— Сам знаешь — нельзя.
Он с тяжким вздохом кивнул.
— Знаю. Только никак не могу понять, что мы делаем. Чем все это закончится?
Дельный вопрос. Правда, ответить на него пока совсем не просто.
— Честно говоря, не знаю. Но, поскольку я втравил тебя в эту историю, даю слово, что первоочередная моя задача — избавить тебя от забот и хлопот. Как — лучше не спрашивай.
— Брось, ты ни в чем не виноват. Ведь это я распустил язык перед тем дерьмовым капралом, с чего все и началось.
Ведя непринужденную беседу, мы приближались к аэродрому. Дорога, по которой мы шли, огибала поле, обнесенное высокой проволочной оградой, отлично освещенной яркими фонарями. По ту сторону ограды росла трава и тянулись взлетно-посадочные полосы. Вспугнув стаю черных птиц, приземлился огромный транспортник. Он покатил по полосе, и стая сразу спустилась в траву. Одна птица раскинула крылья и перемахнула через ограду. Опустилась на дорогу, свесила голову набок и заговорила человеческим голосом:
— Ты не один.
— Как видите. Ничего, он за нас. Это вы, Варод?
— Нет. Капитан Варод сменился с дежурства.
— Позовите его. Я не стану разговаривать с каждой старой вороной.
— Ладно. До связи.
Птица повернулась кругом, раскрыла клюв и умчалась со свистом, не маша крыльями.
— Реактивный двигатель, — заметил я. — Воздухозабор через клюв. Сопло примерно там, где оно может находиться по нашему представлению. Пошли.
Послышался приближающийся рев сирены — по дороге мчался автомобиль. Он притормозил, поравнявшись с нами, и тарелка пеленгационной антенны уставилась на нас. Затем машина двинулась дальше.
— А ловко они засекают радиопередачу, — заметил я.
— А что, в птице есть рация?
— Помимо всего прочего. Похоже, она действует в автономном режиме и имеет логические цепи, которые подсказывают ей держаться стаи. Засечь ее можно только во время радиоконтакта с базой. — Тебе это не интересно. Как и то, кто послал птицу. Но могу тебя заверить, что эти люди не хотят неприятностей твоей стране.
— А почему? — возбужденно спросил он. — Скажи им, пусть берутся за дело: избавят нас от вояк и их прихвостней и снова устроят выборы. Знаешь, сколько уже длится военное положение? Я подсчитал: так называемое временное военное положение введено двести лет назад. Передай друзьям этой птички, пусть причинят военным все неприятности, какие только смогут.
— Я все слышал, — пробасила птица, выныривая из сумрака и усаживаясь мне на плечо. — Нет, неприятностей мы не хотим…
— Варод, умолкните, — оборвал я. — С минуты на минуту вернется пеленгатор, нет времени на болтовню. Я узнал кое-что насчет вторжения.
Птица скосила на меня глаз и кивнула.
— Прекрасно, — сказала она. — Излагай, я записываю. Где они решили высадиться?
— На другой планете. Они готовят космический флот.
— Ты уверен?
— Уверен. Я подслушал.
— Название планеты?
— Не имею представления.
— Я вернусь. Только уведу подальше пеленгатор.
Птица взмыла в небо, оставив в воздухе инверсионный след и, не прекращая передачи, уселась на кабину проезжавшего мимо грузовика. Через минуту пеленгатор развернулся и помчался вслед за грузовиком.
Мы пошли дальше.
— Ты говорил насчет вторжения. Что ты узнал?
— Только то, что ты слышал. А командует десантом генерал Зеннор. Из его слов я сделал вывод, что все начнется очень скоро.
Раздался свист, меня хлестнуло струей горячего воздуха, острые когти прямо через кепи впились в череп.
— Ты должен выяснить, на какую планету они решили напасть.
— Сами выясняйте. Проследите за ними, когда стартуют.
