С трудом оторвав взгляд от огня, я запрокинула голову и стала смотреть на небо. Звезды меня успокаивали. Их неяркий мерцающий свет словно обещал, что все обойдется, все будет хорошо и даже еще лучше, чем прежде.
Я едва не заорала, потому что Себастьян внезапно схватил за руки меня и Даниеля.
— Слышите? — почти беззвучно прошептал он.
Я напрягла слух, но не услышала ничего, кроме потрескивания горящей древесины. И повернулась к Себастьяну, чтобы сказать ему об этом. Но в следующее мгновение уже смотрела с возрастающим ужасом в направлении его взгляда.
На поляну к костру вышла красивая темноволосая женщина лет тридцати. Лицо ее было бледным и безжизненным, глаза выражали страдание.
На запястье левой руки белели бинты, сквозь которые медленно проступало темное пятно.
— Здравствуйте, Алина, — сказал Себастьян, и мне послышалось в его голосе что-то очень похожее на сочувствие.
— Кто вы? — Женщине было тяжело говорить. Казалось, ее мучает сильная боль.
— Мы пришли освободить вас. Мы принесли вам прощение.
— Я не нуждаюсь в прощении.
— А разве не вы убили Олега Глебовского, Евгению Прошину и Варвару Соболеву?
— Мне плохо, — простонала Алина. — Что вы со мной сделали?
— То, что делали в старину, когда хотели избавиться от ведьмы.
— Ведьмы! — ахнула я.
— Да, — ответил Себастьян. — Мы искали оборотня и совсем забыли, что оборотнями бывают и ведьмы. Вы читали много специальной литературы, Алина, и знаете, что женщина, рожденная вне брака, если и мать, и бабушка ее были рождены вне брака, может стать ведьмой. Нам пришлось покопаться в архивах, но мы узнали, что ни ваша мать, ни бабушка никогда не были замужем. Все началось после того, как у вас умер ребенок. Вы почувствовали, что с вами что-то происходит, что-то необычное и странное, ведь верно?
Алина медленно кивнула.
— Но почему же вы не пошли в церковь, к священнику?
Она страшно расхохоталась:
— К священнику? К этому лицемеру, который сказал бы мне, что я должна смириться, и терпеть, и благодарить бога за то, что он лишил меня самого дорогого, что было у меня на свете? Я ненавижу всю эту ложь, весь этот грязный, гадкий мир, бессмысленный, бесчеловечный!
— Особенно после того, как узнали, что у вашего бывшего мужа родился ребенок от второго брака, и этот ребенок здоров.
Алина издала странный звук — что-то среднее между рычанием и рыданием.
— Вам хотелось отомстить. И вы начали мстить. Но не своим врагам, а врагам Льва Крымова, которого вы полюбили.
— Это чистый, честный, талантливый человек! — крикнула Алина. По лесу прокатилось гулкое эхо. — А они оболгали его, унизили, смешали с грязью, едва не свели с ума! И наслаждались жизнью, сломав жизнь ему. Это было слишком несправедливо!
— А вы хотели сделать мир справедливым. Из другого кармана брюк Себастьян достал небольшую записную книжку в черном переплете.
— Крымов по ошибке прихватил это с собой. Я и без ваших записей догадался, в чем дело, но теперь картина стала полной. Одно мне непонятно — если вы так любили Крымова, зачем делали так, чтобы в убийствах обвинили его?
Алина покачала головой:
— Нет, нет! Я не хотела, чтобы думали на него. От всей этой крови я была не в себе, и я.., я...
— Вы приходили к нему ночью после убийств и ложились рядом, верно?
— Да, — Алина помолчала. — Теперь вы знаете все. Довольно мучить меня. Убивайте.
— Почему вы решили, что мы должны вас убить?
— Потому что нет иного способа наказать меня. В наше время ведьму нельзя посадить на скамью подсудимых.
— А с чего вы взяли, что я буду наказывать вас? — спросил Себастьян.
— Потому что вы должны восстановить справедливость.
— Нет, — тихо сказал Себастьян. И повторил:
— Нет.
И мне вдруг показалось, что от его головы идет неяркое золотистое сияние.
— Мы служим не закону и справедливости. Мы служим добру. А добро, как, впрочем, и зло, не рассчитывает, не решает, не выбирает. Солнце одинаково освещает уродливое и безобразное, большое и малое. И добро — добро для всех, а не только для избранных или праведных. Повторяйте за мной слова, которые я сейчас буду говорить.
И Себастьян медленно, нараспев произнес:
— Исповедуюсь тебе, черная земля и зеленая трава...
— Исповедуюсь тебе, черная земля и зеленая трава... — глухим голосом повторила Алина.
— ..что до сих пор была ведьмою... И клянусь тебе, что больше не хочу ею быть. Прости меня, боже, и черная земля, и зеленая трава!
Договорив, Алина внезапно вскрикнула и упала навзничь. Себастьян и Даниель бросились к ней. Я с некоторой опаской, помедлив, последовала за ними.
Себастьян провел рукой по ее лицу, закрывая глаза.
— Умерла? — в ужасе спросила я.
— Она умерла уже давно, — печально ответил Себастьян. — В тот день, когда умер ее Ванечка.
— Что же мы теперь скажем Захарову? — Я озадаченно смотрела на Себастьяна.
— Скажем, что Алина Выжнич умерла от сердечного приступа, после того как призналась в совершении убийств.
— И он нам поверит?
— Поверит, конечно. Что ему еще остается делать?
По небу приглушенно прокатился далекий раскат грома.
Глава 35
НОВЫЙ МИР
Крымов вышел из ворот тюрьмы и быстро зашагал наугад, без особой цели.
Было раннее утро, лужи на мостовой — след вчерашней грозы — еще не высохли, с листьев на землю падали капли, и все вокруг было таким свежим, словно только что появилось на свет, даже старые дома, даже потрескавшийся асфальт.
Крымов шел быстро, широкими шагами, радостно встречая весь этот новорожденный мир вокруг него. Проводил ладонью по стволам лип и остывшему за ночь бетону фонарных столбов, ощупывал пальцами кирпичи, обнаженные отвалившейся штукатуркой, гладил утомленную ночными похождениями пеструю кошку.
Утро было прекрасно и гармонично, как и все на земле. Новый мир казался прекрасным. В нем был смысл, была любовь, была справедливость. Тот, кто устроил этот мир, предусмотрел все. Тот, кто устроил этот мир, добр к людям, просто они этого не замечают. Несчастья нужны, чтобы острее почувствовать радость от того, что живешь в этом чудесном, замечательном мире — живешь, несмотря ни на что. Он знал, что скажет об этом Алине, когда они встретятся. Это будет уже совсем скоро, ждать осталось недолго.
Глава 36
В прозрачных июньских сумерках то разгорались, то тускнели два красных огонька — Даниель и Надя курили. Вся наша компания блаженствовала на общем балконе между квартирами ангелов. Надя на радость всем бросила рукоделие и испекла превосходный бисквит с грушами. Я, внезапно ощутив призвание к домашнему хозяйству, соорудила фруктовый салат и щедро полила его взбитыми сливками. Себастьян приготовил в электро-шашлычнице чудный шашлык из осетрины, а Даниель сходил за вином и мартини. Все поработали на славу и могли с чистой совестью устроить себе настоящий отдых.
