революций и коррупционерами, тех, кто дружит с Западом, — «бандерлогами», западных политиков, критически оценивающих ситуацию в России, — «проходимцами»…
Все это были домашние заготовки разной степени удачности, иногда грубоватое ерничество казалось неподходящим для руководителя правительства и кандидата в президенты великой державы. Оппозиция заговорила о том, что Путин утратил способность привлекать к себе людей.
Очевидно желание власти отделить протестующих от народной массы, обвинить их в продажности и желании служить интересам Запада.
Вообще говоря, русским людям свойственны душевность, бесхитростная простота, открытость и откровенность, готовность помочь и поделиться последним. Из менее симпатичных черт русским принято приписывать фатализм и бесшабашность. Ну, еще любовь к горячительным напиткам… Но продажность? Обвинить русских людей в продажности — такого не позволял себе ни один ненавистник нашего народа. Кроме собственной власти. Наши начальники наперебой твердят, что в России всё (в смысле то, что им не нравится) делается на иностранные деньги.
Десятки тысяч людей, в том числе большое число молодых людей, приходят на митинг, требуя честных выборов. Им заплатили! Причем следует ехидное уточнение — «небольшие деньги». Оратор, ясное дело, хотел уязвить своих политических оппонентов. А попал в собственный народ. Избиратели возмущены фальсификациями на выборах. Приговор: «Они делают это за иностранные деньги»… Недовольным властью в нашей стране может быть только агент иностранной разведки, антипатриот или просто купленный.
Из всего этого следует, что у нас самый продажный народ в мире. Причем не только продажный, но и жалкий, потому что продается за мелочь. За какие-то копейки — в пересчете на душу народонаселения — не только на митинги пойдет, но и революцию совершит, страну порушит, собственный дом спалит.
В Екатерининском зале Кремля руководители партии и государства в марте 1963 года встречались с деятелями литературы и искусства. Вдруг Никита Сергеевич Хрущев встал и свирепо заявил:
— Всем холуям западных хозяев — выйти вон!
Собрались тогда в Кремле разные люди. Холуев там было, конечно, предостаточно, поскольку в первую очередь звали верных слуг, автоматчиков партии, как они себя тогда гордо именовали. Так то были свои холуи, правильные. А вот среди остальных приглашенных — выдающихся мастеров отечественной культуры — холуев точно не было.
24 января 1977 года председатель КГБ Юрий Андропов отправил в ЦК обширную записку «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан»:
«По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, американская разведка ставит задачу: осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферы управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза».
Характерна уверенность в продажности собственных сограждан, готовых служить иностранному государству… А вообще это саморазоблачительный документ, обидно подчеркивающий невысокий уровень аналитики в КГБ. «Достоверные данные» оказались липой. Не было такой программы ЦРУ. Американская разведка не имела возможности обзавестись в Советском Союзе агентами влияния. И не ставила перед собой такой задачи.
Агентура влияния — такой терминологией американская разведка вообще не пользуется. Это как раз советское изобретение. Наша разведка десятилетиями пыталась приобрести в разных странах агентов влияния — людей, способствующих советским интересам. Успехи невелики. Но вера в магическую силу золотого тельца сохраняется.
Что рождает уверенность, будто люди выходят митинговать за деньги?
Надо полагать, собственный опыт. Об этом свидетельствуют рассекреченные документы Комитета госбезопасности. Вот один из них. Председатель КГБ Юрий Андропов обращается к генеральному секретарю Леониду Брежневу:
«Резидентура КГБ в Индии располагает возможностями организовать демонстрацию протеста перед зданием посольства США в Индии. Расходы на проведение демонстрации составят 5 тысяч индийских рупий и будут покрыты за счет средств, выделенных ЦК КПСС на проведение спецмероприятий в Индии. Просим рассмотреть».
Деньги потратили. Развалить Соединенные Штаты или какое-либо другое западное государство не удалось… Если послушать наших начальников, получается, что американцы-то не продажный народ. Не требуют от президента Обамы отменить выборы. Англичане — не продажный. И немцы не продажный. А русские, выходит, продажный? Раздай им — или хотя бы посули самые малые деньги — побегут если не сразу власть свергать, то хотя бы покричать на митингах.
Отчего такая болезненная реакция на проявления недовольства?
Перед глазами пугающий пример. Разве можно забыть цветные революции на Украине и в Грузии, когда на волне народного возмущения президентами становились новые люди? Напугал внезапный взрыв недовольства обманом, коррупцией, наглым манипулированием, фальсификацией выборов. Вот нас и убеждают в том, что политические перемены повсюду происходят на иностранные деньги. А признать, что у людей есть право возмущаться, невозможно: в таком случае надо самим уходить, освобождать кабинеты. А они вцепились в ручки кресел, не оторвешь: «Чуждое влияние… Мощная психологическая атака на нас… Самая настоящая идеологическая война… Решается вопрос: кто кого».
Есть, конечно, еще один очевидный мотив.
В этих словах сквозит очевидная уверенность во всеобщей продажности, представление о том, что все и всё продается и покупается. Надо понимать, что такова реальность их собственной жизни. Когда годами живешь в таком кругу, наверное, в голову не приходит, что остались люди с идеалами и убеждениями, за которые они готовы постоять. Как минимум выйти на площадь…
Годами поток нефтедолларов помогал гасить негативные эмоции народа и следить за тем, чтобы стресс, испытываемый обществом, не перешел в тяжелую депрессию. Но на всех нефтедолларов не хватает. Особенно в период затянувшегося кризиса, потому у власти периодически возникает страх — а ну как вырвется общество из-под контроля? Этим объясняется нескрываемый, животный страх цветных революций, мирных митингов, вообще любого проявления справедливого недовольства. Жестокость, с которой разгонялись мирные митинги, производила дикое впечатление.
Нечто невероятное творилось с задержанными на митингах. Нарушая законы, их перевозили из одного райотдела полиции в другое. Не оформляли, не составляли протоколов, скрывали их от адвокатов, журналистов и даже депутатов Думы, которые искали бесследно пропавших. Причем перевозили задержанных люди в масках неизвестной профессиональной принадлежности, будто это не Россия, а, как выразился президент Медведев, «банановая республика».
Очевидный страх перед митингами и митингующими порождает странное ощущение, как будто власть внутренне-то не уверена в себе, в своем праве управлять страной и занимать высшие кабинеты и опасается услышать классическое:
— А ну, кто тут временные? Слазь!
Ради сохранения своих постов большие начальники готовы на все. Даже опозорить собственный народ, выставив его самым продажным в мире…
Через несколько дней после четырехчасовой беседы Путина, 22 декабря 2011 года, Медведев выступал с последним президентским посланием Федеральному собранию. И неожиданно для присутствующих предстал в роли либерала и реформатора.
Он сообщил, что намерен коренным образом изменить избирательное законодательство: предложил вернуть прямые выборы губернаторов и выборы депутатов Думы по одномандатным округам, радикально упростить регистрацию новых партий и их участие в выборах, либерализовать правила выдвижения кандидатов в президенты, изменить порядок формирования избирательных комиссий и даже создать общественное телевидение…
Еще два года назад Дмитрий Анатольевич с порога отверг идею избирать губернаторов. Он твердо сказал в сентябре 2009 года:
— Я не вижу условий, при которых мы могли бы от этого решения отказаться, — ни сейчас, ни через сто лет.
