незначительного сдвига какого-нибудь внешнего фактора в ту или иную сторону, и нас не станет. Все мы уйдем в небытие, освободив жизненное пространство для другой – более приспособленной расы разумных существ, как когда-то освободили для нас место разумные насекомые…
Из состояния задумчивой отрешенности меня вывел голос Фарика:
– Готово! Как только спутник начнет сканирование местности и передачу данных, можно включать прибор! Прошу всех отойти к «Носорогу».
Мы дружно выполнили его требование и столпились у кормы вездехода. Через минуту к нам присоединился и боевой маг. Он сел прямо на землю, опершись спиной на покрышку заднего колеса, водрузил на колени блок дистанционного управления комплексом космической связи и приступил к вводу каких-то данных. Его пальцы забегали по клавиатуре со скоростью, которой могла бы позавидовать профессиональная машинистка. Минут через десять Фарлаф доложил бодрым голосом:
– Цель поймана, приступаю к уничтожению! – и нажал на клавишу посылки информационного пакета на спутник. Только вместо информационного пакета на сей раз был луч огромной мощности, способный в доли секунды превратить в пар не только небольшой небесный объект, но и огромную орбитальную станцию со всем оборудованием и экипажем.
Не знаю, что произошло в космосе, но результат выстрела на земле оказался впечатляющим. На том месте, где находился переносной комплекс связи, на мгновение возник ослепительно яркий плазменный шар. Рабочее тело боевого бластера, не рассчитанное на столь мощный поток излучения, успев отправить большую часть энергии в космическое пространство, не выдержало нагрузки и вспыхнуло, как микросверхновая звезда. Затем ударная волна от взрыва чувствительно саданула по ушам.
Все случилось настолько быстро, что никто не успел испугаться, лишь Патриция запоздало ойкнула, но, скорее всего, не от страха, а для порядка.
– Ух ты! Шарахнуло, аж уши заложило! – восторженно воскликнул ветеран и направился осматривать, что осталось от переносного комплекса спутниковой связи. Подойдя к дымящемуся металлопластиковому конгломерату причудливой, неподдающейся описанию формы, он пнул его ногой. – Теперь ни один спец не определит, что это была за штуковина. Взять, что ль, на память, для коллекции?
– Я тебе возьму! – охладил коллекционера подоспевший Матео. – Она еще сутки чадить будет, и даже когда остынет, вони от нее не оберешься.
– Успокойся, начальник, и пошутить нельзя, – осклабился в широкой улыбке Брюс.
– Шутник… твою мать, – проворчал Его Величество и задал вопрос подошедшему Фарлафу: – Как ты думаешь, достали мы спутник или нет?
– Я почти уверен, мастер, но конкретно ответить на этот вопрос можно, лишь прощупав с помощью локатора «Носорога» участок неба, где находился объект.
– Тогда все по местам! – скомандовал «главный геолог» и потопал к вездеходу.
У бортового люка «Носорога» нашу компанию поджидала подозрительно спокойная, даже сосредоточенная Патриция. Что-то мне не понравилось в поведении девушки. Где поток глупых вопросов? Где суета, которую она ухитряется устроить по каждому поводу и без?
На всякий случай решил ее прощупать и не разочаровался. Оказывается, девчонка самым наглым образом фиксировала все происходящее с помощью миниатюрной беспроводной видеокамеры. Сам «глаз» был встроен в брошь, приколотую к ткани комбинезона на груди журналистки, а коробочка приемного устройства с кристаллом, на который производилась запись, покоилась в боковом кармане.
Так вот где сокрыта причина ее молчания! Все понятно. Вопросы посыплются потом, а сейчас она выполняет свой профессиональный долг – беспардонно, без всякого на то разрешения с нашей стороны, «утирает нос» Лориану.
«Нет, голуба, – злорадно подумал я, – не пройдет у тебя этот номер! Не будет белозубая улыбка Коршуна красоваться на экране телевизора, да и моим товарищам туда попадать вовсе ни к чему».
Пришлось сосредоточиться, чтобы прощупать экстрасенсорным восприятием внутренности приемника. Ага, вот и кристалл. Небольшое волевое усилие, и программа форматирования запущена – через полминуты все данные будут с него удалены.
