Вечером от меня не укрылось то, с какой брезгливостью моя спутница присматривается к белью на кровати. Сам я намерен был завалиться спать на полу, в походной постели. Не потому, что джентльмен и уступаю кровать даме, а потому, что вид серой, покрывшейся от старости бахромой, простыни не внушал мне доверия. К тому же, как я сильно подозревал, матрас если и облегчал кому-то жизнь, так это только населявшим его клопам. Как говорится, и дом, и стол, причем с доставкой блюд непосредственно к месту проживания. Пришлось, хихикнув про себя, прочитать клопогонный экзорцизм - если магия здесь не действует, то никто и не заметит, а если действует, то подобными заклинаниями, больше всего напоминающими сборник матерных слов и выражений, наверняка пользуются многие, и внимания мои действия не привлекут. Сработало оно, кстати, вполне штатно, и насекомые рядами и колоннами удалились к соседям. Впрочем, тысячей больше - тысячей меньше, вряд ли кто-то заметит. Заодно убралась и прочая живность, так что спать теперь можно было не опасаясь, что тебя сожрут заживо. Да и то сказать, сама мысль о том, что меня будет кусать насекомое, которое перед этим кормилось с чьего-то неизвестно сколько немытого и чем болевшего тела прилива энтузиазма не вызывала, так что очистка комнаты, по моему скромному мнению, являлась одной из важнейших задач, а заклинание, позволяющее это делать, едва ли не самым полезным в моем арсенале. А на втором месте - полог тишины. Его я тоже поставил, а то за тонкой дощатой стеной храпели так, что хотелось взять подушку и пойти в гости решать проблему радикально.
Эллина наблюдала за исходом евреев из Египта… то есть, простите, насекомых из матраца с плохо скрываемой брезгливостью, но, к счастью, обошлось без визгов и прочей женской атрибутики. Все же профессия накладывает определенный отпечаток, в том числе, положительно сказывается на выдержке. И только когда мы уже легли, она спросила:
- А скажи… почему у вас этого нет?
- Чего?
- Ну, клопов и прочей пакости. Мы сколько раз ночевали в гостинице, и ни разу нас не кусали.
- Потому что их регулярно выводят, и за то, чтобы в гостинице было чисто, хозяин отвечает как минимум лицензией.
- А как максимум?
- Головой. Если, к примеру, кто-нибудь умрет от того, что отравился несвежим пивом, хозяина заведения очень даже запросто могут вздернуть на ближайшем дереве.
- Шутишь?
- В каждой шутке есть доля шутки. Контроль за соблюдением гигиенических норм у меня жесточайший. Зато и дети не мрут, как мухи, да и последняя эпидемия холеры была лет пять назад, а в этих местах, насколько я знаю, они бывают почти каждый год.
- А это правда, что у вас есть лекарства от любых болезней?
- Не от любых, но от многих. Только, естественно, не на продажу.
- Почему?
- Самим не хватает. Законом предусмотрено, что на экспорт что-либо может идти только после удовлетворения потребностей внутреннего рынка. То есть остались излишки - пожалуйста, продадим, ну а нет - стало быть, все сами используем.
- А если покупателем будет, скажем, король?
- Да какая мне разница? Закон един для всех. Да и потом, я, честно говоря, не очень понимаю, чем король отличается от обычного человека. У него что, в штанах двойные причиндалы?
Девушка фыркнула - похоже, она с трудом сдерживала смех. Давилась, а сдерживала. Однако, закончив смеяться, она все же возразила:
- Он все же глава страны…
- Или ее задница. Без обид, Светлые Земли - это ведь твоя родина?
- Да. Правда, не здесь, а намного севернее.
- Непринципиально. Вот вы ехали по моей стране. Сколько раз вас пытались ограбить?
- Ни разу. Но вооруженный отряд вообще редко грабят.
- Хорошо. Мы с тобой ехали. Вдвоем, заметь, и без охраны. Сколько раз напали? Ни разу, - тут я, правда, покривил душой, но совсем немного - в конце концов, в Солнечной Бухте напали на меня одного, а не на нас обоих. - А здесь мы второй день - и, считая корабль, подверглись нападению трижды.
