– Нет! – закричала я, от ужаса забыв о своем решении сохранять спокойствие, что бы ни случилось.
Сжав одной рукой трахею, больно загибая локоть под неестественным углом другой рукой, Паскаль потащил меня через толпу. Лезвие ножа подпрыгивало при каждом шаге, и я почувствовала, как по шее заструилась кровь.
Ярость и страх разогнали адреналин в крови, а мозг безумно выкрикивал противоречивые приказы.
Делай, как он говорит!
Не ходи с ним!
Я стала лихорадочно оглядываться в поисках спасения. Бармен просто стоял и наблюдал за нашим продвижением, его лицо почти исчезло за клубами сигаретного дыма. Из музыкального автомата доносились тяжелые звуки кантри-рока. Я слышала неодобрительные свистки и протестующие вопли, но окружавшие нас лица ничего не выражали, на них читалась апатия. Никто не выказал явного интереса к происходящему.
Не дай ему вывести тебя наружу!
Я отбивалась что есть мочи и извивалась, но все усилия оказались бесполезными против мускулов Паскаля. Сжав еще сильнее мое горло, он вытолкнул меня в заднюю дверь и стащил вниз по металлическим ступенькам. По звуку тяжелых шагов я догадалась, что за нами идет Танк.
Когда у меня под ногами раздался скрип гравия, я набрала как можно больше воздуха в легкие и с удвоенной силой стала вырываться, но Паскаль только усилил хватку. Почти обезумев от отчаяния, я наклонила подбородок и изо всей силы укусила его за руку.
Паскаль взвыл от боли и швырнул меня на землю. Я поползла через мокрые обертки, презервативы, крышки от пивных бутылок и окурки, желудок свело от сточной вони и запаха мочи. Дрожащими пальцами я пыталась расстегнуть карман, в котором лежал баллончик со слезоточивым газом.
– Так просто не отделаешься, сука! – прорычал Паскаль, с силой опуская ботинок мне на спину.
Я больно ударилась грудью о гравий. Воздух с шумом вырвался из легких, перед глазами вспыхнул белый свет.
Кричи!
Грудная клетка полыхала огнем. Я не сумела выдавить ни звука.
Ботинок сдвинулся, затем до меня донесся звук удаляющихся шагов. Хлопнула дверца машины. Судорожно хватая ртом воздух, я поползла вперед, локтями и коленями утопая в зловонной грязи.
– Сегодня не твой день, не так ли, дрянь? Почувствовав дуло пистолета у своего виска, я застыла. Лицо Танка находилось так близко, что мне снова пришлось вдыхать его перегар.
Я услышала скрип ботинок по гравию.
– Твой лимузин подан, сука. Танк, поставь ее на долбаные ноги.
Грубые руки подняли меня, как свернутый ковер. Я извивалась и сопротивлялась изо всех сил, но безрезультатно. Охваченная паникой, я исступленно оглядывала переулок. Ни души.
Звезды и крыши домов исчезли из поля зрения, когда меня перевернули и швырнули в машину. Танк вскарабкался на заднее сиденье, поставил ботинок у меня между лопаток и прижал лицо к коврику. Запахи пыли и засохшего вина, застоявшаяся вонь от сигаретного дыма и блевотины вызвали в теле волну тошноты.
Хлопнули дверцы, шины взвыли, и машина рванула с места.
Я в ловушке! И сейчас вот-вот задохнусь.
Я сумела подтянуть руки до уровня плеч и подняла голову. Но ботинок снова опустился, каблук больно врезался в затылок.
– Только пикни, и я всажу в тебя хренову пулю! – Голос Танка стал жестче, язык уже почти не заплетался.
Я ничуть не сомневалась, что он выполнит угрозу. Этим людям, чья обычно глубоко скрытая злоба вырвалась на поверхность под воздействием спиртного и наркотиков, убить меня – как муху раздавить. «Не провоцируй их, Бреннан, пока не представится возможность сбежать, – подумала я. – Ищи брешь». Я опустила голову и замерла в ожидании.
Паскаль нервно вел машину, нажимая на газ и тормоза быстрыми, отрывистыми движениями. Машина сильно подпрыгивала и кренилась, отчего меня еще больше затошнило. Лишенная возможности выглянуть, я считала все остановки и повороты, пытаясь запомнить дорогу.
Наконец мы остановились. Танк снял ногу, открылись и захлопнулись дверцы. До меня донеслись обрывки разговора, затем задняя дверца снова открылась. Паскаль вцепился стальной хваткой в мои руки и вытащил меня из машины.
Пытаясь удержать равновесие, я заметила Танка. Ужас волной пронесся по позвоночнику. Он держал в руках пистолет, целясь прямо мне в голову. В его глазах в бледно-розовом уличном освещении мерцала тьма, они горели от предвкушения. Я подавила вспыхнувшее было желание умолять, понимая, что мои просьбы лишь подогреют его жажду крови.
Паскаль потащил меня вперед к стоящему рядом зданию с зеленой крышей, обнесенному кирпичной стеной. Он вытащил ключ, открыл запертые ворота и стал заталкивать меня внутрь. В эту минуту мое с таким трудом сохраняемое спокойствие дало трещину.
Беги! Не заходи туда!
– Нет!
– Шевели задницей, сука!
– Пожалуйста, не надо! – Мой пульс забился как сумасшедший.
Я попыталась упереться ногами в проход, но Паскаль потянул меня через внутренний двор к дому. Танк шел за нами почти вплотную. Я чувствовала на затылке тяжесть пистолета и понимала, что бежать невозможно.
– Что вам от меня надо? – выкрикнула я, не в силах скрыть рыдающие нотки в голосе.
– Все, что у тебя есть, и еще кое-что, сука, – прорычал Паскаль. – Дерьмо, о котором ты даже и не мечтала.
Он произнес несколько слов в переговорное устройство. Я услышала металлический голос, затем раздался щелчок. Паскаль плечом распахнул покрытую сталью дверь и втолкнул меня внутрь.
Иногда в жизни случаются мгновения, когда вдруг осознаешь, что близится твой последний час. Сердце начинает колотиться, кровяное давление резко подскакивает, но ты понимаешь, что скоро твоя кровь прольется, а сердце больше уже никогда не будет биться. Мозг мечется, то, цепляясь за инстинктивную потребность сделать еще одно отчаянное усилие, то, уступая всеобъемлющему чувству смирения, желанию просто опустить руки и сдаться.
Мне уже доводилось испытать подобное ощущение раз или два, но никогда еще я не чувствовала это так ярко. Когда Паскаль тащил меня в глубь дома, я не сомневалась, что живой отсюда не уйду. Но мозг продолжал лихорадочно искать способы выбраться на свободу.
Я развернулась и со всей силы ударила Паскаля кулаком в лицо. Под пальцами что-то хрустнуло, но я решила не останавливаться, отвела назад локоть и двинула ему под подбородок.
