сосняку — Роджер старался избегать чащоб. Ну, уж я-то с моей грацией юного бегемота там бы нашумел так, что институтчики и орденцы б со всей Империи слетелись. Потом нам пришлось пересечь широкий и очень холодный ручей. Стыдно сказать, но я злорадствовал: теперь в ботинках хлюпало не только у меня.
Улучив момент, я подобрался поближе к Гельде и тихо спросил:
— Слушай, а Роджера там, в лесу, ты как рассекретила?
— Очень просто. Я ж ведьма, вижу, когда человек врет. Не всегда, правда, срабатывает, но этот просвечивает просто великолепно.
— Эх ты, детектор лжи…
— Как ты меня назвал? — возмутилась она.
— Ну, есть у Пришлых машинка такая, с хороший шкаф… — начал было объяснять я, но тут же оборвал себя. — А сейчас он как — ничего такого не придумал?
— Да нет, кажется. Только вот куда он хочет дойти, можно короче добраться.
— Ага, и на пулю наскочить.
— На что наскочить?
— На пулю. Пакость такая маленькая, вроде пчелки, только кусает насмерть. Вылетает из таких вот ульев, — я указал на ствол у себя за поясом. Гельда поспешно отодвинулась, словно ожидая, что сейчас оттуда вылетит целый рой — и тут Роджер, шедший впереди, вскинул правую руку, повернув ее ладонью к нам.
Мы послушно остановились, а он, согнувшись в три погибели, двинулся туда, где заканчивался лес и между деревьями пробивался неяркий сероватый свет. Через десятка два метров он присел за поваленным деревом, вглядываясь, а потом снова просигналил нам рукой: «за мной, только тихо». А там, на поляне этой, и в самом деле кто-то есть. Люди, это я могу определить. Похоже, тут и впрямь Шервудский лес…Теперь вот по наши души явился сэр Гай Гисборн. Вместе с шерифом Ноттингемским.
Чуть ли не по-пластунски мы подобрались к Роджеру и повалились рядом, он повернул ко мне напряженное чуть не до желваков на скулах лицо и прошептал одними губами:
— Вляпались. Опоздали.
Впереди, насколько хватает глаз, тянется вправо и влево что-то наподобие широкой, метров сто, просеки, очень неровной, по ней разбросаны в жухлой с рождения траве обгорелые корявые пни. Такое впечатление, что тут огонь прошелся, правда, давно. Но тут ведь не только пни торчат — вон, правее, две человеческих фигуры. Еще две. Третий сидит, еле из травы видно. Дождевики тускло поблескивают от росы, а из-под них выпирает наружу что-то до боли знакомое. Маму их! Автоматные стволы. Стоят парни, не прячутся никуда. И на историческую экологию им начхать.
Я повернулся к Роджеру:
— Ну что, будем прорываться?
Он покачал головой:
— Вряд ли пройдем, Арбалет всего один, а на выстрелы они со всего кряжа слетятся.
— А обойти?
— К северу не пролезешь, а к югу аккурат под снайперов угадаем.
Вот ведь гадство какое… Ладно, я Чародей или где? Те, на поляне, с такими вряд ли сталкивались.
— Гельда, Хельг, давайте контакт.
— Что ты там задумал? — нахмурился Роджер.
— Ничего особенного. Сработаю я. Поехали.
Трое людей на прогалине сошлись вместе — очевидно, посовещаться, — но делать этого почему-то не стали. Вместо этого они одновременно дернулись вперед, с громким стуком столкнулись лбами и осели в траву. Четвертый испуганно оглянулся, вскидывая автомат. Надо ж, какая незадача! Так резко он его вскинул, что прикладом сам себе в подбородок угодил, аж подбросило беднягу… Челюсть ему, вероятно, на глаза налезла… На последнего выдумки и Силы у меня не хватило, так что я грубо и вульгарно обездвижил его и закрепил в эмбриональной позе. Раньше, чем через сутки не разогнется, или я не Чародей.
