работать за еду, одежду и прочие предметы первой необходимости. Довели людей до такого скотского состояния, что даже терпеливые и неприхотливые китайцы подняли восстание и, вооружившись кайлами и лопатами, пошли разбираться со своими хозяевами. Но об этом мы узнали позже, а также о том, что всех китайцев безжалостно уничтожила охрана, набранная из ликанов. Эти твари не только охраняли лагерь, точнее, следили за тем, чтобы бессловесные рабы не разбежались, они питались кровью и плотью людей, а также ради развлечения подвергали их невыносимым пыткам. Китайцев потом еще навезли – много их там, в Китае, и каждый рад устроиться на 'высокооплачиваемую работу' за границей.
Так и процветало бы незаконное предприятие, может быть, и сейчас, но подвела бизнесменов жадность. Нашим спутниковым системам обнаружения удалось засечь это место по пространственным возмущениям. Сначала не обратили особого внимания – на земном шаре ежеминутно происходит и не такое по причинам природного свойства, например, из-за повышения солнечной активности, тектонических подвижек земной коры, гравитационных возмущений, вызванных движением планет и прочих небесных тел. Даже отдельные группы людей, объединенные по политическому, культурному или религиозному признаку, способны генерировать столь мощные возмущения, что нарушается сама пространственно-временная структура, как следствие появляются спонтанные переходы в иные миры. Эгрегорное единение называется, может быть, слышал – страшная сила в недобрых руках, впрочем, и в добрых также.
– Конечно, слышал, – кивнул головой Андрей. – Учитель рассказывал. Владимир Иванович.
– Ну, раз тебе Чигур об этом рассказывал, – я развел руками, – оставим тему в покое. Итак, засекли, значит, со спутников аномалию на Дальнем Востоке, потом еще раз и еще. Ясен пень, в головах наших аналитиков появились всякие сомнения насчет ее естественного происхождения. Вот Хорос и послал твоего учителя разобраться, так сказать, на месте. А тот, в свою очередь, прихватил с собой меня, тогда еще зеленого стажера, для приобретения практического опыта. Ты представить себе не можешь нашего удивления, когда наша парочка нарвалась на пару дюжин озверевших от безнаказанности ликанов. А Чигур молодец – не сплоховал. Тросточка у него чудесная, а в ней клинок получше атомарника – в смысле, атомарного клинка, или энергомеча, убивает мгновенно и наповал, и защиты от него не существует ни физической, ни магической. Я просил Сан Саныча себе такую же трость смастерить, но тот отказал: де не его работа и секрет ему неведом. Вот он этой тросточкой и начал крушить врага направо и налево. Потом и я очухался. В общем, положили мы всех людоедов, потом и до организаторов добрались. Двое их было партнеров. Парни с Лагора, уважаемые предприниматели. Чигур, хоть мужик и законопослушный, попинал их ногами чутка, то есть до полного отруба, лишь потом вызвал оперативную бригаду, а пока подмога добиралась, еще несколько раз попинал. Я поначалу был против подобного самоуправства, но когда узнал о судьбе бедных китайцев, сам… Короче, это к делу не относится.
Китайцам стерли память и немедленно депортировали на родину. Пострадавшим рабочим и семьям погибших из конфискованных у преступников средств были выплачены значительные денежные компенсации. Лагорийцев судили и приговорили к смертной казни. Местных чиновников, помогавших им организовать преступный бизнес, также судили, но по российским законам. Понятное дело, все они отделались легким испугом и мизерными штрафами. Впрочем, одного мелкого чиновника из регионального министерства геологии посадили – типа, стрелочник. Прочие даже кресел своих начальственных не лишились. Но это уже не наша прерогатива судить да приводить приговоры в исполнение. Хотя иногда очень хочется взять за жабры какого-нибудь чинушу и мордой да в дерьмо, чтоб не очень уж отрывался от народа и не жировал на людском горе.
– Не по закону это, – оторвавшись от бесконечной котлеты, соизволил заметить мой напарник. – Самосуд ведет к анархии и крушению основополагающих столпов государственной власти.
