Прошел еще один год. Викеше Булыгину исполнилось тринадцать лет. Он заметно вытянулся, окреп. Подрос и Семен Худяков.
Осенью всех пятиклассников зачислили в отряд бойскаутов[44] .
Викешу назначили барабанщиком. Сема из-за своего длинного роста угодил в правофланговые первого взвода. Руководил отрядом отставной прапорщик Орлов. Отведенный для занятий с бойскаутами час он использовал с особым рвением:
— Левой — ать, два, левой — ать, два, — шагая впереди роты, командовал он и, дойдя до опушки бора, в который упиралась окраина слободы, кричал: — Вольно, ружья к ноги-п!
Усталые, ребята снимали с плеч деревянные ружья и тут же валились на траву.
— Сейчас у нас будут занятия по воинскому уставу, — объявлял Орлов. И начиналось… «Что такое пост? Что такое бойскаут? Какие заповеди он должен помнить?» — строгие глаза прапорщика останавливались то на одном, то на другом мальчике.
Однажды очередь дошла и до Булыгина:
— Скажи, что такое солдат?
— Солдат есть слуга царю и отечеству, — бойко отрапортовал Викеша заученную фразу.
— Так-с. А кто есть внутренний и внешний враг?
Викеша замялся. Если сказать, что внутренними врагами являются революционеры, то почему же Гарибальди, который боролся за свободу родины, назывался революционером? Почему Овод не пожалел своей жизни для народа?
— Не знаю, — опустив голову, ответил Булыгин.
— Как не знаешь? — вскипел Орлов — Внутренними врагами являются социалисты, бунтовщики и евреи.
— Но ведь Евсей Лебензон — хозяин скобяного магазина, член городской управы, а он еврей. Как тут понять? — пытался разобраться Викеша.
— Это не твоего ума дело! — отрезал Орлов.
Когда прапорщик отошел, Сема наклонился к уху приятеля и предупредил:
— Викеша, знаешь что, ты сегодня не ходи со скаутами. Драка у нас с ними будет. В переулке их ждут горянские ребята да кое-кто из наших.
— Как? — удивился Викеша. — Ты ведь тоже скаут?
— Что мне до этого? Плевал я на них! Записали в отряд, а я не хочу, — Худяков решительно тряхнул головой.
— А не попадет тебе? — спросил осторожный Викеша.
— Нет, наших много.
— Ну, смотри, как хочешь.
Вражда между горянскими ребятами, которые учились в начальной школе, и бойскаутами началась давно. Правда, до открытых стычек дело не доходило, но неприязнь к «лягашам» (так звали горянцы слобожан) нарастала с каждым днем. Сегодня, видимо, предстояла большая драка.
После уроков Худяков и еще два скаута улизнули в школьный переулок, где их ждали горянские ребята.
— Как только появятся «лягаши», налетай на них кучей, бей чем попало, а потом мы на выручку придем! — говорил Сема вожаку горянцев. — Только, чур, Викешу Булыгина не трогать. Кисель он, ни туда, ни сюда…
— Да мы его знаем, — раздалось несколько голосов, — тихоня.
— Смотри, «лягаши» ползут! — крикнул кто-то.
Скауты шли стройными рядами, ничего не подозревая. Сзади шагал Викеша.
— Бей лягавых! — скомандовал вожак горянских мальчишек.
Из переулка тотчас же выскочила, размахивая палками, ватага ребят.
Скауты яростно отбивались ранцами. Дрались они стойко, постепенно отступая к школьному забору. Слышался свист, ругань, кряхтение и удары.
— Бей скаутов!
— Лупи гужеедов!
Оправившись от первого натиска, скауты перешли в наступление.
Васька Поземкин, вожак горянских ребят, был сбит с ног. Здоровый скаут награждал его тумаками, сидя на нем верхом.
Горянцы поодиночке стали разбегаться с поля боя. На выручку поспешил Худяков с друзьями. Драка разгорелась с новой силой. Викеша стоял, прижавшись к степе какого-то дома, и наблюдал за свалкой.
Броситься на помощь скаутам он не мог, потому что дал слово Семке не ввязываться в драку. Стать на сторону горянских ребят тоже большой охоты не было. Размышления Викеши прервал полицейский свисток. Со стороны базарной площади, придерживая шашки, бежали двое стражников. Завидев их, Викеша нырнул в подворотню. За ним пролез Семка, и, перебежав двор, ребята оказались в огороде. Перескакивая грядки, они быстро добежали до сруба и спрятались там.
Отдышавшись, Викеша сказал тревожно:
— Ох, и попадет же нам за драку!
— Тебе-то что? — Семка лениво перевалился на бок. — Ты ведь не дрался. Да хотя бы и ввязался, простили бы, а мне влетит.
Викеша приподнялся на коленях и пристально посмотрел на своего друга.
— Что уставился? Не понимаешь, что ли? — зло заговорил Худяков. — Сунет твой отец попечителю четвертную — и все в порядке, да и учитель берет у вас муку в долг. Я могу вылететь из школы в два счета, а тебя не тронут, — пытаясь скрыть волнение, Семка стал жевать какую-то соломинку.
Помолчав, он сказал примирительно:
— Ты, Викеша, на меня не сердись. Я все это со злости брякнул. Пойми, до экзаменов осталось только две недели, а меня исключат. — Куда пойду? У отца и без меня ртов хватает.
Семка лег на спину. Над срубом медленно плыли легкие облака. Было слышно, как перекликались петухи. В весеннем теплом воздухе столбиками кружилась мошкара. Где-то в переулке играла гармонь, и молодой голос выводил печально:
Викеша с Семкой прислушались к песне.
Ребята долго лежали молча, отдавшись своим мыслям. Первым заговорил Викеша.
— Ты что думаешь делать после школы?
— Уеду в Челябинск. Там у меня дядя работает. Слесарем на заводе. Поступлю к нему учеником. А ты?