Роджер восхищенно присвистнул:
— Оказывается, и Чародеи на что-то годятся.
— Ладно, сейчас проверим, на что годятся капитаны бронепехоты. Вперед.
— Винтовки и мешки берем с собой.
— Ну так ясен болт…
В нас уже сказывались бывалые мародеры — обобрали мы их в считанные секунды. Мы с Роджером навьючили на себя по мешку и паре винтовок, Хельгу пришлось нести два мешка, чем тот был до такой степени недоволен, что начал бурчать что-то насчет ломовых лошадей и гнусных лодырей. Гельде досталась срезанная с эмбриона винтовка.
— Неси осторожно, — предупредил я. — И вот этот вот крючочек ни в коем случае не трогай.
— Да ладно… Тоже — всю жизнь мечтала крючочки трогать…
И мы углубились в густой сосняк.
Теперь мы перли в гору, все чаще появлялись каменистые нагромождения, сквозь мох и траву проступали ребра скал. Шли быстро и молча, понимая, что вскорости нашу проделку кто-нибудь да обнаружит. Солнце уже основательно припекало в спины, а под двойным грузом пыхтеть скоро начал даже двужильный эльф.
И тут наш бравый капитан повел себя несколько странно: сбросил мешки на землю, взгромоздился на высокий валун и принялся совершать странные телодвижения то приседая, то подпрыгивая, то сводя руки над головой, то разводя их, а потом зачирикал, да так громко и весело, что я испугался за его рассудок. Наконец он соскочил на землю.
— Это что у тебя — утренняя гимнастика? — поинтересовался я. Он сначала недоумевающе посмотрел на меня, потом усмехнулся:
— Да нет, просто мы в пределах досягаемости наших стрелков, да и арбалетчики поблизости должны быть.
— У вас еще и арбалетчики?!
— А ты думал… Я ж говорил — целая колония. У нас все путем.
— Ладно, — вернул нас к практическим делам эльф, — а долго нам еще все это барахло на себе переть?
— Километра два.
Вероятно, Роджер имел в виду расстояние по прямой, говоря про два километра — шли мы никак не меньше часа, прежде чем нырнули в какую-то малоприметную расселину и двинулись по неширокой тропе вдоль левой стены. Справа начиналось беспорядочное нагромождение валунов, потом вверх уходил пологий склон темно-серого цвета. Не зря этот кряж Свинцовым ругают… Тропа уходила все выше и выше, но скалы по бокам, по-моему, от этого ниже не становились. Гельда тихо пожаловалась мне:
— Ноги сбила…
— Ничего, чует мое сердце, уже близко.
Чуяло оно правильно — пройдя еще с полкилометра, мы вслед за Роджером свернули в какую-то узенькую расщелину.
— Возьмитесь за руки, — предупредил он. — Тут темно.
Темно — это еще мягко сказано. такого непроглядного мрака мне видеть еще не приходилось. Пол пещеры уходил вверх под углом градусов тридцать, мы шли по узкому извилистому коридору, Роджер вел за руку меня, я — Гельду, а Гельда — Хельга, хотя любому известно, что эльфы видят в темноте куда лучше кошек. Она так вцепилась мне в руку, что пальцы онемели. Ну, ее можно понять. Чувствуется в этой пещере что-то. Какая-то Сила — громадная, очень древняя. Безопасная. Теперь безопасная. Роджер внезапно остановился и выбил на гулких камнях что-то вроде чечетки, сверху, метрах в пяти, сдвинулась часть свода. После мрака в пещере неяркий свет серенького утра ослепил меня, а когда я проморгался наконец, оказалось, что нам уже опустили длинную легкую лестницу, так что через пару минут мы выбрались наверх.
Окончательно проморгавшись, я обнаружил, что мы находимся на дне гигантской, не меньше трех
