Криспин. Да уразумейте же — вы потеряете деньги!
Панталон. Это мы еще посмотрим. Господин Полишинель, на два слова.
Полишинель. Что вам угодно?
Панталон. Предположим, у нас нет оснований подавать жалобу. Предположим, что господин Леандр в самом деле благородный сеньор, неспособный на низкий поступок...
Полишинель. И что же?
Панталон. Предположим, ваша дочь влюбилась в него до безумия и решилась бежать с ним.
Полишинель. Какой негодяй сказал вам это?
Панталон. Да не гневайтесь, это только предположение.
Полишинель. Я не допускаю таких предположений!
Панталон. Выслушайте меня. Предположим, все это так. Согласились бы вы в этом случае выдать за него дочь?
Полишинель. Да я бы скорее ее убил! Но ваше предположение просто глупо. Вы задаете мне этот вопрос из корыстных соображений. Вы такой же мошенник!
Панталон. Я на вашем месте поостерегся бы поминать о мошенничестве. В доме повешенного не говорят о веревке.
Трактирщик. Вот именно!
Полишинель. Мошенники! Все сговорились меня ограбить! Но этому не бывать!
Доктор. Уж не думаете ли вы, сеньор Полишинель, что я прекращу дело, если истцы заберут назад иски? Неужели вы думаете, что из судебных бумаг можно что-нибудь вычеркнуть? Из бумаг, в которых запечатлено пятьдесят два преступных деяния — и это только доказанных! — и столько же деяний, не требующих доказательств?
Панталон. Ну, Криспин, что ты теперь скажешь?
Криспин. Скажу, что все эти деяния, если их и в самом деле столько, похожи как близнецы. Всегда дело идет о потерянных деньгах, которые вам никто не вернет, если у нас их не будет.
Доктор. Ну, нет! Я-то во всяком случае получу, что мне причитается.
Криспин. С истцов, а не с нас.
Доктор. Права суда священны, и ради их удовлетворения следует наложить арест на все, что находится в этом доме.
Панталон. Как? А нам ничего не достанется?
Трактирщик. Вот именно...
Доктор. Записывайте, господин секретарь.
Панталон и Трактирщик. Нет, не надо писать!
Криспин. Послушайте, господин доктор. А что, если вам заплатят, а писать вы не будете? Если вам заплатят, так сказать, жалованье?
Доктор. Точнее — судебные издержки.
Криспин. Совершенно верно — издержки.
Доктор. В таком случае...
Криспин. Мой господин сегодня же станет богат, если господин Полишинель выдаст за него дочь. Подумайте...
Доктор. Об этом стоит подумать!
Панталон. Вот видите!
Трактирщик. Так что решили?
Доктор. Дайте сообразить. Этот малый не глуп. Видно, он знаком с судебной практикой. Если принять во внимание, что обида, вам причиненная, имеет характер исключительно имущественный и что всякое имущественное правонарушение, которое может быть исправлено путем равноценного вознаграждения, уже самим этим вознаграждением справедливо возмещается, если далее, принимая во внимание, что даже варварский первобытный закон гласит «око за око, зуб за зуб», а не «зуб за око» или «око за зуб», то ввиду вышеизложенного в данном случае можно сказать «деньги за деньги». Ибо раз он отнял у вас не жизнь, вы не можете требовать, чтобы он поплатился жизнью. Он не нанес оскорбления ни вашей личности, ни чести, ни доброму имени; стало быть, вы можете требовать лишь равноценного возмещения. Высшее правосудие требует равноценности! Equitas justicia magna est. И со времен Пандект до Трибониана и Эмилиана...
Панталон. Уже слыхали! Если же он заплатит...
Трактирщик. И вернет деньги...
Полишинель. Что за чушь! Он не может заплатить! Нечем!
Криспин. Почему же? Все заинтересованы в спасении моего господина, спасти его всем выгодно. И вам придется уступить. И господину доктору тоже, иначе он лишится той суммы, в какую оценил свою высочайшую премудрость. И господину капитану — потому, что все знают о его дружбе с моим сеньором, и если скажут, что его друг — проходимец, достоинство господина капитана пострадает. И вам, господин Арлекин, — потому, что грош цена вашим поэтическим дифирамбам, если окажется, что они посвящены человеку недостойному; и наконец, вам, господин Полишинель, мой старинный друг, — потому, что ваша дочь уже стала супругой Леандра перед Богом и людьми.
Полишинель. Ты лжешь, негодяй!
Криспин. Теперь можете описывать имущество. Пишите, пусть эти господа станут свидетелями. Начнем отсюда.
(Отдергивает занавес на задней двери. За занавесом скрывались Сильвия, Леандр, донья Сирена, Коломбина и донья Полишинель.)
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же. Сильвия, Леандр, донья Сирена, Коломбина и донья Полишинель выходят на авансцену.
Панталон и Трактирщик. Сильвия!
Капитан и Арлекин. Они вместе!
Полишинель. Так это правда? Значит, все против меня? И жена? И дочь? Все сговорились! Все хотят меня ограбить! Схватить его и заодно женщин. Арестовать обманщика!
Панталон. Да вы с ума сошли, господин Полишинель!
Леандр (выступая вперед). Ваша дочь пришла сюда с доньей Сиреной, думая, что я ранен. А я отправился за вашей супругой и привел ее сюда. Сильвия знает обо мне все, так что от ее любви, я думаю, не осталось и следа. Вот ваша дочь, а я готов предстать перед судом.
Полишинель. Дочь я накажу, а его схватить!
Сильвия. Отец! Спаси его или я умру! Я люблю его и всегда буду любить, а теперь люблю больше, чем когда- либо — у него такое благородное сердце. Он мог обманом жениться на мне, но открыл мне правду.
Полишинель. Молчи, бесстыдница! Вот чему научила тебя мать! Вот они — последствия дурацкого чтения дурацких романов и музыки при лунном свете!
Донья Полишинель. По-твоему, моя дочь должна выйти за кого-нибудь вроде тебя и мучиться, как я? На что мне богатство?!
Сирена. Хорошо сказано, сеньора! Деньги ничего не стоят, когда нет любви.
Коломбина. Любовь без денег тоже не сахар.
Доктор. Господин Полишинель, вам остается одно — обвенчать их.
Панталон. Иначе весь город вас осудит.
Трактирщик. Я тоже так считаю.
Капитан. Нельзя допустить бесчестья вашей дочери.
