— Что никакого замка, по сути, в «Замке» — лучшем, по-моему, романе Кафки — и не было. Был только мираж. Когда главный герой смотрел из предместий на замок, то он видел не башни, не крепостные стены и уж подавно не дворец, а какие-то жалкие, жавшиеся друг к другу домишки, в основном одноэтажные. Понимаете?
— То есть у Кафки был мираж, — резюмировал Аякс. — У вас же — все по-честному. Дыра.
— Дыра! — засмеялся Иосиф. — Дырка от бублика! Точно! Но только каждый смотрит в эту дыру со своей колокольни. И один видит в ней ухо дьявола и верит, что таким образом нечистый прослушивает наши грешные помыслы. Да и просто: ухо дьявола — хотя бы из-за того, что пахнет серой. А второму рудник кажется прямой дорогой в пекло. Третьему — местом, где настоящее мира становится его прошлым, сосудом памяти, к которой нет возврата, высохшим устьем Леты. Разумеется, ходят всевозможные дурацкие слухи о населяющих дыру черных рудокопах и прочей нечисти, которая выползает ночами на поверхность.
— А ваша личная версия?
— Моя личная версия построена на исторических фактах.
— Версия о перевернутом замке или дырке от бублика?
Иосиф оставил пущенную Аяксом шпильку без внимания.
— Я считаю, что в Горе может быть скрыт настоящий замок.
Аякс отхлебнул пива и промокнул пальцем губы.
— Честно говоря, я уже запутался с вашими замками.
Вместо ответа Иосиф кивнул на потолок:
— Это Кольянтес.
Аякс вопросительно посмотрел на фреску.
— Копия с картины Франсиско Кольянтеса, — пояснил владелец ресторана. — «Видение Иезекииля». Середина семнадцатого века.
— Картина — середины семнадцатого века или фреска?
— Минутку. — Иосиф дотянулся до стены, снял с гвоздя одну из фотографий в рамке, подул на пыльное стекло, отер рукавом и подал Аяксу. — Вот, пожалуйста. Наше заведение на следующий день после открытия.
На пошедшем трещинами черно-белом снимке Аякс увидел людный зал со свежей фреской, и оценивающе посмотрел по сторонам. С момента открытия в ресторане мало что изменилось. Разве что со стены исчез флаг с числом-названием «79», а из-за столиков — посетители.
— А когда открылся ваш ресторан? — Аякс отложил фотографию.
— В 1865 году. — Иосиф снова любовно протер застекленный снимок. — Через десять лет после открытия рудника и через семь лет после основания города. Тогда же, можно сказать, и зародилась наша рестораторская династия.
— А при чем тут Иезекииль? Кстати, кто это?
— Ветхозаветный пророк. Тот, что сначала ел хлеб, замешанный на помете, а потом съел свиток Бога.
Аякс, глядя на роспись, почтительно покивал.
— Вы только не подумайте, что мы тут религиозные мракобесы или что-нибудь в этом роде, — сконфуженно сказал Иосиф. — Скорее, наоборот.
— Да ничего я не думаю. Бог с вами.
— Вот и хорошо. А Иезекииль… — Иосиф втиснул ладони между колен. — Это чрезвычайно сложная история, но ясно одно. В один прекрасный день пророку явилась огненная колесница, свидетельство Славы Господней… — Хозяин «79» сделал мимолетное крестное знамение и снова затолкал ладони между колен. — А затем было видение грядущего храма иерусалимского.
— И вы считаете, что именно этот храм и откопали на руднике?
Иосиф возвел очи горе:
— Не только я.
Аякс тоже взглянул на фреску:
— И только на этом основании?
— Нет.
С безразличным видом Аякс отпил пива. Иосиф сделал глоток из своей кружки и быстро отставил ее.
— Хорошо… А вы знаете, что золотоносная порода в руднике выработана не полностью?
Аякс почесал висок.
— Что значит — не полностью?
— Не полностью — значит, что золота там хватит еще лет на десять хорошей работы, — пояснил громким шепотом Иосиф. — А это, как минимум, тонн двадцать-тридцать. Если не больше.
— С чего вы взяли? — шепотом спросил Аякс.
— Сейчас важно не это.
— А что?
— Важно то, что остановило добычу.
— И что же остановило добычу?
— Храм.
Аякс с усмешкой прикурил сигарету.
— Вы мне не верите, — сказал сокрушенно Иосиф.
Аякс выдохнул дым.
— Да, не верю. Точнее, не знаю, чему не верить больше. Тому, что в руднике остается тридцать тонн золота, или тому, что нечто может помешать добыче этих тридцати тонн. Вы сами начали говорить о миражах и дырке от бублика.
— Что же, — кротко согласился Иосиф, — прямых доказательств у меня и в самом деле нет.
— А косвенные?
— Я их выложил.
Аякс сбил пепел сигареты в пепельницу с городским гербом на дне.
— Я не хочу вас обидеть, но все это… как вам сказать… Не знаю — слишком сказочно, что ли, несерьезно. — Он мельком взглянул на фреску. — При этом я не просто допускаю, а уверен, что предки ваши верили в храм. Они верили в храм, когда рубили породу в ужасных условиях и когда умирали под землей. Но поддерживать эту веру сейчас… Какой смысл?
— Видите? — постучал Иосиф по снимку, повернув его к Аяксу лицевой стороной. — Знамя на стене? С названием ресторана? «Семьдесят девять» — видите?
— Да, конечно.
— …И тут же, пониже — дату открытия ресторана?
Аякс взял фотографию в руки:
— 1865?
— Верно, — поддакнул Иосиф. — А почему — «79»?
— Вы у меня спрашиваете?
— Да, я у вас спрашиваю: почему мой прадед решил назвать ресторан этим нечетным числом?
Аякс вернул снимок.
— Понятия не имею.
— В таком случае я отвечу: 79 — это атомный номер золота. Если совсем по-научному, 79 — это количество протонов в атомном ядре золота.
— И что?
— Да ничего, собственно. — Иосиф пристукнул рамкой фотографии по краю стола. — Мне просто интересно, откуда в одна тысяча восемьсот шестьдесят пятом году об этом было известно моему прадедушке.
— А почему он не должен был знать об этом? — спросил Аякс.
— А потому, что до открытия господином Менделеевым его знаменитого закона оставалось еще года три. Слыхали о таком?..
