Галкой уже давно живу, года два, об этом все знают. Ну, любовь у меня! – взмахнул руками Ибрагимов. – Запал я на нее, как пацан. И сам этому не рад. Задарил я ее с ног до головы, что ни день, так обязательно какую-нибудь вещичку приволоку. Она теперь даже на рыжье смотрит, как на какую-то безделицу. Ну ничем ее не проймешь. Я и раньше замечал, что Игорек как-то неровно на Галку дышит. Предупредил его по- свойски: мол, не трожь, чужое. Вроде бы понял парень, слово блатного даже дал. А тут я как-то домой заявляюсь. Дверь своим ключом открываю. И вдруг слышу в соседней комнате какое-то пыхтенье, и Галка так истомно вздыхает. Тут и догадался я, что к чему. Не помню толком, как все и произошло. Метнулся на кухню, взял большой нож и к ним в комнату. А Игорек, мой дружок разлюбезный, прислонил мою любаву к спинке кровати и пялит так от души со спущенными трусами. Торопится, падла, боится не успеть, потому что я с минуты на минуту подойти должен. – Рассказ Фариду давался нелегко. Он прищурил свои степные глаза, курнул разок, пустив белесое облачко в потолок, и продолжал так же ровно: – Тут Галка мне в ноги кинулась, кричит: не убивай, а я уж и совладать с собой не могу. Хотел полоснуть ее сверху вниз, чтобы наверняка. Да, слава Аллаху, удержался, негоже с бабой воевать. А Игорек воспользовался этой заминкой и метнулся мимо меня. За «пушкой», падла, сиганул. У него всегда в кармане «ствол» был, а тут опростоволосился: бабу дрючит в одном месте, а брюки со «стволом» в другом. Я догнал его, ну и пырнул под лопатку, – очень даже просто признался Фарид, безо всяких ноток сожаления. – Сам напросился.
Ибрагимов умолк.
– А дальше что?
– Галка поклялась, что никому не скажет. Вижу, что сдержала свое слово. Ну, а потом кровь отмывала.
– Лопата нужна была для того, чтобы труп закопать?
Ибрагимов отрицательно покачал головой:
– Здесь немного по-другому… она нужна была для того, чтобы голову ему отрубить. Обезглавленный труп-то опознать труднее. Приехал я потом на машине. Вынес с помощью Галки труп и, отъехав подальше, выбросил его в мусорный бак. А потом на следующий день в сводках прочитал о расчлененном трупе. Никто даже и не догадался, кому он принадлежит.
– Это уж точно, – процедил Шибанов. – Невеселенькую историю ты мне поведал. Ну а с головой что сделал-то?
Шибанов поднялся и посмотрел на арестованного сверху вниз. На руках у Фарида были наручники, в крепких пальцах подрагивала сигарета. Он не выглядел сломленным, скорее на время укрощенным.
– Здесь все честь по чести, – не без гордости протянул он. – Голову я похоронил и даже молитву прочитал… по-своему.
– Место показать можешь?
– Если уж колоться, то по полной… Отчего ж не показать? Покажу. Далеко я тоже не стал отвозить, слишком опасно. Зарыл недалеко отсюда, на пустыре, там как раз дом сломали, так что могилка Игорька вышла большая, – с некоторой грустью протянул Фарид.
– А Карась здесь каким боком?
– Ты, гражданин начальник, Карася не грузи, – строго заметил Ибрагимов. – Он в этом деле ни при чем. Я виноват и за свои грешки сполна отвечаю сам. Я свое обещание выполнил, теперь ты свое должен выполнить и дочь не трогай.
– Можешь не сомневаться, сделаю все, что смогу, – ответил Шибанов.
– Если бы мать была путевая, так хоть присмотрела бы. А так… Шалава, одним словом, – безнадежно махнул рукой Фарид. – Ладно, начальник, уводи меня. Тошно на душе. Мне все это переварить нужно.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
КУМ НА ЗОНЕ – ФИГУРА КЛЮЧЕВАЯ
Глава 22
ЕСЛИ ВВЯЗАЛСЯ, ТО НУЖНО ИДТИ ДО КОНЦА
Захар научился просыпаться до звонка будильника ровно за пять минут. Подобное чувство у него выработалось еще во время учебки. А все оттого, что не очень-то приятно, когда выдергивают тебя из гражданских грез молодцеватым задорным ором: «Рота, подъем!» Это не матушкино нежное поглаживание. Так же было и в этот раз: до трезвона оставалось всего-навсего три минуты. Можно было бы, конечно, не заводить будильник и вовсе, но в этом случае существовал небольшой риск проспать начало рабочего дня.
