— Понимаю. Но я больше не хочу, как страус, прятать голову в песок. Я не хочу скрываться. Если виновен все-таки я — то должен нести наказание. Если я невиновен — пусть это станет известно всем. А отсиживаться в укромном месте — все равно это ненадолго.
Захаров побарабанил пальцами по столу.
— Мне в ваших словах только одно непонятно. Как можно затравить кого-то волком и не помнить этого?
Крымов немного помолчал и тихо произнес:
— Наверное, вы решите, что я не совсем поправился, но я отвечу. Я думал, что волк — это я сам.
— Вы думали, что превращаетесь в волка? — Захаров вытаращил на Крымова глаза.
— Да. Понимаю, это звучит абсурдно, но кровь.., кровь была у меня на лице, вокруг губ, как будто я сам... — Крымов побледнел, но все-таки нашел в себе силы договорить:
— ... Сам рвал их зубами.
— Бред какой-то, — пробормотал Захаров. — Много было у меня странных и дурацких дел, но это побило все рекорды. Так где же гражданка Выжнич, уважаемый Лев Романович?
— Я не могу вам этого сказать. Если она захочет поговорить с вами, придет сама. Но предавать ее я не стану.
Захаров устало махнул рукой:
— Хорошо. Отправляйтесь в камеру. Думайте там.
— Можно я задам господину Крымову несколько вопросов? — обратился Себастьян к Захарову. Тот кивнул:
— Валяйте.
— Скажите, пожалуйста, — Себастьян повернулся к Крымову, — когда первый раз вы увидели шерсть в своем доме?
— В тот день, когда нашли Женю.
— А до того? Может быть, скажем, неделей раньше?
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Когда Крымова увели, Себастьян повернулся к Захарову:
— Вы осмотрели его, как я просил? Захаров кивнул:
— Все сделали. Никаких свежих ран или шрамов. Да и старых практически нет — разве только шов от аппендицита.
Себастьян кивнул:
— Я так и думал... Ну, что ж... Отпускать его пока что нельзя, но.., он не убийца.
— Час от часу не легче, — простонал тот. — Как же вы все меня замучили!
— Не волнуйтесь, — продолжал Себастьян. — Мы найдем и обезвредим убийцу в течение ближайших суток Боюсь только, что правосудию не будет от этого никакой пользы Захаров тяжело вздохнул и молча положил голову на стол.
Глава 34
НОЧНОЙ КОСТЕР
Ожидаемой головомойки не последовало. Ангелы просто привезли меня домой и оставили в обществе Нади, которая, на удивление, не испытывала желания укоротить мою жизнь каким-нибудь жестоким образом. Напротив, она всячески эту самую жизнь во мне поддерживала! Заклеила свежим пластырем поцарапанную пулей морду, накормила супом и принесла новый фильм с Хью Грантом, чем согрела мою измученную гонками от Мадонны душу Себастьян и Даниель вернулись, когда на Москву стали медленно опускаться душные фиолетовые сумерки. Вид у ангелов был до того решительный и сосредоточенный, что я напряглась, предчувствуя недоброе Как всегда, именно это предчувствие меня не обмануло.
— Собирайся, — сказал Себастьян — Поехали Честно говоря, запас моего любопытства относительно всех тайн того и этого света истощился после парочки адресованных мне пуль, поэтому в ответ на слова любимого я только мерзко заныла. Смысл нытья сводился к тому, что мне плохо, я при смерти, устала и вообще не транспортабельна, потому что у меня отнялось все, что могло отняться, и все, что не могло, тоже.
Обвинить ангелов в излишнем внимании к моим жалобам не смог бы никто. Пока я стонала и завывала, они вполголоса переговаривались друг с другом, заряжая пистолеты. Патроны, которыми они при этом пользовались, показались мне необычными, поэтому я прервала нытье и спросила обычным голосом:
— Это что, серебряные пули?
— Они самые, — ответил Даниель. — Ты в пеньюаре ехать собираешься?
Я открыла рот, чтобы ответить, что не собираюсь ехать ни в пеньюаре, ни в чем-нибудь другом, но встретилась взглядом с Себастьяном, закрыла рот и молча пошла одеваться, пламенно завидуя счастливой Наде, которую на ночную прогулку в полном боевом снаряжении никто не приглашал и которая наслаждалась покоем в обществе телевизора и очередного рукоделия — теперь она взялась за макраме. Почему-то это занятие показалось мне вдруг самым интересным на св„те, и я подумала, что нет ничего приятного и интересного в том, чтобы быть феей.
Выехав за город, мы свернули с освещенной трассы на темную проселочную дорогу, всю в выбоинах и ухабах. Болтаясь в одиночестве на заднем сиденье «Победы», я отчаянно трусила, и даже присутствие ангелов с пистолетами, заряженными серебром, не спасало меня от мелкой дрожи в руках и интенсивного кручения в животе. Шастать среди ночи по городу, это еще куда ни шло, размышляла я. В городе все-таки обычно есть электрическое освещение. Но лес после наступления темноты — совсем не то место, где хотелось бы жить и работать!
Даниель заглушил мотор.
— Выходим, — шепнул Себастьян. — Не хлопай дверью.
Стояла такая тишина, что слышно было, как шумит ветер в верхушках сосен и как поскрипывают, качаясь, их стволы. Какие-то птицы подавали голоса из чащи, но моих познаний в орнитологии не хватало на то, чтобы узнать, кто это.
Себастьян протянул мне руку, и я вцепилась в нее изо всех сил. Ангелы включили фонари, отчего мне стало немного полегче, и мы пошли вперед.
Через несколько минут, тянувшихся, казалось, час, мы очутились на просторной поляне, посреди которой темнела довольно внушительная куча. Когда мы подошли поближе, куча оказалась грудой веток и сучьев.
— Зажигаем? — спросил Даниель.
Себастьян кивнул и выпустил мою руку, отчего мне сразу же поплохело. Но от нытья я мужественно воздержалась, время для него было явно неподходящее.
Ангелы отдали мне фонари и взялись за спички.
Дрова были сухими, что и неудивительно — на такой-то жаре. Я хотела было поинтересоваться, известно ли им, что в такую погоду жечь костер в таком месте не очень-то разумно — слишком велика опасность лесных пожаров, но снова промолчала, решив, что ангелам видней.
Небольшой огонек быстро превратился в высокое пламя. От огня вверх летели искры. Красные отсветы легли на лица Себастьяна и Даниеля. Возле костра сразу стало очень жарко, и я отошла подальше.
Отошел и Даниель. У огня остался один Себастьян. Сунув руку в карман брюк, он достал оттуда небольшой пакетик. Вынув из пакетика его содержимое — клок шерсти, — он резким движением бросил его в костер, и я вздрогнула от его громко разнесшегося по лесу возгласа:
— Ведьму жжем!
Пламя полыхнуло в ответ на его слова. Себастьян сделал несколько шагов назад и очутился рядом с нами.
— Ты думаешь, она придет? — чуть слышно спросил Даниель.
— Обязательно придет, — ответил Себастьян. — Надо только немного подождать.
И мы стали ждать. Время тянулось очень медленно, и иногда мне начинало казаться, что я сейчас упаду на траву и больше уж не встану. Себастьян и Даниель стояли неподвижно, словно изваяния, и только движения век и губ выдавали в них жизнь.
