В один прекрасный день упомянутый мною товарищ пожелал войти в раздевалку. Но его не впустили, объявив, что отныне вход сюда закрыт для всех, кроме игроков и тренеров. На телефонные звонки я отвечал: признаю, мол, лишь одну целесообразность – спортивную. И вопросы ее будут решаться только внутри команды. Меня поддержал коллектив. Меня поддержал спорткомитет. Более того, даже те работники, которые сами порою грешили просьбами. Они понимали необходимость меры и радовались моей твердости.
Объем не позволяет подробно описать мой спортивный путь. Приходится выбирать наиболее характерные моменты – те, что дают возможность поговорить о культуре спорта, затронуть вопросы нравственные, организационные и в какой-то мере психологические. Вот и сейчас мне вспоминается эпизод, который неплохо показывает некоторые особенности психики спортсмена.
…С этим я столкнулся в Киеве. После Еревана некоторое время работал главным тренером Центрального совета «Динамо». И отсюда меня командировали в Киев.
Годом раньше, в 1947-м, киевское «Динамо» выступило как нельзя лучше, заняв четвертое место в таблице класса «А». Но нынче что-то случилось, команда попала в полосу неудач. К концу первого круга серия поражений привела ее на последнее место. При этом от предпоследнего ее отделяли пять очков.
Меня затребовали пожарным звонком. Ехать, прямо скажу, не хотелось. Я мало верил в возможность что-либо изменить за столь короткий срок. А тренерам, как уже известно читателю, не прощают неоправданных надежд, даже если надежды эти фантастичны, как замок Грааль. Но меня отправили в командировку, и уж тут ничего не поделаешь Причина столь резкого падения результатов стала ясна сразу же после знакомства с командой. Факт этот знало и местное руководство, но почему-то считало, что он не может стать причиной плохой игры.
Весь прошлый год многие футболисты этого коллектива жили надеждой на улучшение жилищных условий – той, что вселил в них бывший тренер. Играли они отлично, добились прекрасных результатов и, конечно же, вправе были рассчитывать на обещанное. Но оно так и осталось обещанным. Нынче ребята сникли… Разумеется, не надо думать, что проигрывали преднамеренно. Просто пали духом, разочаровались… И эти бытовые разочарования спроецировались отчасти на творческие дела. Словом, о чем говорить? Обещания следует выполнять!
Видимо, первоначальным своим отказом ехать в этот город я невольно набил себе цену. Теперь, заполучив меня, руководство старалось во всем пойти мне навстречу. Просьбы выполнялись на редкость оперативно. Выразив, скажем, пожелание работать вместе с ворошиловградским тренером Натаровым, я никак не ожидал, что на другое же утро он окажется в Киеве и приступит к своим обязанностям.
Меня беспрепятственно принимали городские власти, ибо престиж города беспокоил всех. Короче говоря, мне удалось добиться кое-каких авансов и получить реальные заверения, что просьба ребят будет исполнена.
Тонус в коллективе резко поднялся. Пошла череда побед. Второй круг закончился тем, что с последнего места, чреватого выходом из класса «А», команда перебралась в первую десятку.
Теперь, в двух словах поведав конец моей киевской истории, вернусь к ее середине.
Я не сказал бы, что явление, с которым столкнулся, вызывало особое удивление. В какой-то мере встречаться с ним приходилось и прежде. Но то, чему повсеместно придается полушутливый характер, в киевском «Динамо» выросло чуть ли не в культ.
От лагеря, где проводила летний сезон команда, до города 35 километров. Автобус подали заблаговременно – до игры оставалось, по меньшей мере, три с половиной часа. И футболисты неторопливо, с ленцой в походке тянулись к машине. Войдя, занимали привычные места и, чтобы скрыть тревожное состояние, что всякий раз возникает перед серьезной игрой, подчеркнуто вяло перебрасывались шутками. Я ожидал задержавшегося где-то Натарова и в автобус пока не входил.
Внезапно за спиной прозвучал женский голос. Обернувшись, увидел сестру-хозяйку.
– Михаил Павлович, – сказала она, – вы разрешите мне с вами доехать до города?
– Отчего же? Пожалуйста! Места всем хватит.
– Спасибо!
Сестра взялась за поручни и полезла внутрь.
Мне показалось: дрогнул лес, подскочила машина, качнулись стены зданий… Сам я буквально подпрыгнул от неожиданности. Женщину кинуло, словно взрывной волной, со ступенек наружу. Голос, резкий, громоподобный, истеричный, как вопль, выпалил одно только слово: «Куда?!»
Не понимая, в чем дело, я бросился в машину.
– Что случилось?!
– Баба лезет! Черти б ее побрали! Откуда взялась?! – раздалось со всех сторон.
– Ну и что? Места жалко?
– При чем тут место? Нам только женщины не хватает в автобусе… И так проигрываем игру за игрой…
– Не понимаю. Какая связь?
– Чего понимать? Давайте еще черную кошку пустим перед колесами…
– Вот как? Вы что, парни, спятили? Суеверия? И всерьез?!
Но компания киевских знаменитостей, больших мастеров футбола, молодых, сильных духом мужчин, разобрав для обзора окна автобуса, упорно молчала.
Я спустился на дорожку, отошел в сторону и размышлял, как поступить. Через минуту решение было принято. Но всю эту минуту меня кидало из крайности в крайность. Я молил судьбу стать моей союзницей, прислушивался к голосу собственного чутья, рассчитывая, что с его помощью она выразит свое согласие или несогласие.
Я думал: парнями сейчас завладела и управляет блажь, которую они вбили себе в голову. Связала их по рукам и ногам, буквально загипнотизировала на проигрыш. Их поведение во время игры может оказаться подневольным, направленным на то, чтобы оправдать верность приметы, поддержать ее состоятельность.
