Командир авианосца помолчал, пытаясь усмирить гнев своей призрачной смиренностью, а затем, вернув себе обладание обреченного, сказал:
— Пилоты уже в кабинах, господин командующий. Давать команду на взлет?
— Какой смысл? Пусть остаются в кабинах, но взлетать пока что не следует.
Соломоново решение, признал Вордан, понимая, что на самом деле командующий эскадрой попросту растерялся. Как растерялся и он сам, командир авианосца.
— Но командир пилотов настаивает, — все же попытался подтолкнуть его к иному решению кэптен. — С ним трудно не согласиться. Самолеты лучше рассредоточить в воздухе, так безопаснее.
— Групповой взлет авиации может быть воспринят пилотами дисколета как начало воздушной атаки.
— Так точно, сэр, — не понял истинного смысла сказанного кэптен. — Они должны видеть нашу мощь и знать, что если понадобится, мы полны решимости атаковать их.
— Не мощь, а миролюбие наше видеть они сейчас должны, кэптен!
— Но они пожгут наши штурмовики прямо на палубе, и тогда… — начал было Вордан, однако адмирал прервал его:
— Я сказал: штурмовикам палубы не покидать! Это приказ!
Кэптен не ответил, но не потому, что не согласился с командующим. Он тоже не выработал никакого плана действий, что, конечно же, не делало ему чести. Все орудия вдруг умолкли, ни один из самолетов на взлетную полосу не вырулил, а между тем огромный дисколет медленно надвигался на базовый корабль «Монтерей». Он не знал, что предпринять, как не знал этого и контр-адмирал Брэд.
«Нас не готовили к борьбе с таким противником, — оправдывался перед самим собой кэптен. — Мы понятия не имеем, как ему следует противостоять, а главное, каковы его методы военных действий и каков его арсенал».
Тем временем адмирал наконец вышел из оцепенения и бросился к ведущей вниз винтовой лестнице. Он понимал, что в такие минуты обязан находиться на командном пункте или в расположенном рядом с ним бронированном отсеке. И решения придется принимать вместе с командиром авианосца и полковником разведки.
Спустя две-три минуты он действительно оказался на командном пункте. Запыхавшийся адъютант влетел вслед за ним.
— Что тут у вас, кэптен? — просил адмирал.
— Боевая тревога объявлена, — произнес кэптен то единственное, что он мог в такие минуты произнести, — вся команда заняла своим места в соответствии со штатным расписанием. Артиллеристы и летчики ждут приказа.
— Так вот, передайте командирам всех кораблей: «Прекратить движение! Застопорить двигатели!».
— Но в таком случае мы лишаемся маневренности, — пожал плечами командир авианосца.
— Маневренность наших судов никакой роли теперь уже не играет, — отрубил адмирал.
— Вахтенный офицер, — не стал возражать кэптен, — передать командирам всех судов приказ командующего эскадрой.
Дисколет по-прежнему надвигался на базовый корабль «Монтерей» и делал это с такой угрожающей неспешностью, словно намеревался навалиться на него и самой массой своей погрузить боевое судно в глубины океана. «А ведь там все наши запасы! — с ужасом напомнил себе адмирал. — Если мы их лишимся, экспедиция будет сорвана. — Но тут же спросил себя: «Так что ты предлагаешь?».
— А ведь ни один снаряд до этой чертовой машины не долетел, — вдруг молвил Шербрук, обращая внимание адмирала на этот, самый ужасающий, факт противостояния артиллерии двух судов и «невозмутимого» дисколета.
— Вижу, — едва слышно молвил Брэд.
— На этом воздушном танке действительно нет ни одной вмятины, — поддержал его полковник разведки Ричмонд, которого кэптен тоже вызвал на командный пункт.
— Вижу, полковник, вижу!..
Брэд так и не понял: зависал ли дисколет на какое-то время над огромным базовым судном или же медленно проплыл над ним, угрожающе надвигаясь теперь уже на флагманский авианосец. По мере того, как этот «посланец небес» приближался, адмирал терял ощущение реальности. Воля и сознание его были полностью парализованы.
Оставив в покое бинокли, они с адъютантом, полковник Ричмонд, кэптен и старший вахтенный офицер, молча наблюдали, как, все увеличиваясь в размерах, дисколет восставал между авианосцем и небом, заставляя воспринимать себя с покорностью людей, дождавшихся давно обещанного им Судного дня.
17
Декабрь 1944 года. Антарктика. Море Уэдделла.
Полярная эскадра адмирала Брэда.
Борт флагманского авианосца «Флорида».
Когда дисколет завис над флагманом где-то на высоте двадцати метров, все лампы внутреннего освещения и приборных подсветок тотчас же погасли.
Адмирал несколько секунд неотрывно наблюдал за тем, как, взбесившись, завертелась стрелка огромного морского компаса, и лишь огромным усилием воли он сумел отвести взгляд, чтобы вновь обратить его на дисколет. Вся высокая, мощная палубная надстройка авианосца размещалась в левой части палубы, освобождая ее центр и правую часть под взлетно-посадочную полосу и стоянки для самолетов, поэтому с командного пункта хорошо был виден серебристо-пепельный корпус дисколета, который, казалось, вот-вот рухнет на палубу, уничтожая все, что только могло на ней располагаться.
— Двигатели всех самолетов заглохли, сэр, — на удивление спокойно прозвучал в наступившей тишине голос вахтенного офицера.
— Этого следовало ожидать, — прозвучал ответ полковника разведки, поскольку оба морских командира продолжали хранить молчание.
— И хорошо, что заглохли они на палубе, — поддержал его вахтенный.
В ту же минуту дисколет неслышно сместился вправо и вниз, оказавшись теперь между авианосцем и линкором «Онтарио». Никаких орудий, ничего похожего на ракетные или торпедные установки адмирал на корпусе дисколета не заметил, однако это его не успокаивало, а наоборот, угнетало: значит, это небесное судно обладало каким-то совершенно неизвестным им, флотским морякам, оружием — мощным, рассчитанным на всеобщее истребление людей и техники.
Подчиняясь приказу внутреннего голоса, адмирал вышел на открытую площадку у командного пункта и увидел прямо перед собой фигуры трех рослых пилотов в наглухо застегнутых серебристых комбинезонах. Один из них стоял у самого иллюминатора, а двое — в шаге, справа и слева от него. Изнутри кабина была ярко освещена каким-то ослепительно-белым, непривычным для людей светом, а стекло иллюминатора представало идеально прозрачным и, как показалось адмиралу, увеличительным. Во всяком случае, он отчетливо видел крупное, отмеченное благородными морщинами лицо командира дисколета, его густую русую шевелюру и какой-тосвиток в руках, который он Держал так, словно собирался передавать командующему эскадрой некое послание.
— Чего они хотят? — дрожащим голосом спросил Вордан, оказавшийся вместе с адъютантом за спиной у адмирала.
— Пока не ясно, — не отрывая взгляда от командира дисколета, ответил Брэд.
— Очевидно, это явление пилота следует воспринимать как приглашение на борт? Или как ультиматум?
— Они вежливо дают нам понять, кто является истинным хозяином этого континента.
— А если попытаться пригласить их на авианосец?
