придавит, наставил «ствол» ему в пузо да выстрелил пару раз.
– Сколько раз ты, говоришь, стрелял? – озабоченно переспросил Шибанов. – Напрягись, вспомни, это тоже очень важный момент.
– Гражданин начальник, хоть у меня тюремный стаж по годкам будет куда больше, чем пальчиков на руках, но арифметика в школе была моим любимым предметом. Так что до двух я как-нибудь сосчитаю.
– Ладно, хорошо. Как он упал?
Леня Картавый на минуту задумался.
– Его сначала как будто бы повело, – неуверенно заговорил он.
– Покажи!
Леня картинно ухватился за живот, сделал несколько неуверенных шагов назад, а потом, согнувшись, упал на пол.
– Вот так это было, господин хороший, – снизу вверх посмотрел Картавый на Шибанова.
– Ясно. Ну, чего ты скрючился, поднимайся. Нечего здесь полы протирать. Ладно, хорошо. А потом что было?
Ленчик поднялся, несколько раз стукнул по штанинам ладонью, отряхиваясь, и продолжал ровным голосом:
– А дальше нам уже никто не мешал. Бугор вытащил у покойника ключи. Мы открыли оружейную комнату и спокойно перетаскали ящики со «стволами» в машину. Минут за двадцать управились… начальник, ты меня подчистую расколол! Все как есть выложил. Свои бумаги заполнять станешь, черкнешь там где-нибудь, что дознанию никаких препятствий не чинил. Что раскаялся я, горючими слезами плакал и из кожи лез, чтобы операм помочь.
Шибанов неожиданно улыбнулся:
– Не переживай, Картавый, все как есть напишу.
– Вот спасибо, гражданин хороший. Вот спасибо, ведь судьи тоже люди, авось прочувствуются, помогут бедному еврею. Гражданин хороший, может, пятнашкой обойдется?
Картавый не убивал, это ясно. Вряд ли он даже заходил в эти комнаты, иначе знал бы, что охранники сидели на стульях и были убиты в затылок… Стоп! Если бы это был чужой, то они хотя бы развернулись лицом к двери, и тогда пуля угодила бы в лицо. Следовательно, приблизиться к ним мог только человек, который не вызывает подозрений, один из своих, он-то и выстрелил в затылок.
– Подумай, ты ничего не напутал? – несколько растерянно произнес Шибанов.
– Гражданин начальник, разве я похож на слабоумного? – искренне завозмущался Леня Картавый. – Я ведь уже говорил, что раскаялся и теперь главное для меня – это помочь следствию.
– Ну-ну, будем надеяться, что это так, – заулыбался собственным мыслям Шибанов. И первым вышел из комнаты.
Уже спускаясь по лестнице, в самом конце коридора он вновь на мгновение увидел полноватую фигуру Федосеева. Ну, призрак, право!
Глава 59
ПРОИГРАВШЕГО КОРОЛЯ КЛАДУТ НА ДОСКУ
Закир исчез. Как в воду канул! Еще неделю назад в течение одной ночи татарина можно было повстречать в нескольких местах. Но сейчас он не появлялся даже в катранах, где любил порезаться в секу.
Вместе с исчезновением Закира у Миши Хвоста возникли крупные проблемы. И первая из них – оружие. Оборвался главный канал, по которому Хвост сумел бы получить «стволы». Теперь он сознавал – главная его оплошность заключалась в том, что он всецело доверился Закиру. У него не оставалось времени, чтобы выйти на нужных людей и тем более в такой короткий срок вернуть оружие.
Мишу Хвоста бросало в жар от того, что законные непременно устроят ему толковище, где позорно, наградив оплеухой, снимут венец.
Внешне отношения с другими ворами как будто бы не претерпели особых изменений. Круг приятелей не разомкнулся, и он, как и прежде, ощущал на своих плечах их дружеское похлопывание. А с теми, с кем судьба заставляла держаться ровно, он вел себя обыкновенно, как и раньше. Но вместе с тем он чувствовал, что нить отношений, так тесно связывающая его с каждым из воров, заметно ослабла и скоро наступит такой момент, когда она может провиснуть совсем.
