– Мой племянник и на шаг не приблизится к погребальной процессии.
– Хорошо. Присутствие «Бандидос» может вынудить «Ангелов» продемонстрировать свою силу. События могут принять опасный оборот.
Мы попрощались. После этого разговора я почувствовала прилив сильного беспокойства. Как я сумею удержать Кита подальше оттого места, если он решительно настроен туда пойти?
Что Морен, хотел сказать о Ламанше? Может, мой добрый друг умер?
Грозит ли Райану опасность? Не оказалось ли его прикрытие под ударом только из-за того, что он помог мне? Может, я и его подвергла риску, как Джорджа Дорси?
Я опустила голову на стол и незаметно для себя задремала.
36
Меня утягивало под воду, и откуда-то сбоку раздавался голос Лайла Криза. С морского дна поднимались водоросли, колышась перед моим лицом, как пряди волос на голове утопленника. Местами лучи солнечного света разрывали плотную завесу тьмы, освещая крошечные частички, плавающие вокруг нас с Кризом.
Шея невыносимо болела. Я открыла глаза, приподняла голову и покрутила ее несколько раз, осторожно разминая затекшие шейные позвонки. Кабинет погрузился в темноту, только из коридора пробивался слабый флуоресцентный свет.
Сколько я спала? Я попыталась разглядеть стрелки на часах.
Когда я заметила чью-то тень за дверью, в голове зазвучал тревожный сигнал. Я замерла, боясь шелохнуться и вспугнуть неизвестного.
На этаже царила тишина, разрываемая только стуком моего сердца, готового выскочить из груди.
Незнакомец неподвижно застыл, смутно вырисовываясь на фоне льющегося из моей лаборатории приглушенного света.
Глаза метнулись к телефону. Вызывать охрану?
Рука уже дотянулась до трубки, когда дверь распахнулась.
Джослин походила на призрак. Вся в черном, в темноте светился лишь бледный овал лица, отчего казалось, что по воздуху плывет одна ее голова – тыква в канун Дня всех святых с темными дырами вместо глаз и рта.
– Oui?
Я встала, не желая дать ей воспользоваться преимуществом в росте.
Джослин не ответила.
– Puis-je vous aider? – спросила я. – Могу я вам помочь? Не шелохнувшись, она промолчала.
– Джослин, включите, пожалуйста, свет.
Эта просьба заставила се подчиниться, тогда, как все мои вопросы не произвели ни малейшего эффекта. Ее рука поднялась, и кабинет залил яркий свет.
Волосы Джослин влажными прядями цеплялись за шею и лицо, а одежда так сильно помялась, словно ей пришлось долгое время просидеть в жарком, тесном месте. Она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони.
– Что случилось, Джослин?
– Вы просто позволили им слинять! – В ее голосе звенела ярость.
– Кому? Спросила я, сбитая с толку.
– А мне казалось, что вы другая.
– В каком смысле?
– Всем наплевать. Я слышала, как фараоны обмениваются шуточками. Ржут вовсю. Ах, твою мать, еще один дохлый байкер. Скатертью дорога, говорили они. Пусть эти отбросы друг друга перестреляют, нам же дешевле обойдется.
– О чем вы говорите? – Внезапно у меня пересохло во рту.
– Да эти копы просто козлы. «Росомахи», мать их. Тьфу ты! – Она с презрением сплюнула. – Больше смахивают на придурков.
Меня ошеломила сверкающая в ее глазах ненависть.
– Скажите мне, что вас огорчило?
Последовало долгое молчание, пока Джослин изучала мое лицо. Ее пристальный взгляд словно пытался захватить мой образ для дальнейшей проверки на психическую стабильность.
– Он не заслужил такой смерти. Ни хрена ничем не заслужил. – На французском эти ругательства звучали странновато.
Я произнесла как можно спокойнее:
– Если вы не объясните, то я не смогу вам помочь.
Она помедлила, принимая окончательное решение, затем полные ярости глаза остановились на мне.
– Джордж Дорси не убивал старика.
– Чероки Дежардена?
Она пожала плечами вместо ответа.
– Откуда вы знаете? Джослин нахмурилась:
– Да любой умный человек понял бы это.
– Звучит не очень убедительно.
– Настоящий механик сделал бы все как надо.
– Что вы хотите этим ска…
