешь с нами!
– Есть, товарищ полковник! – не сумел Сафронов скрыть своего ликования.
Трупы лежали рядом с двумя металлическими контейнерами, из которых рваной требухой торчала грязная бумага, лохматое тряпье и какие-то проржавленные листы железа.
Оперативная группа, прибывшая раньше, уже успела оградить участок вешками, протянув через них цветную полиэтиленовую ленту.
Несмотря на ранний час, народу во дворе было предостаточно. Половина – самые обыкновенные собачники, озабоченные тем, чтобы мочевые пузыри псов своевременно опорожнились, парочка бомжей, раздосадованных тем, что не удастся приблизиться к контейнерам, где на самом верху лежала полиэтиленовая сумка с пустыми бутылками. Трое случайных прохожих, да еще одна бабка лет семидесяти.
Покойники лежали рядышком, бок о бок. Смерть даже не успела обезобразить их лица. Они вполне могли сойти за спящих бомжей, вот только раны на голове свидетельствовали о том, что их бренные души выбрались на небо именно через эти аккуратные дырочки.
Майор Усольцев что-то рассматривал в куче мусора, но, заметив подъехавшего полковника, оставил свое занятие и устремился навстречу.
Полковник сдержанно поздоровался. Он определенно был не в духе.
– Подойди сюда! – поманил Крылов стажера.
Сафронов робко приблизился. Он чувствовал себя очень неловко, словно выпускница Бестужевских курсов в провинциальном борделе.
– Тебе, часом, эти голубчики не знакомы? – показал Крылов на покойников.
Стажер сделал несколько шагов по направлению к убитым, потом присел на корточки, аккуратно подтянув штанины, и произнес глухо, не отрывая глаз от неподвижных лиц:
– Они самые… и наколки… Значит, их старик?.. – разогнулся он наконец, посмотрев на полковника.
– А вот это рано пока говорить. Что мы против него имеем? Ни-че-го! Он может сказать, что спокойно спал всю ночь. Ты же его упустил! Здесь улики нужны, а их пока нет. – И, потеряв интерес к стажеру, обратился к Усольцеву: – Они что, так рядком и лежали?
– Так и лежали, товарищ полковник.
– Свидетели есть?
– Старушка одна, – показал он на семидесятилетнюю бабулю, которую так и разрывало от желания выговориться. – Она в это время в окно смотрела. Впрочем, она вам сама все расскажет.
– Угу, – качнул головой Крылов и отошел к бабке. – Так как вас звать? – перешагнул он ограждение и, взяв старушку под руку, отвел ее в сторонку.
– Наталья Павловна.
Крылов внимательно присмотрелся к собеседнице. Женщину с точно таким же именем два часа назад, совсем распаренную, он оставил на конспиративной квартире. Бывают же такие совпадения.
– Хм… Наталья Павловна, что вы видели?
– Я-то живу здесь, напротив, – махнула она рукой в сторону ближайшего дома, стоящего к контейнерам торцом. – Мои окна как раз на эту помойку выходят. Сплю я плохо, старая уже, – горестно посетовала она. – А у нас еще пружина двери тугая, вот я и вздрагиваю всякий раз, когда кто-то выходит или заходит…
– Так кого вы видели?
– Вот я и рассказываю тебе, милок, все как было. Тут слышу опять стук. Я подошла к окну, думаю, что это наша Милка, соседка моя, своего очередного клиента выпустила. Спасу на бабу нет, всего двадцать лет, а по пять мужиков за ночь принимает… Вы бы уж нашли на нее управу, а то заразу по всему району разносит! – пожаловалась старуха.
– Непременно примем меры, – сдержанно пообещал полковник Крылов. – Так что, вы говорите, там дальше-то было?
– Ну, так вот, как только дверью-то стукнуло, я шасть к окну. Смотрю, от нее мужик выходит. Высокий такой, породистый, импозантный, наверное, начальник большой. Давеча у нее плюгавенький был… заморыш прямо. А этот орлом смотрит, – просквозила в словах старушки обыкновенная бабья зависть. – Он-то уже отошел. А тут смотрю, к мусорке грузовичок подъехал. Я еще и тогда подумала, чего это он в такую темень? Обычно с утра баки-то забирают, а тут ночь совсем. Водитель-то вышел, борт открыл и на землю начал какие-то кули сгружать. Я-то думаю, мусора нам еще во дворе не хватает. Хотела уже на улицу выйти да обругать его как следует, а потом глянула в окно, а его уже и след простыл. Укатил себе, стервец!..
– А грузовичок-то не запомнили случайно? – с надеждой посмотрел в глаза свидетельнице Крылов.
– Мил человек, я ведь старуха, а не девочка какая-нибудь. Кто там чего разберет в темноте! А потом, для меня все грузовики одинаковые, я ведь в них не разбираюсь.
– Ладно, мать, вы нам очень помогли, – искренне произнес Геннадий Васильевич.
Усольцев о чем-то негромко разговаривал с Шибановым. Майор говорил сдержанно, слегка покачивая ухоженной головой, капитан, напротив, казался чуть возбужденным, оживленно размахивал длинными руками.
– До чего докопались? – подошел Геннадий Васильевич, скосив невеселый взгляд на убиенных.
– У обоих оказались при себе документы, права на машину, – произнес Усольцев. – Один из них, тот, что
