— Мне кажется, — мечтательно сказал Даниель, — нам всем нужно бросить все дела и уехать куда- нибудь на природу. А, Себастьян?
— Неплохое предложение, — ответил тот и сладко потянулся. — Только ведь, зная наше с вами везенье, можно заранее предсказать, что будет дальше.
— Ну да, не успеем мы куда-нибудь приехать, как там немедленно произойдет какое-нибудь загадочное убийство или что-нибудь таинственное в этом же роде, — закончила я. И засмеялась вместе с остальными, хотя в убийстве, конечно, не было ничего смешного.
— Слушайте, — сказала Надя, — а может, вам бросить все эти детективные дела? По-моему, петь и играть у вас получается гораздо лучше. Дела в клубе идут неплохо. А то мне все эти трупы, откровенно говоря, уже поперек горла встали.
— Надо будет обдумать это предложение! — оживленно, но без малейшего намека на серьезность, ответил Даниель. — Хотя вообще-то это дискриминация. Мне и так тяжело-с завтрашнего дня я бросаю курить!
— Что это с тобой случилось? — изумился Себастьян. — Ведь не мое же постоянное фырчание на тебя так подействовало?
— Вынужден тебя разочаровать!
— Он бросает курить за компанию со мной!.. — перебила Даниеля Надя.
— Вы часом не заболели оба?
— Ничего подобного! — ответил Даниель. — Мы просто решили... — тут Надя изо всей силы толкнула его ногой, но он все-таки договорил:
— Мы решили завести ребенка! Эй! Эй, ребята! Ау! Вы что, говорить разучились от шока или вам нашатырного спиртику принести?
— Поздравляю вас, друзья мои, — раздался наконец в полутьме сдавленный голос Себастьяна.
— Поздравлять еще рано, — резонно заметила Надя. — Але, рыжая, ты жива еще?
— Вроде бы да, — ответила я. — Просто тихо наслаждаюсь.
— Чем? — хором спросили остальные.
— Ситуацией. И вообще, предлагаю в честь принятия такого знаменательного...
— И судьбоносного! — добавил Себастьян.
— И судьбоносного! — решения включить музыку, соответствующую обстановке.
Что и было незамедлительно исполнено.
Внезапно в голову мне пришла какая-то очень важная мысль, но, к сожалению, какая именно — так и осталось тайной для истории, потому что невидимая в сгустившейся темноте рука Себастьяна вдруг на ощупь нашла мою и переплелась с ней пальцами. Эта неожиданная нежность настолько выбила меня из колеи, что я долго сидела с бессмысленной счастливой улыбкой, потеряв всякое представление о времени и совершенно выпав из общего разговора.
И тут спокойствие вечера нарушил пронзительный телефонный звонок.
— Ну вот, опять! — с тяжелым вздохом произнесла Надя.
— Слушай, Себастьян, да ну его, телефон этот! Не бери трубку, и все — посоветовал Даниель.
Телефон продолжал надрываться. Себастьян вздохнул и, покинув свое место, а заодно и меня, перешагнул через балконный порог и прошел в свою комнату. На балконе воцарилось унылое молчание.
— Что за манера — вечно обгадят все выходные! — пробурчал Даниель, и я была с ним полностью согласна.
Себастьян отсутствовал недолго, а когда вернулся, все хором спросили:
— Ну что?
— Придется ехать! — сказал Себастьян. Ответом ему был общий протяжный стон.
Себастьян оглядел присутствующих и махнул рукой:
— Ладно! Вы двое, Надя и Даниель, оставайтесь. Поедем мы с Мариной.
Я с интересом ждала, попробуют ли они возразить — хотя бы для приличия, но ничего похожего на возражения так и не услышала Мне даже показалось, что сладкая парочка с трудом сдержала вопль радости. Впрочем, может быть, я ошибаюсь и напрасно клевещу на друзей, скромность и застенчивость которых помешала им высказать желание отправиться на работу.
Через пару минут мы с Себастьяном захлопнули за собой дверь и, преодолев лестницу, вышли в ночь.
Жара спала, духота отступила, и природа наслаждалась полнотой жизни: пела сверчками, попискивала сонными голосами птиц, глухо отдавала далеким собачьим лаем. Ни одна нормальная человеческая душа не могла лежать к работе в такую ночь, и я обернулась к Себастьяну:
— Ты хоть расскажи, что у нас за дела?
— Дела? — откликнулся он, словно удивляясь. — Ах, да! Было тут одно небольшое, но очень важное дело, — и шагнул ко мне.
А потом время кончилось, и начался долгий-долгий поцелуй под усыпанным звездами небом. Правда, к рассказанной выше истории это не имеет уже никакого отношения.
