БЕРУ ГРЕХ НА ДУШУ
Виноградов нервно расхаживал по комнате. Судя по всему, Савицкий говорил правду, да и какой ему теперь смысл лукавить?
– Я вам уже в сотый раз говорю, что денег в чемодане не было. Я пришел в театр к Жизели, открыл чемодан, а в нем была какая-то требуха из газет и журналов.
Григорий Леонидович выразительно хранил молчание. По всему видать, так оно и было. Сразу после ареста Савицкого они наведались в будуар Жизели. В центре комнаты валялось два пустых чемодана, а по комнате были разбросаны газеты и журналы.
– И где же, по-вашему, должны быть деньги?
– Я не знаю. И если вы их все-таки отыщете, я вам буду очень признателен, – едко произнес Савицкий.
– Ай-ай-ай, – покачал головой Виноградов. – Как же так получилось, что вас, такого опытного мошенника, обвели вокруг пальца? Даже как-то стыдно, право.
– Послушайте, – в глазах Савицкого вспыхнул огонек. – Мне кажется, что еще не все потеряно. Вам нужно ехать на Остоженку, Анна должно быть, там. Признаюсь, каюсь! Я хотел ее обмануть, взял грех на свою душу, предложил отметить ей наш успех, а потом высыпал в ее бокал вина снотворного. Наверняка она и сейчас спит в комнате.
– И сколько же она должна, по-вашему, спать?
– Думаю, что еще часов шесть.
Глубоко вздохнув, Виноградов произнес:
– Наивный вы человек! Теперь вижу, что вас и в самом деле крепко надули. Мы уже были в вашей комнате и никого там не обнаружили.
– Как?!
– А вот так, – развел руками Григорий Леонидович. – Как вы и сказали, на столе стояло два пустых фужера, бутылка французского вина, но женщины не было.
– Вот мерзавка! Как же я глупо попался! – в отчаянии воскликнул Савицкий. – Попался, как гимназист! Она просто играла со мной, как с каким-то мальчишкой. Ах, мерзавка! Я ничего не пожалею, чтобы отыскать ее. Гражданин начальник, я готов ответить на любой ваш вопрос.
– Что ж, начнем с начала. Значит, вы напечатали процентные бумаги?
– Было дело, но кто бы мог подумать! Выходит, что она знала обо всем с самого начала!
– Расскажите мне, как вы с ней познакомились?
На какое-то мгновение губы Савицкого дрогнули в теплой улыбке, выдавая нахлынувшие воспоминания. Но уже через мгновение сложились в кривую ухмылку.
– Где же может мужчина моего типа познакомиться с такой красивой женщиной, как Анна? Разумеется, в ресторации. Она пришла одна и собрала все восхищенные взгляды. Так что мне просто захотелось опередить остальных. Я был очень горд, что в тот вечер ушел вместе с ней.
– Как развивались ваши отношения?
– Довольно стремительно. Скоро мы с ней стали близки, – на какой-то миг тонкие губы Савицкого тронула блаженная улыбка.
– А вас ничего не насторожило в ваших отношениях?
– Позже мне показалось странным, что она слишком много обо мне знает. Тогда я подумал, что где-то невольно проболтался. Теперь понимаю, что она наводила обо мне справки. Вот только теперь мне хотелось знать, от кого именно она узнавала обо мне?
– Что именно она знала о вас?
– Она знала, что в армии я занимался электрикой. И в какой-то момент, когда я сильно нуждался в деньгах, она мне предложила провести сигнализацию в банк.
– У вас была необходимость в деньгах?
Вопрос оказался неприятен. Губы Савицкого сложились в кривую ухмылку.
– Я проиграл в карты крупную сумму денег. Следовало немедленно отдавать, и тут она мне сказала, что можно хорошо заработать.
– Сколько же она вам заплатила?
– Две тысячи рублей.
– Кстати, а как выглядит человек, которому вы проиграли в карты?
– Сравнительно молодой... Ему не будет даже тридцати пяти. Весьма пригож собой, с барскими манерами, владеет языками. Невероятным образом действует на барышень... К этому у него невероятный талант. Но я бы очень не хотел связываться с таким типом, он мне сразу дал понять, что если я не найду денег вовремя, то мой труп всплывет где-нибудь в Обводном канале. И знаете, мне отчего-то легко в это поверилось. Так что следовало отыскать деньги побыстрее.
– Выходит, вы с самого начала знали о том, что будет ограблен банк?
– Знал. Я рассказал ей, как следует отключить сигнализацию. Но потом Анна сказала, что можно провернуть такой вариант, когда все деньги достанутся нам....
– Ага... Она предложила вам напечатать фальшивые процентные бумаги?
– Именно так.
– Как же она узнала о вашем пристрастии?
Смутившись, Савицкий признался:
– Беру грех на душу... Как-то я рассказал ей о том, что баловался изготовлением фальшивых денег...
– Дальше, – поторопил Виноградов.
– Я достал несколько образцов процентных бумаг и начал изготавливать копии. Через пару недель у меня была отпечатана первая партия процентных бумаг.
– Кто будет вскрывать сейф, вы знали?
Савицкий отрицательно покачал головой:
– Не знал. Анна сказала, что сама подыскала этих людей, но знакомить меня с ними не стала. Но теперь понимаю, что одной провернуть такое дело ей не под силу. За ней кто-то стоял!
– Где она может быть?
– Понятия не имею! – в отчаянии воскликнул Савицкий. – Не исключено, что она находится где-нибудь на полпути в Париж!
– А вот это вряд ли! – убежденно отвечал Виноградов. – Уведите его в кутузку.
– Слухаю, – вытянувшись, отвечал надзиратель.
– Срочную служил? – насупился Виноградов.
– А то как же, ваше высокоблагородие. Как и полагается.
– А кто же тебя тогда учил «слухаю» говорить, дурья башка! – беззлобно отвечал Григорий Леонидович. – Нужно отвечать: «Так точно, ваше высокоблагородие»! Уразумел?
– А то как же! – обиженно поджал губы детина. – Уразумел.
Махнув рукой, Григорий Леонидович произнес:
– Ладно, ступай.
Подъехав на Мещанскую улицу, Виноградов распорядился:
– Вот что, братец, останови нас около этого дома.
– Как скажете, ваше высокоблагородь, – охотно отвечал кучер, натягивая вожжи. – Я вашу милость и в Тмутаракань могу отвезти, – охотно пообещал он, – главное, чтобы уплачено было.
– А вот в Тмутаракань не надобно, братец, – заверил Григорий Леонидович, – как-нибудь без того обойдусь.
Виноградов в сопровождении Краюшкина сошел на брусчатку и, поколачивая тростью базальтовую поверхность, вышел к зданию, где всего лишь несколько дней назад прятались злоумышленники. Теперь, не в пример прошедшему дню, улица выглядела пустынной, если, конечно же, не считать пивной, где мужики, вооружившись батареями кружек с разливным пивом, размеренно постукивали пересушенной воблой о край стола. Лица одухотворенные, какие можно повстречать разве что еще в церкви.