Захар небрежно стукнул по кнопке и скинул с себя одеяло. Инна тихонько посапывала, приоткрыв слегка рот. Такое впечатление, что губы не нацеловались вчерашним вечером и просили продолжения.
Сейчас Инна выглядела на редкость невинно, и трудно было поверить, что это та самая девушка, что сумела поразить его своей неутомимостью. С каждой встречей она раскрывалась все больше, и душа захлебывалась от ожидания, когда он думал о том, что с ней станется через год, когда она наконец войдет во вкус.
Захар слегка улыбнулся своим мыслям. С первого взгляда все они выглядят тихонями. Ему не однажды приходилось слышать от мужиков, что натурально женщина выглядит только в утреннем свете, едва ли не сразу после пробуждения. Но как только Захар ни всматривался в чистенькое личико Инны, перемен не находил. Скорее всего она осталась бы такой же ослепительной, даже если бы перемазалась в саже.
Неожиданно Инна открыла глаза и, увидев склонившегося над ней Захара, улыбнулась.
– Я плохо выгляжу? – Ее голос прозвучал чуть напряженно.
– Ты потрясающая. Если бы ты знала, как я горд, что подцепил такую девушку, как ты. Мои друзья лопнут от зависти, когда тебя увидят. Какие у тебя планы на сегодня?
Инна приподнялась. Красиво очерченная грудь, чуть колыхнувшись, выскользнула из-под легкого одеяла. Такую картинку можно было запросто назвать «Проснувшаяся Венера».
– Собственно, никаких, – пожала она плечами, – Кирсан Андреевич сказал, чтобы я немного отдохнула. – Она хитровато скосила взгляд на Захара, словно хотела подсмотреть, как он отнесется к упоминанию о художнике. И, не отыскав на его лице изменений, продолжала с большим воодушевлением: – Работы в агентстве тоже никакой не предвидится. Хотя, конечно, нужно туда сходить. Но, честно говоря, я устала от всех этих пустых разговоров. Кто с кем спит, кто сколько заработал, кто какие контракты заключил. Все это так пошло!
– Тогда у меня к тебе есть предложение. – Захар потянулся за рубашкой.
– Какое? – заинтересовалась Инна.
– Я тебе предлагаю остаться у меня.
– Ты что, делаешь мне предложение? – Брови девушки удивленно вспорхнули.
Захар выглядел слегка смущенным:
– А тебе не нравится такой подход к делу?
– Не то чтобы не нравится, но как-то все неожиданно. Ни объяснений в любви, ни букета алых роз. Каждая из девушек представляет себе все это как-то иначе, романтичнее, что ли, а в жизни получается такая банальщина. А должен быть праздник, – капризно сморщила она носик.
– Тогда считай это генеральной репетицией.
Инна выглядела аппетитно. Лакомый кусочек, который непременно хотелось попробовать на зубок. Одеяло сползло с бедра, обнажив мраморную кожу.
Еще минуту лицезрения прелестей – и можно задержаться надолго. Инна, казалось, уловила настроение Захара, одеяло, скомкавшись, упало с постели. Получилось почти случайно. Захар готов был поверить в это, если бы не лукавая улыбка – девушка звала его к себе.
– Нет! Нет! Нет! Хоть я и сексуальный маньяк… но не до такой же степени! Мне нужно идти на работу… Я могу элементарно опоздать.
– Фи! – Инна деланно обиделась. – Какой же ты все-таки противный!
Захар посмотрел на часы:
– Ох, я уже опаздываю. Кажется, не успею даже выпить чашки кофе. Ну да ладно, взбодрюсь позже.
Инна поднялась, невинно раздвинув колени.
– Неужели ты не хочешь сказать мне на прощание несколько ласковых слов?
Захар торопливо застегивал рукава рубашки.