Это на первый взгляд кажется, что ситуация тупиковая, на самом деле ее решение лежало на поверхности. Только приглядись. К подобному исходу Миша Хвост готовился давно, считая, что профессия его рисковая, а для того, чтобы сохранить физическую целостность, следует уйти вовремя. Уже четвертый год он переводил капиталы в банк острова Бали. И остаток жизни намеревался прожить в загородной глуши на шикарной вилле, отстроенной на берегу океана. Народ на острове проживал на удивление доверчивый и, похоже, не знал о существовании таких человеческих пороков, как воровство. Во всяком случае, когда он вертел в пальцах нательный крест, то наблюдал всего лишь доброжелательные улыбки, которые свидетельствовали о том, что забава с золотом весом почти в килограмм является национальным баловством индонезийцев.
О своем желании свалить насовсем Миша Хвост не говорил даже близким. Со стороны не должно быть заметно каких-то приготовлений к отъезду. А поэтому многие дела приходилось выполнять самому. День отбытия был известен только его личному телохранителю, которому Хвост доверял. В недолгом разговоре, что завязался третьего дня, Хвост обещал присмотреть для него небольшой коттедж где-нибудь по соседству.
Появление Севы Вологодского было неожиданным. Старинный приятель не предупредил Мишу Хвоста о своем визите телефонным звонком, как это было заведено между ними, а возник на пороге квартиры в тот самый момент, когда Миша делал очередные распоряжения.
Рассмотрев его широкоплечую фигуру на экране монитора, нетерпеливо топтавшуюся у входа, Хвост понял, что неприятного разговора не избежать.
Телохранитель с готовностью взирал на хозяина, и когда тот, слегка поджав губы, дал молчаливое согласие, дверь легко отворилась.
– Вот что… Скажешь ему ненавязчиво так, что у меня сегодня очень плотный график и хотелось бы, чтобы наш разговор не затянулся.
– Сделаю, шеф, – охотно отозвался охранник и уверенно поспешил встречать нежданного гостя.
В квартиру Сева Вологодский вошел один. Телохранитель – невысокого роста и очень неприметного вида парень – остался дожидаться снаружи. Несмотря на жару, на нем была длинная куртка, застегнутая на одну пуговицу, и Миша мог с уверенностью предположить, в каком именно месте тот прятал свою «волыну».
Прежде чем устроиться в уютном мягком кресле, Сева Вологодский снял с руки барсетку и небрежно бросил ее на стол. Миша Хвост невольно нахмурился – создавалось впечатление, что Вологодский был расположен к долгому диалогу. А это не входило в планы Миши. Сегодня он рассчитывал перевести в оффшорную зону еще пару миллионов долларов, чтобы не чувствовать себя на чужбине Золушкой.
– Знаешь, Сева, сегодня у меня очень непростой день. Ты бы мог как-нибудь покороче сформулировать все, что ты хочешь сказать?
Сева Вологодский одобрительно стукнул ладонями по подлокотникам. Уютное кресло, ничего не скажешь.
– Хорошо, буду краток… На тебя люди рассчитывали, Миша, а ты их подвел. Из-за тебя сорвалась очень крупная акция. Знаешь, что за такие вещи бывает?
Страшно было то, что Сева Вологодский не пугал, он просто констатировал создавшуюся ситуацию и был прав. Дыхание заложило, и Хвост сделал над собой немалое усилие, чтобы справиться со спазмом.
– Догадываюсь… Ты мне еще что-то хотел сказать?
– Твое положение трудное, Миша, но не безнадежное. Я бы не пришел к тебе, если бы нас не связывали долгие годы дружбы. Можно все утрясти, если обратиться к Варягу. Он поймет!
В глазах Миши Хвоста вспыхнули искры надежды. Далекие, как две звезды. И тотчас скрылись, нырнув в туман.
– Не пойдет. Чего-чего, но не хочу, чтобы за меня хлопотали.
– Хорошо, я предлагаю тебе другой вариант. Я могу найти «стволы», но это тебе обойдется очень
