Положение Жукова в Одессе было очень тяжелым. Местные власти и политорганы вели себя с ним самым оскорбительным образом. После отъезда Жукова из Москвы с санкции Сталина на его даче и в квартире был обыск. Кончилось это тем, что маршал свалился с инфарктом. А его продолжали преследовать.
20 января 1948 года специальным постановлением ЦК «вынес т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания. Одновременно ЦК ВКП(б) освободил т. Жукова с поста командующего войсками Одесского военного округа для назначения командовать одним из меньших военных округов».
4 февраля 1948 года Булганин перевел маршала Жукова в Уральский военный округ. А по всей стране одного за другим брали его бывших подчиненных и людей из его окружения. Арестованных обвиняли в том, что они участвовали в заговоре, во главе которого стоял Жуков. В общей сложности по делу Жукова сидело около сотни генералов — без суда. Назначенный министром госбезопасности Семен Игнатьев, принимая дела после арестованного Абакумова, спросил Сталина:
— Что с ними делать? Может быть, пропустить их через Особое совещание и отправить в лагерь?
Сталин ответил: «Пусть еще посидят».
Генералы были арестованы только на основании материалов прослушивания их разговоров. Поэтому их дела не хотят рассекречивать и по сей день. Аресты среди окружения Жукова шли почти до самой смерти Сталина. И маршал понимал, на какой тонкой веревочке он подвешен.
На пленуме ЦК в феврале 1947 года Сталин сказал:
— У меня небольшое заявление насчет себя. Я очень перегружен работой, особенно после войны пришлось пойти вглубь работы по гражданской части, и я бы просил, чтобы пленум не возражал против того, чтобы я был освобожден от обязанностей министра вооруженных сил. Меня мог бы с успехом заменить товарищ Булганин — мой первый заместитель. К тому же и возраст сказывается.
Почему Сталин выбрал на пост военного министра именно Булганина, который хотя и получил высокое военное звание, но в реальности остался штатским человеком? Почему подчинил ему целую плеяду полководцев, победивших в войне и рассчитывавших, что пост министра достанется кому-то из них?
Скорее всего, это был сознательный жест. Вождь не хотел возвышать кого-то из прославленных военачальников, напротив, поставил над ними комиссара, причем того, кого очевидно недолюбливали в войсках.
Вождь упивался своей ролью победителя.
Через день после Парада Победы, 26 июня 1945 года, президиум Верховного Совета СССР принял указ об установлении высшего воинского звания Генералиссимус Советского Союза. На следующий день это звание присвоили Сталину.
До него генералиссимусами становились: командующий армией при Петре Великом боярин Алексей Семенович Шейн (14 декабря 1695 года), Александр Данилович Меньшиков (12 мая 1727 года), принц Антон Ульрих Брауншвейгский (11 ноября 1740 года) и Александр Васильевич Суворов (28 октября 1799 года).
Любопытно, что ни один император, жаловавший других высоким званием, не подумал возвести в генералиссимусы себя самого. Давать звания самому себе считалось неудобным. Последний русский император Николай II так и остался полковником — в том звании, в которое его произвел перед смертью отец-император.
Сталин же, ни дня не служивший в армии, в марте 1943 года захотел стать маршалом. Он с удовольствием носил маршальскую форму с широкими золотыми погонами и брюки навыпуск с красными лампасами. Потом его, видимо, стало раздражать, что он оказался одним из многих маршалов, и он польстился возможностью поставить себя выше военачальников и принял нелепое звание, смешно звучащее для русского уха. Значит, верх взяло стремление к почестям.
Прежде чем принять новое звание, Сталин недовольно повторял своим маршалам, что ему это не нужно. Причем о себе он по обыкновению говорил в третьем лице:
— Товарищу Сталину это не нужно. Товарищ Сталин и без этого имеет авторитет. Товарищу Сталину не нужны никакие звания для авторитета.
А потом согласился, как бы уступив настояниям маршалов. В этой сцене, вспоминал маршал Конев, проявилось свойственное Сталину «чрезвычайное высокомерие, прятавшееся за той скромностью, которая паче гордости».
Поклонники вождя любят рассказывать о его равнодушии ко всему мирскому, о его подчеркнутой скромности, о стоптанных сапогах и залатанной одежде. На самом деле мундиры он носил с золотым шитьем. Услужливые интенданты предложили множество вариантов формы генералиссимуса, но Сталину хватило ума их отвергнуть. Остался в маршальском…
Зато не обошел себя наградами.
Только первый орден Красного знамени он получил в 1919 году при Ленине. Остальные награды он давал себе сам: еще два ордена Красного знамени (в 1930 и 1944 годах), три ордена Ленина (1939, 1945, 1949 годы). В 1939 году ему вручили золотую звезду Героя Социалистического Труда № 1.
6 ноября 1943 года указом президиума Верховного Совета оформили награждение генерального секретаря ЦК ВКП(б), председателя Совнаркома, председателя Государственного Комитета Обороны, народного комиссара обороны и Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами СССР маршала Сталина орденом Суворова 1-й степени.
8 ноября 1943 года учредили солдатский орден Славы трех степеней и орден «Победа» с бриллиантами — высшую награду для командного состава. Этой награды удостоились всего семнадцать человек. 29 июля 1944 года «за исключительные заслуги в организации и проведении наступательных операций Советской Армии» Сталин сам себя наградил первым орденом «Победа». А в июле 1945 года советский народ поздравлял товарища Сталина с награждением его вторым орденом «Победа» и с присвоением «любимому учителю и другу звания Героя Советского Союза».
Славу победителя в войне он ни с кем делить не хотел.
Осенью 1945 года из служебного сейфа маршала Жукова госбезопасность изъяла личные записи маршала. Сталин позвонил ему:
— Вы что, собираетесь писать историю? Не надо. Пусть этим занимаются историки, когда мы умрем.
То же самое он сказал маршалу Василевскому:
— Писать мемуары сразу после великих событий, когда они не успели прийти в равновесие и не остыли страсти, рано. В этих мемуарах не будет должной объективности.
Сталин сделал так, что ветераны войны перестали носить ордена. Сказал, что пора гордиться орденами, полученными за восстановление страны. Вождь отменил празднование дня победы над Германией, вместо 9 мая выходным сделали 1 января…
Вождю многое хотелось забыть. Он потому и пленных загнал в Сибирь, чтобы они не рассказывали, как все было, не напоминали о поражениях, о том, как миллионы людей попадали в окружение. Меньше всего Сталин хотел отвечать на недоуменные вопросы вернувшихся домой победителей: почему победа далась такой дорогой ценой? Как Германии удалось захватить полстраны? Кто допустил немцев до Москвы и Волги?
С июня по ноябрь сорок первого каждый день страна теряла на фронте двадцать четыре тысячи человек. Из них примерно семнадцать тысяч убивали, семь тысяч ранили. Иначе говоря, каждый день армия лишалась двух дивизий.
В конце войны, с января 1944 по май 1945 года, когда побеждали, теряли чуть меньше — по двадцать тысяч солдат и офицеров в день. И структура потерь была иной: пять с небольшим тысяч убитыми, четырнадцать тысяч с лишним ранеными.
Сам Сталин сказал, что в войне погибло семь миллионов советских людей. Вождь терпеть не мог говорить о потерях, запрещал писать о них. Когда гибли известные военачальники, не разрешал публиковать некрологи:
— Слишком много потерь. Не будем радовать Гитлера.
Сколько же на самом деле погибло в Великой Отечественной? Споры между историками, военными и демографами идут и по сей день.
