Сионизм в век диктаторов

европейских, прежде всего английских и итальянских, заинтересованных сторон, которые постепенно, не спеша выплатят стоимость конкретного имущества (германских евреев. — Ред.)  путем выпуска кредитных обязательств… [и создания]… гарантийного фонда»¹².

Он считал, что его идея особенно своевременна, так как мировое общественное мнение поддержит «конструктивное решение еврейского вопроса в Германии»¹³. Зная, что немецкие евреи не захотят отдать все свои деньги в руки Гитлера, он предложил, чтобы англичане выбрали управляющего фондом. Его товарищ Итцхак Люфбан писал позже, что «Арлосоров предложил несколько кандидатур, и министр по делам колоний выбрал одного из них»¹⁴. В начале мая 1933 г. Арлосоров и нацисты пришли к предварительному взаимопониманию о расширении мероприятий Кохэна. В июне он снова посетил Берлин и возвратился в Тель-Авив 14 июня. Две ночи спустя он был убит из-за его контактов с нацистами. Подробно об этом будет сказано ниже; здесь же достаточно отметить, что убийство не повлияло на достижение договоренности ВСО с нацистами, и нацисты объявили о заключении пакта с сионистами накануне 18-го сионистского конгресса, который состоялся в августе 1933 г. в Праге.

ВСО оправдывает пакт с нацистами

Тень Гитлера нависла над конгрессом в Праге. Руководители ВСО знали, что нацисты заинтересованны в сделке, и они решили избежать оскорбления Германии путем ограничения обсуждения ситуации там лишь минимумом¹⁵. Режим как таковой не был осужден. Лигу Наций попросили помочь «в борьбе за восстановление прав евреев в Германии», но просьба была похоронена в пространной дискуссии об эмиграции и о Палестине¹⁶. Не было предложено никакого плана оказания давления на мировое общественное мнение, и не потребовали каких-либо действий со стороны Лиги Наций.

Сионистско-нацистский пакт был опубликован за день до обсуждения резолюции о бойкоте, и можно догадываться, что нацисты сделали это, чтобы помешать одобрению бойкота.

Лидер правых «ревизионистов» Владимир Жаботинский * изложил дело о бойкоте, но не было шансов на то, что его предложение — будет серьезно обсуждено. Англичане арестовали нескольких ревизионистов по обвинению в убийстве Арлосорова, и прокурор излагал доказательства в суде в то время, когда заседал конгресс. Так как репутация ревизионистов была в прошлом запятнана актами насилия в отношении своих сионистских соперников, большинство делегатов было убеждено в их соучастии в деле Арлосорова. Их дурная слава еще более утвердилась, когда сторонники Жаботинского, одетые в коричневую униформу, сопровождали его в зал в строгом военном строю, вынудив президиум объявить форму вне закона, так как существовало опасение, что возникнет мятеж единомышленников Арлосорова — лейбористов. Поддержка Жаботииским бойкота и выступление его против пакта были отвергнуты как предложения взбесившегося террориста — врага умеренного руководства, избранного демократическим путем. Его резолюция была отклонена 240 голосами против 48.

__________

* Подробное освещение деятельности лидера фашиствующих сионистов-ревизионистов, основателя Новой сионистской организации В. Жаботинского содержится в 10–11 главах книги. — Прим. ред.

__________

Однако тот факт, что резолюция Жаботинского была отвергнута, не обязательно означал, что делегаты были за сделку с Гитлером; когда нацисты объявили, что они подписали соглашение с сионистами, которое позволит германским евреям направить в Палестину принадлежащие им ценности на три миллиона рейхсмарок в виде германских экспортных товаров, значительная часть конгресса отвергла заявление как пропагандистский трюк. Когда существо сделки стало известным, разразился страшный скандал. Руководство полностью просчиталось, ибо надеялось, что пакт будет пользоваться огромной популярностью. Теперь, потрясенные враждебностью к нему, руководители пытались защитить себя откровенной ложью; лидер лейбористов Берл Локкер нагло провозгласил: «Исполком Всемирной сионистской организации не имел никакого отношения к переговорам, которые привели к соглашению с германским правительством» ¹⁷. Никто не поверил этой грубой фальшивке.

