себя в жертву во благо эволюционного процесса развития живого мира. Никто ни на кого не обижался. В конце концов, даже самый сильный и ловкий зверь когда-нибудь дряхлеет и попадает в чей-то желудок, поддерживая тем самым извечное циклическое коловращение материи и энергии в природе.
Такой порядок продолжался очень долгое время и мог бы продолжаться еще столько же или намного дольше, если бы однажды здесь не появились странные двуногие существа.
Многочисленные орды прожорливых орков и гоблинов всего за пару тысячелетий полностью истребили диких животных на территории, по площади равной почти всей Западной Эпирии, освободив место для выпаса овечьих отар – занятия хоть и менее интересного, но более продуктивного с экономической точки зрения, чем банальная охота.
Нельзя сказать, что древние очень уж активно осваивали северную часть Офира в плане индустриального развития и урбанизации региона. Десяток городов-портов на побережье Срединного моря, основанных исключительно для вывоза продукции овцеводства и ввоза всего необходимого для обеспечения сносной жизни пастухов из тысяч кочевьев, разбросанных по Бескрайней Пустоши, – вот и вся нехитрая урбанизация.
Сменив орков и гоблинов, сюда пришли люди. Поначалу казалось, что нескончаемый человеческий поток из перенаселенных городов Эпирии наконец-то подтолкнет этот регион к бурному экономическому росту и процветанию. Но отсутствие существенных запасов полезных ископаемых и жаркий, нездоровый климат никак не способствовали воплощению в жизнь радужных планов переселенцев. К тому же некий пират Фауст Гоннор, спасая свою шею от неминуемой виселицы, первым пересек Закатный океан и наткнулся на огромный материк с благодатным климатом и неисчерпаемыми недрами.
Быстро сообразив, что в знойном Офире ловить нечего, люди вновь погрузили на корабли свой нехитрый скарб и отправились на запад. Остались самые упертые и твердолобые.
Численность населения северной части Офирского континента уже на протяжении нескольких столетий держится на уровне трех-четырех миллионов. Сему есть простое объяснение: гибкая, продвинутая молодежь, не желая прозябать (точнее, париться) без всякой надежды на лучшее будущее для себя и своего потомства, активно эмигрирует куда угодно, лишь бы подальше от этой бани. Опять-таки остаются самые упертые и твердолобые, для которых слово Родина – не пустой звук.
В результате естественного отбора здесь образовалось некое весьма специфическое сообщество. Вам очень не повезет, если, столкнувшись нос к носу с коренным офирцем, вы решите пообщаться с ним накоротке. Всего через пару минут он доведет вас до белого каления, высказывая собственные оригинальные суждения, кардинальным образом отличающиеся от общепринятых по любому, даже самому тривиальному вопросу. И если ваша встреча не закончится хорошим мордобоем – считайте, что вы родились в рубашке. О склочном и скандальном нраве местных жителей ходят легенды. Даже твердолобые гномы рядом с ними – милые общительные существа. К счастью, истинный офирец редко покидает просторы родной саванны, и вероятность встречи с ним у жителя Вундерланда, Гарканы или Новограда, выражаясь стильным, но непонятным языком университетской профессуры, равна вероятности того, что короткоживущий мю-мезон просуществует тысячу лет и даст полноценное потомство. Если то же самое сказать более понятным языком: проще обнаружить в меню какой-нибудь забегаловки нечто под названием «Дерьмо в собственном соку» (хотя многие рестораторы поступают наоборот – под видом, например, паштета из гусиной печени подают клиенту именно это блюдо), чем настоящего патриота офирца вне пределов его любимой отчизны.
Нам не повезло. Случайно или по вселенскому закону подлости, вполне доходчиво объясняющему полосатость нашей жизни и определяющему падение бутерброда исключительно маслом вниз (даже если на бутерброде и нет никакого масла), всего-то за пару километров от безводной пустыни Зан мы обнаружили небольшое необозначенное на карте поселение аборигенов.
Если бы в это время в водительском кресле сидел я или Матео, все бы обошлось благополучно – мы попросту «не заметили бы» деревушки. К сожалению, в тот момент машиной управлял Брюс.
При виде десятка сколоченных из фанеры бараков в мозгу гнома мгновенно сформировалась закономерная ассоциативная цепочка: где жилье – там люди, где люди – там еда, а где еда – там обязательно должно быть пиво или его булькающий эквивалент.