Теперь можно переключить внимание на видеокамеру. Небольшая, но достаточно мощная литиевая батарейка электропитания прибора – как раз то, что нужно. Устроим маленькое короткое замыкание. На плате блока питания я накоротко «соединил» контакты батарейки. Не волнуйтесь, никакого взрыва не произошло, всего-то хлопнуло, будто малое дитя выстрелило из пистолета пистоном, а из брошки, приколотой к груди девушки, повалил белый вонючий дымок.
Я был тут как тут. С показным волнением сорвал с обалдевшей девушки злосчастное украшение, мимолетно (не без удовольствия) ощутив соблазнительную упругость ее груди, бросил камеру на землю и начал усердно затаптывать, громко причитая и охая.
– Что случилось, Коршун? – недоуменно спросил Матео.
Выдавать глупую девчонку я не собирался. Надеюсь, урок пойдет корреспондентке на пользу и без общественного порицания ее неблаговидного поступка, и быстро сообразил что ответить:
– Нацепляют всяких безделушек, чтобы в темноте светиться, а не думают о том, что все, изготовленное в Халифате, полное фуфло, к тому же опасное для здоровья!
– Наверное, батарейка от температуры взорвалась, – блеснул эрудицией всезнающий ветеран. – Со мной однажды случилось нечто подобное. Приобрел я как-то на рынке халифатскую зажигалку, через пару дней она у меня в кармане рванула, да так, что пиджак пришлось выбрасывать, – немного помолчав, грустно добавил: – Жалко пиджак – совсем еще не ношенный был.
Начальник экспедиции подошел к Патриции и заботливо поинтересовался:
– С тобой все хорошо, дочка? Помощь не нужна?
– Спасибо, мастер Тано, за заботу, – едва не плача, пролепетала девушка.
Для своего спасителя – Коршуна добрых слов у нее, конечно же, не нашлось. Ничего, будем надеяться, что как-нибудь в следующий раз мне, может быть, и повезет.
Фарик, как я понял, один из всех присутствующих знал истинную подоплеку происшедшего – на то он и маг. Юноша посмотрел на меня укоризненно, покачал головой и опрометью бросился к Патриции, чтобы своевременно подать даме ручку – не приведи Создатель ей споткнуться ненароком на неудобной ступеньке «бээмдэшки».
«Слабак! – подумал я и презрительно плюнул на землю. – Нужно парня срочно выручать, иначе скоро ушлая девица начнет им помыкать, как личной собственностью…»
Не откладывая дела в долгий ящик, я взял парнишку под локоток и пригласил немного прогуляться. Гномам я объяснил, что имею к Фарлафу важный разговор воспитательного свойства. Те отнеслись к моим словам с полным пониманием.
– Конечно, поболтайте, – Матео подмигнул Брюсу, мол, пошли. – Только долго не задерживайтесь.
Когда мы удалились от автомобиля метров на тридцать, я задал прямой вопрос юноше:
– Тебе она нравится?
Немного помявшись, маг честно ответил:
– Кажется, я влюбился, учитель.
– Любовь – дело хорошее, но тебе не повезло. Не тот объект для обожания ты выбрал, Фарлаф. – Маг хотел возразить, но я поднял руку, чтобы он не мешал ходу моих рассуждений. – Давай трезво проанализируем ситуацию. Кто она? Избалованная дочка богатого папочки, привыкшая никогда не знать ни в чем отказа. То, что Патриция сейчас здесь, в Офире, лишний раз доказывает взбалмошность ее натуры – захотела и помчалась сломя голову в поисках приключений к черту на кулички. Умна ли она? Нет, нет и еще раз нет! Подумай сам: если бы у нее кроме всяких финтифлюшек в голове была хоть половина отпущенных нормальному человеку мозгов, рванула бы она без соответствующего сопровождения к полудиким пастухам? Следующий вопрос: красива ли она? Признаю, журналистка привлекательна, но… – я сделал интригующую паузу, – не больше. Тебя можно понять, просидев всю жизнь за толстыми стенами монастыря, я и сам был бы готов влюбиться в первую встречную смазливую мордашку. Но поверь своему другу, своему учителю, наконец, – твоя влюбленность не стоит и выеденного яйца. Ты – обыкновенный парень, без всех этих аристократических мозговых вывихов и кастовых условностей. Она – дама высшего света, привыкла к вниманию всяких расфуфыренных индюков – сынков таких же разжиревших на народном горе толстосумов, как и ее папашка (насчет «индюков, разбогатевших на горе народном», я сказал для красного словца, чтобы