– Вообще-то, я солидарен в данном вопросе с Федором, – неожиданно поднялся на мою защиту Андрей. – Тут недавно вселился в соседнюю квартиру один товарищ лет двадцати от роду. Папашка у него крупный чиновник, чадолюбивый стервец. Приобрел для сыночка квартирку, чтобы праздношатающийся недоросль не маячил постоянно перед глазами. Так вот этот хмырь днем то ли отсыпается, то ли где-то тусуется, и ночью его нет, в доме тишь да гладь. Под утро заявляется иногда в сопровождение оравы телок и таких же молодых дебилов на иномарках. Вот тут и начинается катавасия с душераздирающими воплями, музоном на всю громкость и прицельным метанием пустой тары в бродячих котов, собак, а иногда и в мирных граждан. В один прекрасный момент надоело мне все это, пошел, разогнал компашку. Без членовредительства, конечно, не обошлось: приложил парочку самых буйных к стенке и хозяину шнобель расквасил. Так меня же за хулиганство в ментовку определили. Хорошо, брательник мой капитан милиции. Отмазал и строго настрого запретил связываться с этой шантрапой: мол, не только себе могу навредить, но и его карьерному росту помешаю. Брата уважаю, он мне и за отца, и за мать, поэтому терплю. Пенсионеры пишут жалобы во все инстанции, а там с этими жалобами, извиняюсь, в сортир ходят для экономии казенной туалетной бумаги, типа, так мы боремся с кризисом. Вот так и живем.
Да, крепко не повезло парню и его соседям. Вот поэтому-то я и держусь за свою избушку – мало ли, какие соседи достанутся. Я бы на его месте терпеть не стал, что-нибудь уж точно учинил. Хотя как знать, как знать – старший брат все-таки. У меня братьев и сестер отродясь не было даже двоюродных, поэтому я такой индивидуалист и уродился. Квагш за долгие годы первая родственная душа. Да и то поначалу не хотел на постой пускать. Если бы Альмансор лично не попросил, ни в жизнь не пустил бы. Теперь не жалею – хороший мужик Квагш, общительный, эрудированный и самое главное – ненавязчивый.
И тут я вдруг вспомнил о завалявшейся в одном из карманов моего чудесного комбинезона штуковине. Черт, где же она? Я принялся сосредоточенно перелопачивать содержимое карманов. По закону вселенской подлости штуковина обнаружилась едва ли не в последнем.
– Вот, студент, держи. – Я протянул ему деревянный кругляшек размером с пятирублевую монету. – Тахорская зуделка или просто зуда, лучшее средство от буйных соседей. Месяца два назад приобрел по случаю этот магический талисман у одного лагорийского барыги. Как знал, что пригодится.
Андрей забрал у меня зуду и принялся с интересом ее рассматривать. Но не найдя на ней никаких магических рисунков, рун и прочих знаков, кои, по его мнению, должны непременно присутствовать на колдовских артефактах, вопросительно посмотрел на меня:
– Что это, Федор?
– Говорю же, тахорская зуделка. Тамошние шаманы с их помощью защищают деревни от вторжения диких животных. По сути это мощный генератор инфразвуковых колебаний направленного действия. Реагирует на громкий звук, к примеру, рык тахорского зверозавра, возжаждавшего отобедать аборигенами, активируется самостоятельно и начинает вовсю генерить. Ну ты сам знаешь, что такое низкочастотные звуковые колебания и чем они чреваты для всего живого. В общем, зверозавра начинает колбасить и плющить так, что ему ничего другого не остается, как оставить аборигенов в покое. Короче, Андрюха, делаешь так: с помощью двойного скотча или клея прикрепляешь зуду к смежной с соседом стенке. Как только этот неугомонный тип врубит музон громче определенного предела, зуделка автоматически сработает, и я не завидую твоему соседу. Ты на каком этаже живешь?
– На втором.
– Вот и хорошо, со второго падать не очень больно. Это на тот случай, если твой сосед окончательно сбрендит и решит податься в десантники. Но это вряд ли. Скорее всего, он попросту вырубит акустическую систему, поскольку навеянные инфразвуком глюки и прочие неприятные ощущения будут ассоциироваться у него именно с музыкой. Кстати, что он предпочитает слушать?
– Рамштайн, Ария и прочее в том же духе, – физиономию Андрея скривило как от зубной боли. – А еще военные марши Третьего рейха и песенки всякие нацистские.
Рамштайн не люблю, Арию также, а из всех немецких песен времен Второй мировой знаю только 'Лили Марлен' – мне она нравится, задушевная мелодия и слова вполне приличные: что-то наподобие нашей 'Катюши', только пафоса поменьше и конец не очень уж оптимистичный, в духе немецкого романтизма.
– Ничего, парень, – я похлопал юношу по плечу, – не переживай, думаю, в самое ближайшее время у твоего соседа появится хорошая привычка не шуметь по ночам. В противном случае психушка ему обеспечена. Так или иначе, но очень скоро проблема сама собой устаканится. А теперь, – я многозначительно посмотрел на наконец-то опустевшую тарелку Квагша, – нам пора сделать то, о чем мы с тобой договаривались.
– Ну что же, я готов, – пряча тахорскую зуделку в карман, улыбнулся Андрей. – А за подарок преогромное спасибо!