Многие делегаты, в частности американцы, были за бойкот и голосовали против Жаботинского, прежде всего потому, что они считали, что ВСО слишком занята Палестиной, чтобы взять на себя еще одну тяжелую задачу. Теперь Стефан Уайз предъявил руководству ультиматум. Он потребовал разъяснения того, «как помешать германским… пропагандистам использовать пакт. Его требование горячо обсуждалось весь день… политическим комитетом»¹⁸. В заключение лидеры не осмелились официально взять па себя ответственность за «Хаавару»*, то есть за соглашение о трансфертной сделке, и притворились, что оно обязывает только Германию и подписавшего его представителя — Англо-Палестинский банк.

Но поскольку этот банк принадлежал им, они только преуспели в том, что выставили себя в смешном свете перед друзьями и врагами.

___________

* «Хаавара» на иврите означает «торговое товарищество». Так был закамуфлирован пакт с нацистами. — Прим. ред.

___________

Дебаты о Сионистско-нацистском пакте продолжали бушевать до 1935 г. Контора по реализации «Хаавара» быстро

— стала солидным банком и торговым домом, причем, когда ее деятельность достигла апогея, в ее Иерусалимском отделении работало 137 специалистов. Под давлением нацистов положения «Хаавары» все время менялись, но по сути соглашение оставалось неизменным: германские евреи могли вкладывать деньги в банк внутри Германии, которые затем использовались для покупки экспортных товаров, продававшихся обычно за пределами Германии, но не исключительно в

Палестине. Когда эмигранты наконец прибывали в Палестину, они получали плату за товары, купленные ими после того, как товары были окончательно проданы. Финансовая изобретательность руководителей «Хаавары» помогла им распространить операции во многих направлениях, но в течение всего срока деятельности привлекательность компании для германских евреев осталась той же самой: это был наименее болезненный путь вывоза еврейского имущества из Германии. Однако нацисты устанавливали правила, которые с течением времени, естественно, ужесточились; и к 1938 г.

средний клиент терял по крайней мере 30 и даже 50 процентов своих средств. Тем не менее в данном случае убытки были все-таки в три раза (а то и в пять раз) меньше, чем убытки, которые несли евреи, чьи деньги шли в любом другом направлении ¹⁹.

Высший предел по схеме «Хаавары» составлял 50 тыс. марок (20 тыс. долл., или 4000 английских фунтов) на эмигранта, вследствие чего соглашение теряло свою привлекательность для самых богатых евреев. Поэтому только 40 419 тыс. долл. пошли в Палестину, через «Хаавару», в то время как 650 млн. долл. поступили в Соединенные Штаты, 60 млн. — в Соединенное Королевство; существенные суммы были отправлены и в другие страны. Однако если с точки зрения вывоза ценностей германского еврейства «Хаавара» не была жизненно необходима, то для сионизма она была нужна как воздух. Около 60 процентов всего капитала, вложенного в Палестину между августом 1933 г. и сентябрем 1939 г., переводилось на основе соглашения с нацистами²⁰. Кроме того,

англичане, чтобы ограничить количество иммигрантов, установили ежегодную квоту для еврейских иммигрантов под предлогом слабого экономического положения страны; однако «капиталистам», то есть тем, у кого было больше 1000 английских фунтов (5000 долл.), въезд разрешали сверх квоты.

16 529 владельцев этих сумм были, таким образом, дополнительным источником иммиграции, а также экономическим подспорьем для сионизма. Их капитал породил бум, обеспечивая Палестине искусственное процветание в самый разгар мирового кризиса.

Вначале ВСО пыталась защититься от обвинений в подрыве бойкота и неприкрытом