члены группы. Впоследствии один из бундовцев, Хайман
Фриман, рассказывал об этом налете так:
«Произошло побоище, но у них на самом деле не было шансов на оказание сколько-нибудь энергичного сопротивления. Наше нападение произошло молниеносно… Мы действительно разгромили все помещение и основательно им надавали… Это была поистине чистая работа» 12.
Хотя широко бытует ошибочное мнение, будто антисемитизм был свойствен всем классам польского общества, факты показывают, что он представлял собой явление, присущее в первую очередь буржуазии и в гораздо меньшей степени крестьянству. Основная масса польского рабочего класса следовала за ППС, и рабочие с самого же начала поняли,
что борьба Бунда — это их борьба и что их помощь преследуемым евреям как возмездие наровцам была жизненно важной. В 1936 г. газета «Палестайн пост» сообщила своим читателям, что всякий раз, как фашистские студенческие банды выползали из своих укрытий в университетах, чтобы начать погром, «польские рабочие и студенты-неевреи быстро спешили на помощь евреям. Не так давно Польская социалистическая партия организовала ряд крупных пропагандистских митингов… и в ходе их можно было услышать весьма волнующие выступления поляков-неевреев, которые, по всей видимости, страстно стремились отмежеваться от эндекских хулиганов» 13.
В статье, опубликованной в июле 1936 г. в журнале «Джуиш франтиер», один из ведущих сионистских ученых Якоб
Лещинский охарактеризовал умонастроения польского рабочего движения следующим образом:
«Польская рабочая партия может справедливо гордиться тем, что она успешно иммунизировала рабочих против антиеврейского вируса даже в отравленной атмосфере Польши. Их позиция по этому вопросу стала почти что традиционной. Даже в городах и районах,
которые, казалось, страдали самой отталкивающей разновидностью антисемитизма, рабочие не были заражены»14.
В Польше имелись и такие, кто был настроен проеврейски. Среди украинских масс антисемитизм принял угрожающие размеры, поскольку многие местные националисты стали пронацистам«. Они тешили себя иллюзией, будто в каком-то
«©определенном будущем Германия из неприязни как к польским «полковникам», так и к Сталину поможет им завоевать независимость. Однако крайне незначительный по своей численности слой западноукраинских студентов, которым довелось столкнуться с шовинизмом польской буржуазии в ее университетских твердынях, никогда не был заражен шовинистическим антисемитизмом. Его представителя понимали, каковы будут их шансы на благополучную карьеру в будущем, если в стране восторжествуют эндеки и наровцы. В декабре 1937 г. газета «Палестайн пост» писала:
«В университетах Вильно и Лемберга (Львова) белорусские и западноукраинокие студенты присоединились почти в полном своем составе к фронту противников гетто и помогают евреям в борьбе против средневековых методов их преследования»15.
Отношение крестьян к еврейскому вопросу было неоднородным. Более зажиточные склонялись к антисемитизму, особенно в Западной Польше. На юге и в меньшей степени в центральном районе сельские массы разделяли взгляды
Крестьянской партии. В 1935 г. ее члены заняли непоследовательную позицию, одновременно настаивая на принципе обеспечения демократических прав всем евреям в стране и призывая к «полонизации» ее экономики и к выселению евреев в Палестину и другие Места 16. Однако к 1937 г. партия стала утверждать, что антисемитские кампании являлись всего лишь уловкой, призванной отвлечь внимание от реальных политических проблем, и в частности от необходимости проведения земельной реформы. В августе 1937 г. значительная часть крестьянства объявила десятидневную всеобщую забастовку. Хотя полиция и убила 50 ее участников, во многих районах забастовка была доведена до конца. Преподаватель
Колумбийского университета Александр Эрлих, в ту пору лидер бундовской молодежи, сообщает, что «в дни забастовки вы могли увидеть бородатых хасидов, стоявших в рядах пикетчиков бок о бок с крестьянами»17. Правительству удалось уцелеть только потому, что старая гвардия крестьянских лидеров не захотела сотрудничать с социалистами.
Бунд и ППС втянули массы в борьбу против антисемитизма. 9 марта в Пшитыке были убиты два еврея и десяткам других были нанесены тяжелые увечья; это преступление нуждалось в немедленной реакции на него, и Бунд призвал к организации 17 марта всеобщей двенадцатичасовой забастовки при поддержке этой акции членами ППС. Все еврейские торговые предприятия — составлявшие существенную часть экономической жизни страны — были закрыты. Все профсоюзные организации ППС в Варшаве и в других крупных городах поддержали забастовщиков, и деловая жизт
Польши в значительной степени замерла. Это была поистине «суббота суббот», как писала об этом событии еврейская пресса.
В марте 1938 г. Бунд объявил двухдневную забастовку протеста против «гетто-скамей» и постоянного террора в университетах. Несмотря на нападения фашистов, которые были отбиты, многие из самых видных ученых присоединились к уличным выступлениям еврейской общины и профсоюзных организаций ППС, что было достойным восхищения подвигом в стране, где матери утихомиривали ребят угрозой, что придет еврей и утащит их в своем мешке.
Победы на выборах, которые ничего не дают
В ходе выборов в еврейской общине в 1936 г. стало очевидным, что евреи в массе своей начали тянутыся к Бунду и,
как показали состоявшиеся в том же году муниципальные выборы, число сторонников как Бунда, так и ППС значительно возросло. Вместе с тем со всей наглядностью обнаружились и присущие ППС серьезные недостатки. В Лодзи,
этом наиболее высокоиндуетриализированном городе Польши,
ППС отказалась выступить на выборах в союзе с Бундом,
поскольку ее руководство опасалось, что, солидаризировавшись с евреями, она могла бы потерять некоторое число голосов избирателей. Тем не менее в своей повседневной деятельности обе партии практически действовали сообща и продолжали завоевывать все более широкую поддержку.
Социал-демократические реформисты в рядах ППС никак не могли избавиться от своей оппортунистической позиции в отношении избирательных союзов и снова отказались выставить единый список с бундовцами на муниципальных выборах в декабре 1938 г. и январе 1939 г. Бунду пришлось выступить с самостоятельным списком, но он наверстал упущенное в районах, где и та и другая партии были в меньшинстве. Будучи де-факто союзниками, они получили большинство голосов в Лодзи, Кракове, Львове, Вильно и в других крупных городах и помешали захватить большинство правительственным партиям в Варшаве. За ППС было подано 26,8 процента общего количества голосов, за Бунд — еще 9,5 процента, и, хотя они не были связаны официальными узами, в Общественном мнении их 36,3 процента значительно перевешивали те 29,0 процента, которые получил список «полковников», или эндековские 18,8 процента. «Нью-Йорк тайме» писала о «поразительной победе» левых сил и об утрате позиций глубоко расколотыми антисемитами18. В еврейских районах
Бунд разгромил сионистов и завоевал 70 процентов всех голосов, что обеспечило ему 17 из 20 еврейских мест в муниципалитете Варшавы по сравнению с одним-единственным местом сионистов19.
«Хочу, чтобы убили миллион польских евреев»
