Круг третий. Гнев.
Круг четвертый. Уныние.
Круг пятый. Скупость и расточительство.
Круг шестой. Чревоугодие.
Круг седьмой. Сладострастие.
Как объясняет Вергилий (Ч. XVII,91-139), все зло порождено любовью: 1–3 к «чужому злу» (зложелательство), 5–7 к ложным благам. А уныние (4) — мало любви.
Данте проходит испытание и поднимается на вершину Чистилища в большой ясный лес Земного Рая — Элизий. Здесь у древа познания берет начало Лета. Здесь его покидает Вергилий и встречает Беатриче. С ней Данте возносится в космические сферы Рая. Но это уже другая история…
Теперь совершенно ясно, что Аркадий и Борис Стругацкие хотели нам показать в своем знаменитом романе. Их Град — это, конечно, Дит. Ад, увиденный Стругацкими, изменился: обзавелся собственным светилом, Дит отправился в путешествие, бесы превратились в Наставников, реализующих некий непонятный Эксперимент. Вот только уважаемые метры не соизволили ответить на ряд вопросов.
Ода сказочнику Проппу. (парафраз, opus 4)
Как это не забавно, но Пропп — мифолог. Он не занимался ни фольклором, ни исследованием обряда инициации. Поставленная им перед собой задача: понять генезис и эволюцию мифа. На основании его размышлений можно построить последовательность:
1). Наблюдение за миром, понимание действий животных как магических (здесь мне вспоминается «кошачья магия»: в случившуюся как-то длительную голодовку моя кошка, привыкшая к кормлению после выгула, начала целеустремленно и настойчиво проситься на улицу и сразу же возвращаться домой — и делала это много раз подряд).
2). Инстинктивное воздействие на мир (как это делала кошка).
3). Закрепление, оформление этого воздействия как обряда.
4). Словесное осмысление: возникает обряд — миф (первобытный матриархальный коллектив охотников).
5). После неолитической революции (земледелие, скотоводство) обряд — миф теряет смысл, происходит профанирование и инверсирование мифа — это сказка; но надо помнить, что она прекрасно сохранила элементы прамифа — обряда в отличие от более поздних литературных произведений мифографов и жрецов.
Итак, изначальный сакральный смысл сказки — путешествие в мир смерти («Т ридесятое царство») . Баба-Яга — охранительница этого мира. Чтобы пройти границу Ванька-дурак должен угоститься у нее: поесть пищу мертвых — уподобиться им. Здесь у Проппа интересное наблюдение: мертвые не видят и боятся живых так же, как живые не видят и боятся мертвых. Яга — мертвая, она только по запаху ощущает Ивана («р усским духом пахнет») . У двух миров нет пространственной разобщенности, они просто не воспринимают друг друга. Пройдя у Яги испытание («у мерев») Иван получает волшебного помощника (силу демиурга), который и переносит его в Тридесятое царство. Бой со Змеем-Горынычем Пропп считает позднейшим образованием, связанным с возникновением государства. На самом деле Ваня — это и есть Змей в Тридесятом царстве со всей своей силой и могуществом. Унося с собой эту силу, Иван подвергается преследованию до границы двух миров — огненной реки. Вернувшись в мир живых, герой остается не узнанным. Это понятно: побывав у мертвецов, он полностью дезориентирован и десоциализирован. Но сила Змея (волшебные помощники — на самом деле личные качества и умения посвященного в демиурги) помогает ему активно включиться в социальную материю (трансфигурация: Ванька-дурак превращается в прекрасного царевича).
Пусть это невнятный, но зато краткий пересказ пропповской расшифровки смысла сказки. Сам он слишком многословен, но в итоге все равно остается много вопросов. Зачем человек путешествует к мертвым? Как он получает их силу? Кто это придумал?
Но, прежде всего, Пропп — гениальный создатель структурного метода изучения мифического мышления. «Морфологию сказки» он издал в 1928 г. (когда основоположник структурализма в мифологии Леви-Стросс, возможно, еще под стол пешком ходил).
Отталкивается Пропп от четырех аксиом:
1). Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они выполняются.
2). Число функций, известных волшебной сказке — ограничено.
3). Последовательность функций всегда одинакова.
4). Все волшебные сказки однотипны по своему строению.
Под функцией наш сказочник понимает: поступок действующего лица, определенный с точки зренияего значимости для хода действия. При этом каждому персонажу свойственны только определенныефункции (см. таблицу). Персонажей же в сказке всего семь:
В сказке любой персонаж обязан выполнить свою функцию, без всяких мотивировок, объяснений смысла и других психологических выкрутасов. Это очень важное замечание. Многое становится понятным в мифологии. Так, например, шумерский миф об Инанне и Думузи не дает объяснения: зачем богиня любви и ненависти Инанна отправляется в поход на богиню смерти Эрешкигаль и умирает? Это всего лишь функция (обязательный поступок) посвящение смертью богини, а через нее и всех других девушек.
Сказка умалчивает о своем сверхмотиве — обязательного приобщения к смерти. Все персонажи жестко этим мотивированы (даритель обязан наградить героя, если последний прошел испытание и т. д.).
Реализация функций может быть очень разнообразна, Пропп дробит каждую функцию на множество
