Трижды Грегорьян вставал на ноги, трижды терял равновесие и падал. В конце концов чемодан признал свое поражение.
— Ну не получается у меня, начальник. Не получается — и все тут.
— А и хрен с ним, — махнул рукой чиновник, — Пусть ползает на карачках.
В запасах запасливого Грегорьяна нашелся и диагност и полный набор терапевтических приборов. Чиновник прогнал свою кровь через очиститель, подмешал к ней умеренную дозу психостабилизатора, умылся и почувствовал себя в тысячу, в миллион раз лучше. Его качало от усталости, однако голова, избавленная наконец и от плясунов, и от сонных токсинов организма, думала ясно и четко. Чиновник взял фляжку, вышел за дверь и тщательно прополоскал рот. Затем он вернулся в комнату и включил телевизор.
—
— …
— Да неужели?
Чиновник заложил руки за спину и подошел к панорамному окну. Горизонт двигался. Тонкая, медленно наползающая линия, ничего похожего на красоты, демонстрируемые по телевизору. И все же — Приливные Земли тонут. Приливные Земли скрываются под водами Прилива. Равнину устилали ряды поваленных ветром деревьев. Неслышный ветер швырял в звукоизолирующее стекло листья — пурпурные, индиговые, ультрамариновые.
Внизу, в свинячьей лоханке, стоял на коленях Грегорьян. Та же самая углеродная свая, те же самые адамантиновые кандалы, только другой кандальник, тоже не имеющий возможности ни встать, ни лечь. Его нервная система все еще была под контролем чемодана.
— Ладно, послушаем.
— Без моей помощи тебе не спастись, — сказал чемодан. Голосом Грегорьяна.
— А мне и здесь неплохо.
— Ну да, Прилив тебя не тронет. А потом, потом-то что ты будешь делать? Ты окажешься на крохотном островке, который никто никогда не найдет, не забывай про защиту. Пища скоро кончится, а кодов, позволяющих выйти отсюда на связь, вызвать флаер, ты не знаешь.
— А ты знаешь?
Чиновник перевел взгляд с коленопреклоненного волшебника на тело Пуфа, подвешенное к одному из крючьев. Лучше бы, конечно, повесить его на дерево, да где ж то дерево возьмешь. Ну а так — какое ни на есть, а все же подобие похорон по местному обычаю.
— Да. — Легкий, самоуверенный смех. — Мы в патовой позиции. Без твоей помощи я не выживу — без моей помощи ты не выберешься. Необходим компромисс. Твои предложения?
— Ты умрешь!
— Конечно.
Долгое, ошеломленное молчание.
— Ты это не серьезно.
— Поживем — увидим.
Чиновник опустился на колени, пощелкал переключателем телевизора, нашел свой сериал.
— Чего-чего?
— Ты и сам в грязи, с головы до ног. Помнишь, ты говорил, что ни в коем случае не станешь применять запрещенную технологию. Сказал Вейлеру, в самый еще первый день, что если ты ее применишь, то и сам будешь не лучше преступника. И все это время ты держал ее в резерве, под рукой, а потом использовал.
Наступила кульминация. Безумный Ахав привязал юного Байрона к мачте своего ковчега. Начинался Прилив. Русалка отчаянно трясла прутья за пертой клетки, а вода поднималась все выше и выше. Потом русалка смирилась с малоприятной, но
неизбежной перспективой и затянула предсмертную песню.
— Ну врал я, врал, — отмахнулся чиновник. — Помолчи, слушать мешаешь.
— Начальник? — В голосе чемодана чувствовалась странная нерешительность. — Знаешь, ведь сам он ничего не попросит. Гордый. Но я-то понимаю, что он сейчас испытывает. Перегрузить его нервную систему, и конец. Быстро и безболезненно.
Чиновник устроил себе гнездо из пухлых, с ярким островным орнаментом подушек. Он лежал и смотрел телевизор или, скорее, смотрел в сторону телевизора. Он безумно устал. Происходящее на экране не имело ни смысла, ни значения — просто поток каких-то малопонятных картинок. Он чувствовал себя как пресловутый выжатый лимон.
А еще он чувствовал на себе взгляд Грегорьяна. Будь во всем этом трепе про магию и оккультные силы хоть крупица правды, чиновник давно бы умер в страшных мучениях. Он не решался посмотреть волшебнику в глаза, отказывался с ним разговаривать — кто знает, возьмет еще и уговорит поменять решение.
— Да нет, — сказал чиновник. — Пусть уж будет все как есть.
Земля замерла в напряженном ожидании. Победная поступь Прилива раскачивала глубокие скальные породы, стонами и вздохами отдаваясь в подвалах Арарата. Кости и внутренности чиновника содрогались от чудовищных инфразвуков. Город словно ожил, наполнился невнятным бормотанием и потрескиванием, низким гудением углеродно-волоконных свай.
Океан заносил свой молот.
Приняв удар волны, Арарат зазвенит, как колокол. Все воды мира соберутся в один огромный кулак, попытаются снести это жалкое подобие горы, сотворенное слабыми человеческими руками. Изнутри, из глубин города, это будет похоже на конец цивилизации, конец света, на кульминацию всех потопов и землетрясений, какие видел когда-либо утомленный своим долголетием мир. Гибель всего живого, приход тьмы кромешной.
Когда воды угомонятся и отступят, окажется, что мир остался на месте, а Грегорьян исчез.
И чиновник сможет уснуть.
14. ПРИЛИВ
Чиновник сидел в штабной комнате и смотрел заключительный эпизод сериала. Прилив уже наступил, корабль Ахава разбился в щепки, почти все герои погибли. Почти. На самом крупном из обломков виднелись две крошечные» бессильно распростертые фигурки. Камера показала лицо Байрона, молодого человека, который любил и предавал, а теперь — оплакивал морскую деву. Полуприкрытые глаза, на губах — корка засохшей соли. Перенесенные страдания поставили его далеко за черту иллюзий и страхов. В решительный момент он собрал последние остатки сил и спас погибающего ребенка.
А вот и спасенный ребенок. Идеи, та самая девочка, увидевшая единорога и разучившаяся говорить. На изможденном личике — огромные изумруды глаз. Потрясение вывело девочку из аутизма, вернуло к жизни. Она вскочила на ноги, указала рукой куда-то вдаль.
— Смотри! — Голос звонкий, как серебряный колокольчик. — Земля!
Театр, придуманные страсти — и все же чиновник был очень рад, что Идеи осталась в живых. Хоть какое-то подобие хэппи-энда.
В комнату вошел чемодан.
— Начальник? Нам пора.
— Да, пожалуй.
Чиновник встал, с хрустом потянулся, затем опустился на колени и выключил телевизор. Навсегда. Полежали на подушках — и хватит.
