фронта, чтобы на месте проверить, правильно ли понимают войска поставленные перед ними задачи и как идет подготовка к их выполнению» [19, с. 314].
Разработанный Ставкой ВГК план операции «Кутузов» учитывал особенности предстоявшей операции, в нем был успешно решен ряд сложных проблем, связанных с организацией контрнаступления против мощной группировки противника.
На всех важнейших этапах этой работы Сталину принадлежала решающая роль в принятии окончательных решений.
В ходе подготовки к летне-осенней кампании 1943 года Верховному Главнокомандующему, Ставке ВГК, Генеральному штабу необходимо было решить один из важнейших вопросов стратегии — выбор направления главного удара. Сущность проблемы сводилась к тому, чтобы путем разгрома мощных вражеских группировок добиться коренного изменения военно-политической обстановки на главном стратегическом направлении или на всем фронте. От выбора направления главного удара зависело решение не только крупнейших военных, но и политических задач.
Сведения о том, как решался вопрос о выборе направления главного удара, имеются в книге генерала армии С. М. Штеменко «Генеральный штаб в годы войны». Он писал: «Первоначально многих заинтересовало предложение командования Воронежского фронта: сосредоточить главные усилия южнее Курска и бить в направлении Харьков — Днепропетровск, стремясь овладеть крупным плацдармом на правом берегу Днепра с последующим выходом на рубеж Кременчуг — Кривой Рог — Херсон, а при благоприятных условиях — на меридиан Черкассы — Николаев. По мнению Военного совета фронта, именно здесь наступление позволяло «достичь решающих для исхода войны результатов». Оно вывело бы из строя группу армий «Юг» — наиболее активную в то время силу немецко-фашистского командования, лишило бы противника богатейшей продовольственной базы и таких важных промышленных районов, как Донбасс, Криворожье, Харьков и Днепропетровск. Кроме того, мы приблизились бы к границам южных союзников гитлеровской Германии и тем ускорили бы выход последних из войны.
Удар на Харьков, Полтаву, Киев был, по мнению Генерального штаба, наиболее перспективным. Выход Красной Армии к столице Украины — важнейшему экономическому центру страны — давал большие стратегические результаты. При этом достигалось все, что сулило наступление в направлении Днепропетровска, и вдобавок еще расчленялся фронт противника (особенно в случае выхода советских войск к Карпатам), затруднялось взаимодействие между важнейшими его группировками. Из района Киева в равной степени можно было угрожать флангам и тылу как группы армий «Юг», так (что особенно важно!) и правому крылу группы армий «Центр». Наконец, при таком варианте мы приобретали выгодное положение для последующих действий. Он и был принят» [218, кн. 1, с. 222–223].
Таким образом, план советского командования предусматривал нанесение главного удара на одном стратегическом направлении и проведение ряда последовательных операций, которые должны были вылиться в общее стратегическое наступление на большую глубину.
Последовательно и целеустремленно проведенная концентрация сил и средств до начала кампании на Курском направлении обеспечила советским войскам значительное превосходство над противником и решение задач обороны, контрнаступления, а затем наступления на Киевском направлении. Огромная заслуга в этом принадлежала лично И. В. Сталину.
Важное место в планах Ставки ВГК на летне-осеннюю кампанию 1943 года занимала проблема завоевания стратегического господства в воздухе. Перелом в борьбе за решение этой сложной задачи обозначился уже в битве под Сталинградом. К середине 1943 года было окончательно ликвидировано превосходство противника в авиации и созданы материально-технические предпосылки для нанесения поражения немецко-фашистской авиации.
Перед советскими военно-воздушными силами Ставкой ВГК была поставлена задача нанести решительное поражение авиации противника и окончательно овладеть стратегическим господством в воздухе. В результате воздушных сражений над Кубанью и операций в апреле — июне советские ВВС нанесли серьезный урон авиационным группировкам вермахта.
На войска ПВО страны были возложены задачи оборонять от ударов с воздуха крупные административно-политические центры СССР, а также промышленные районы и объекты, прикрывать войска действующей армии и защищать ее коммуникации, наращивать систему ПВО на театре военных действий в ходе стратегического наступления.
Военно-морской флот планировалось использовать для обеспечения приморских флангов советских войск, защиты своих коммуникаций и борьбы на морских сообщениях противника [98, т. 7, с. 119].
Важная роль отводилась действиям партизан. В приказе № 95 Сталин требовал: «Шире раздуть пламя партизанской борьбы в тылу врага, взрывать железнодорожные мосты, срывать перевозку неприятельских войск, подвоз оружия и боеприпасов, взрывать и поджигать воинские склады, нападать на неприятельские гарнизоны, не давать отступающему врагу сжигать наши села и города, помогать всеми силами, всеми средствами наступающей Красной Армии» [182, с. 172].
При планировании Курской битвы и непосредственно в ходе сражения советским командованием было внесено много нового в решение проблем оперативного искусства: организация обороны, способной противостоять массированным ударам танков и авиации противника и создать благоприятные условия для перехода в контрнаступление; ведение наступательных операций групп фронтов; решение задач организации оперативного взаимодействия разнородных сил и средств, привлекаемых в больших массах к участию в операциях, и ряд других. В этом также была немалая заслуга Верховного Главнокомандующего.
Стратегическое планирование Ставкой ВГК Курской битвы характеризовалось глубоким проникновением в замыслы противника, соответствием политическим целям и экономическим возможностям Советского государства, своевременностью разработки плана, его реальностью, основанной на объективном учете возможностей своих и противника, скрытностью всех мероприятий, связанных с планированием и подготовкой военных действий.
«Трудно перечислить весь круг крупных мероприятий, которые были проведены Государственным Комитетом Обороны, Ставкой и Генеральным штабом в интересах подготовки к решающей битве на Курской дуге. Это была огромная, поистине титаническая работа», — писал впоследствии маршал Василевский.
Всеми видами разведки Ставке и фронтам удалось установить время Перехода в наступление противника на Курской дуге. Начальник Генштаба А. М. Василевский тотчас доложил об этом Верховному Главнокомандующему. Ночью 2 июля И. В. Сталин утвердил директивы командующим Западным, Брянским, Центральным, Воронежским, Юго-Западным и Южным фронтами. Получив сведения от захваченного 4 июля пленного и немецких перебежчиков, что наступление немцев должно начаться утром 5 июля, Жуков, Василевский и Ватутин приняли решение провести артиллерийско-авиационную контрподготовку в 2 часа 30 минут утра 5 июля. «Все кругом закрутилось, завертелось, раздался ужасный грохот, — вспоминает Г. К. Жуков, — началось величайшее сражение в районе Курской дуги».
И. В. Сталин ждал сообщений о начале контрподготовки, и когда она уже вовсю шла, позвонил:
— Ну как? Начали?
— Начали.
— Как ведет себя противник?
Жуков ответил, что противник пытался отвечать на нашу контрподготовку отдельными батареями, но быстро замолк.
— Хорошо. Я еще позвоню.
Захваченные в ходе сражения пленные рассказали, что обрушившийся на них удар был совершенно неожиданным.
Сталин внимательно следил за ходом сражения на Курской дуге. «Под утро 9 июля, — пишет Г. К. Жуков, — на командный пункт Центрального фронта мне позвонил И. В. Сталин и, ознакомившись с обстановкой, сказал:
— Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?
Жуков с этим согласился. Тогда Сталин приказал:
— Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?
