Елизавета сдержанно пожала плечами:
– Так случилось. Не хотелось загружать тебя своими проблемами. Ты же знаешь, мы долго жили за границей. Для этого у нас были причины: мой папа работал во внешней разведке. Так что это у меня наследственное... А потом, все это я делала отчасти и для тебя, ты ведь хотел вернуться в Москву? А я могу представить все произошедшее в лучшем виде. Поверь, тебя не только простят, но еще и наградят! Слишком в этой игре высокие ставки.
– Ты меня удивляешь. У тебя есть какие-то чрезвычайные полномочия?
– А ты не подумал, милый, почему тебе так легко удалось бежать из тюрьмы? – хитро улыбнулась Елизавета. – Или ты посчитал, что это простое везение? Все не так просто. Мы помогаем французскому правительству, они помогают нам в кое-каких вопросах. Франция сейчас интересует многих, в том числе и Россию. Кого только здесь не встретишь – и революционеров, и шпионов! На нынешнем этапе Франция наш стратегический партнер. Германия наращивает военную мощь, и Англию с Францией это очень настораживает. Так что речь о твоем освобождении решалась на самом верху.
– Значит, эти люди, что проживают напротив нашего дома и постоянно следят за нами, твоя охрана? – поинтересовался Родионов.
– Скажем так, они наши друзья и сумели уберечь нас от очень больших неприятностей.
– Жаль, что ты не сказала мне всего этого раньше! – посетовал Савелий.
– Извини, милый, не могла!
Оказывается, он совсем ее не знал. Кто бы мог подумать!
Помолчав, он спросил:
– Ты не шутила, когда говорила, что хочешь переправить Янычара дипломатической почтой?
– Разве ты еще не понял, что я очень серьезная барышня? – отвечала Елизавета. Глаза ее при этом смеялись.
Невероятно, но страшная горгона может быть еще и смешливой.
Как оказалось, круг общения Елизаветы был чрезвычайно широк, – доверенных лиц она имела не только среди эмигрантов, но и среди французских журналистов. Через три дня Савелий держал в руках российский паспорт. Совсем новенький, пахнущий типографской краской, клеем и, конечно же, долгожданной родиной.
Перед отъездом к ним заходил все тот же молчаливый подобранный Виталий. Уже не таясь от Савелия, она спросила его:
– Куда вы поместили нашего друга?
– В ящик.
– Он, случаем, там не задохнется? – не высказала удивления Елизавета.
– Мы просверлили несколько дырочек, так что он может дышать.
– Какой кошмар! Все это время он находился там? – ужаснулась Лиза.
По губам Виталия скользнула снисходительная улыбка.
– Что вы, мадам! За кого вы нас принимаете? Мы прячем его туда только на ночь. Сейчас он находится в посольстве... в подвале. Но уже через два часа, – щелкнув крышкой часов, франт поправился, – точнее, через полтора часа он будет доставлен на вокзал. Ему сделают пару успокаивающих укольчиков, и он будет спать беспробудным сном.
– Это не опасно?
– Уверяю вас, Елизавета Юрьевна, это совершенно безвредно. Над ним поработали наши лекари в посольстве. Они клялись, что все будет в полном порядке. А потом, сами понимаете, какая неприятность будет, если он скончается! Мало того, что от трупа нужно избавиться... ведь как-никак портится, жара, осмелюсь заметить! А с этим делом предвидятся определенные трудности... Очень неудобно будет смотреть в глаза министру. Не уберегли-с!
– Да-да, конечно, – согласилась Елизавета. – Я полностью на вас полагаюсь.
– Вам пора выходить, Елизавета Юрьевна, экипаж вас ждет, – напомнил Виталий, направляясь к двери.
Парижский вокзал оказался не суетлив и в меру тих. Надрывались только носильщики, предлагавшие свои услуги. А уголок таможни и вовсе безмолвствовал. Лишь жиденький прерывистый ручеек струился через широко распахнутые двери. Два таможенника проверяли багаж, не очень утруждая себя досмотром больших грузов.
– А если все-таки надумают? – обеспокоенно спросил Мамай.
– Не должны, у нас дипломатический иммунитет, – покачала головой Елизавета, – таков порядок.
Мамай, пригнувшись, нес два больших чемодана. Чуть позади, толкая тележку с массивным ящиком, шел носильщик, жизнерадостно поглядывая вокруг. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, – он надеялся на крупные чаевые. А следом, никуда не торопясь, шли Елизавета с Аристовым.
– Ваши паспорта, господа, – вежливо попросил офицер, когда они подошли к дипломатическому коридору. Забрав документы, он старательно разглядывал каждый лист, вдумчиво изучая печати. Насмотревшись, учтиво вернул. – Это ваш багаж? – спросил он, указав на ящик и чемоданы.
– Да, мсье, – мило улыбнулась Елизавета.
Заметив, как двое носильщиков, надрывая спины, сгрузили длинный ящик, скупо заметил:
– Что-то он у вас тяжеловат.
– Да... Там дипломатическая почта, а еще... кирпичи, – располагающе улыбнулась Елизавета. – Дело в том, что наш атташе большой оригинал, он коллекционирует кирпичи со всего света. У него уже собралась весьма большая коллекция.
Офицер расхохотался:
– А вы, мадемуазель, оказывается, большая шутница. По вас этого не скажешь.
В холл пушечным ядром, рассекая пространство, вкатился комиссар Лазар. Размахивая над головой бумагой, он закричал:
– Стойте, мсье, задержите багаж! У меня имеется предписание проверить его!
– Вы спятили! Это дипломатический багаж! – предупредил комиссара таможенник.
– Это распоряжение министра! – Комиссар Лазар тряхнул бумагой, обернувшись. За его спиной молчаливо стояли двое агентов – невозмутимые гранитные статуи. – В этом ящике должен находиться гражданин Франции, наш агент!
Офицер с интересом посмотрел на Лазара, но спорить больше не посмел. Взяв бумагу, он внимательно принялся изучать ее.
– Я несу ответственность, – угрюмо протянул он. – Знаете ли... Может случиться дипломатический скандал... Все-таки такое дело. – И, возвращая бумагу, добавил: – Очень сожалею, мадам, но ничего не могу поделать. В предписании сказано все в точности. Здесь написано, что разрешается вскрыть ваш багаж...
– Это произвол!
– ...У вас свое начальство, а у меня свое.
– Я буду жаловаться! – холодно предупредила Елизавета.
– Откройте, пожалуйста, ящик, – вежливым, но непреклонным голосом попросил офицер.
– И вы думаете, что после всего того, что произошло, я буду стараться? Потрудитесь сами!
Елизавета достала из сумочки ключ. В тот момент, когда офицер хотел взять его, ее ладонь неожиданно разжалась, и связка, выскользнув, стукнулась о край ящика и, мелко позвякивая, отскочила в сторону.
– Вы очень неловки, мадам, – сдержанно укорил ее офицер и, наклонившись, поднял ключ. – Так, где тут скважина? Ага...
Дважды повернув ключ, он приподнял крышку.
– Я буду жаловаться, – холодно напомнила Елизавета. – Я вас предупреждала!
Лицо комиссара удивленно вытянулось.
На лице офицера отобразилась горечь. Ясно, что с этой стервозной бабой неприятности не заставят себя ждать.
– Кирпичи, хм... Не ожидал! Зачем вам тащить из Парижа кирпичи? – обескураженно поинтересовался офицер. Он выглядел в высшей степени смущенным. – У вас в России не хватает своих?
– Я же вам уже говорила, что наш атташе их коллекционирует.