Он даже не потрудился поставить в известность товарищей, которые в это время находились в десантном отсеке и беседовали о разных пустяках. Матео рассказывал нам всякие забавные случаи из жизни колхозного люда в его бытность кузнецом. Мы с Фариком как раз от души смеялись над тем, как Его Величество представлял в лицах ссору двух пожилых соседок из-за бутылки самогона, когда «Носорог» резко остановился и радостный голос ветерана громко возвестил:
– Выметайся, народ, за бортом цивилизация!
То, что гном громко назвал цивилизацией, представляло собой пародию на какую-нибудь старинную крепость. Внешний периметр «крепостной стены» из наспех сколоченных из досок и фанеры покосившихся времянок производил угнетающее впечатление. В центре возвышалось более или менее приличное двухэтажное строение из кирпича и камня с вывеской, намалеванной крупными буквами на щите все той же фанеры: «ФАКТОРИЯ, РЕСТОРАН, ОТЕЛЬ».
Мощная оптика «Носорога» позволяла рассмотреть на вывеске некоторые мелкие, незначительные детали: в центре наверху чьей-то неуверенной рукой были подрисованы три кривые звездочки, а в левом нижнем углу красовалась краткая, но емкая надпись, в самой неприглядной форме характеризующая личность неведомого нам Бенедикта.
За внешним периметром поселка беспечно паслись овцы. Тысячи, а может быть, десятки тысяч овец.
Каким-то необъяснимым образом Брюсу удалось подогнать «бээмдэшку» почти вплотную к заграждению из колючей проволоки, не задавив при этом ни одного барана. Роль этого заграждения была без объяснений понятна – не допустить внутрь оазиса цивилизации бестолковых животных, дабы своим видом и громким блеянием те не беспокоили уважаемых постояльцев отеля и коренных обитателей.
Оставив за дневального юного мага, весь экипаж машины дружной сплоченной толпой вывалил наружу. Брюс клятвенно пообещал Фарику не забыть о нем и обязательно обеспечить доброй порцией выпивки. В ответ юноша замахал руками и, сославшись на врожденное отвращение к спиртному, отказался. Но ветеран был неумолим:
– Не хочешь сам – отдашь другу!
При этом всем без объяснений было ясно, на какого такого друга намекал Брюс.
Не успели мы сделать и пяти шагов в сторону обмотанных стальной «колючкой» ворот, как с разных сторон к нам устремилось десятка полтора лохматых офирских овчарок. За всю свою жизнь я никогда не сталкивался нос к носу с представителями этой породы, но то, что мне было известно, заставило меня в срочном порядке извлечь из кармана безотказный «скорпион».
К счастью, применять оружие не пришлось. Щеголяя моднячим прикидом, на сцене появилось четвероногое существо угольно-черной масти и громко постучало по трибуне председательским молотком, призывая зрителей отнестись к докладчику с должным вниманием и уважением. Конечно же, никакого молотка и трибуны не было, но и без этих бюрократических атрибутов собравшаяся публика была готова внимать, широко распахнув пасти и вывалив набок языки, каждому слову заезжего столичного лектора.
Некоторые буяны попытались надавить на собравшихся и сорвать интереснейшее мероприятие. Видите ли, зачем нам какая-то скучная лекция?! Даешь сразу танцы!
Однако наш лохматый друг был стреляным воробьем и кроме хорошо подвешенного языка знал парочку приемов из арсенала боевых собачьих искусств.
Наметанным глазом опытного психолога он вычленил из толпы главного зачинщика беспорядков и без спешки направился прямо к нему. Когда расстояние между хулиганствующим элементом и докладчиком сократилось до пяти шагов, нервы у нарушителя порядка не выдержали, и он, поджав хвост, позорно ретировался. Остальные его дружки, не дожидаясь, когда на них обратят особое внимание, внезапно вспомнили о каких-то неотложных делах и также срочно покинули вечеринку.
Окинув благосклонным взглядом оставшуюся публику, состоящую исключительно из особ женского пола, наш герой негромко зарычал, как бы предлагая:
– К черту скучные лекции, мои милые красавицы! Едем к цыганам за реку в табор, веселиться, пить игристое вино, танцевать до упаду, без устали предаваться порочной страсти! – и первым что есть мочи