- Дважды…
- Трижды. И не спорь, такие цены - это натуральное ограбление.
- Но почему такая разница?
- Да по все той же причине. У нас законы обязательны для всех. Вот те придурки, что на дороге решили нас прижать…
- Кстати, я узнала, это были сын герцога Мурито и его товарищи.
- Да хоть сам герцог, мне то что?
- Я просто хотела спросить… Разве нельзя было как-то иначе?
- Сама-то веришь, во что говоришь?
- Не очень…
- Вообще, можно было, - задумчиво ответил я. - К примеру, отдать им тебя. Устроило бы? Нет? Ну вот… Так о чем я… Ах, да. В общем, за подобное у меня сразу лишают титула и вешают.
- И что, помогает?
- Откуда столько сарказма? Помогает, конечно. Восемь лет назад было пятнадцать судебных процессов, в прошлом году - один-единственный. Сынок какого-то дворянчика из мелкопоместных завалил на сеновале девчонку из соседнего городка. Там, на площади, его и вздернули.
- Дворянина? За простолюдинку?
- А чего тут такого? Говорю же, закон един для всех. И потом, дворянин - это не только права, но и обязанности. Пойми, я не только многое даю, но и многого требую взамен. Те, кто считают, что обмен равноценный, остаются, и их большинство. Те, кто не согласен, могут убираться - я никого не держу. Но если уж принял мои условия - извини, их придется соблюдать. А жалость - не мой недостаток. Ладно, спи, завтра рано вставать.
- А как вы смогли сделать так, чтобы перед законом все были равны?
- С трудом. Все, спи давай.
И в самом деле, как ей объяснить, что действительно с трудом. С потом и кровью, с отрубленными головами и виселицами. И хоть что-то получалось лишь потому, что менталитет здесь насквозь средневековый, и сюзерен всегда прав. Если, конечно, он способен настоять на своем, если у него достаточно сил и решительности. В этом случае его действия воспринимаются, как должное. А слабину дашь - сожрут… С костями сожрут. И прежде чем то, чего я добиваюсь, станет незыблемым и единственно верным, должно пройти много лет и смениться несколько поколений свободных людей, которые не чувствовали на своей шкуре, что значит быть крепостным, продать в рабство сына, чтобы прокормить остальных, или отдать жену лорду по праву первой ночи… А самое паршивое, для того, чтобы этого добиться, кто-то должен оставаться над законом. Хотя бы сейчас… И если на этом этапе со мной что-нибудь случится, все вернется на круги своя. Не потянут мои товарищи дело - нет у них моей репутации и, чего уж там, моих возможностей. Да и не до конца они меня понимают, просто верят мне, как и положено друзьям, прикрывают спину, но первыми пойти не смогут. Я не ангел и не идеалист, поэтому не стремлюсь облагодетельствовать всех и каждого, но нельзя относиться к людям, как к говорящему скоту, а здесь до моего появления так и было. Вот почему я должен победить, ведь теперь это и мой мир, мои люди! Только сейчас я начал понимать Сталина, кровавого тирана… принявшего Россию с сохой, а оставившего ее с атомной бомбой. И я даже сейчас не был уверен, что потяну нечто подобное. Но все равно буду стараться, хотя бы просто потому, что жалко уже вложенных сил и того, что сделано.
Выехали мы утром, когда солнце только начало подыматься, окрашивая море в огненно-серебристые тона. У входа в гостиницу нас ожидал нанятый с вечера экипаж, но прежде, чем ехать, мы плотно позавтракали - мало ли, как обернется дальше, а путешествовать на голодный желудок я не хотел. Хорошо еще, прислуга в гостинице вставала еще раньше, и заспанный парнишка притащил нам по миске горячей, ароматно пахнущей каши и мелко нарезанного копченого мяса. Плюс баснословно дорогой кофе в огромных кружках. Сварен он был, кстати, на удивление неплохо, и, закончив трапезу, я почувствовал, что жизнь