— Невозможно. Ближайший крейсер с аппаратурой слежения в четырех днях пути отсюда. Он может опоздать.
— Ладно, попробую что-нибудь сделать. О-ой!
Я потер затылок, с которого при взлете птицы исчезло некоторое количество волос, и поднял с земли кепи.
— Давай смешаемся с толпой, — сказал я Мортону. — А то экипаж пеленгатора заподозрит нас, если будет встречать везде, где работает рация.
— А нельзя ли смешаться с толпой, которая ест и пьет?
— Неплохая идея. И я как раз знаю, куда надо ехать.
С этими словами я вышел на середину дороги и поднял руку перед грузовиком. Водитель поспешно нажал на тормоза, покрышки взвизгнули, и грузовик остановился.
— Что, дружок, беремся превышать скорость? — прорычал я.
— Виноват, капитан, я вас не заметил…
— Я знаю, почему ты меня не заметил. У тебя одна фара не горит, вот почему. Но я сегодня добрый. Если подбросишь нас к офицерскому клубу, я, может, вовсе позабуду, что видел тебя.
Не скажу, что у водителя был другой выбор.
Он высадил нас у клуба и поехал дальше. Мы вошли в обитель радостей земных, почти не отличавшуюся от клуба для сержантов, разве что здесь были официантки. Примерно четверть столиков была занята; видимо, большинство офицеров базы находилось при исполнении. Перед нами с похвальной быстротой поставили кружки с пивом и тарелки с бифштексами, и мы с голодным рычанием набросились на еду. К концу трапезы в дверях появился офицер и засвистел в свисток.
— Ага! Вот вы где! А ну, выметайтесь! Все до одного! Сбор по тревоге. Транспорт ждет снаружи. Это и вас касается. — Его палец указал на нас.
— А при чем тут мы, полковник? Мы только что сменились.
— А сейчас снова заступите! И не злите меня, ребята, — вы, я вижу, наелись, а у меня крошки во рту не было.
— Выходим, сэр!
Вслед за остальными посетителями клуба мы с Мортоном выскочили за дверь и забрались в стоявший у тротуара автобус. Последним по ступенькам автобуса поднялся полковник, и мы поехали.
— Внимание! — перекрывая шум двигателя, закричал полковник. — Сейчас вы узнаете то, что вам положено узнать. По причинам, вас не касающимся, командование изменило свои планы. Вы идете в бой. Идете немедленно.
Пассажиры автобуса восприняли это известие с воплями возмущения, но полковник всех переорал.
— Молчать! Я знаю, все вы — толстопузые, плоскозадые штабные крысы. Но не забывайте, вы еще и солдаты. Из-за того, что командование изменило свои планы, не все боевые офицеры успели вовремя прибыть на базу. Вы, господа, только что добровольно вызвались их заменить. Вы получите обмундирование и полевую форму, примете под свое начало подразделения и погрузитесь на транспорт. В полночь старт.
Полковнику надоели жалобы и протесты: он вытащил из кобуры зловещий пистолет и пробил дыру в крыше автобуса. Затем навел на нас дымящийся ствол. Мгновенно воцарилась тишина.
— Вот так-то лучше, — сказал он. — Вы все — вольноопределяющееся собачье дерьмо, привыкли ловчить и бездельничать. Но теперь сладкая жизнь кончилась. Вы в действующей армии и будете выполнять приказы. — Автобус остановился, и полковник снова выпалил в крышу. — А теперь, добровольцы, выходи строиться.
В ночи ярко горели огни вещевого склада. У ломящихся от амуниции полок стояли интенданты. Плотный офицер загородил полковнику дорогу.
— В сторону! — прорычал полковник, бдительно косясь на нас.
— Нельзя, сэр! — возразил интендант. — Без распоряжения из штаба я не могу вам ничего выдать.
Полковник выстрелил в лампу над дверью склада, затем прижал горячее дуло к интендантскому носу.
— Что ты сказал? — прорычал он.
— Распоряжение только что получено, сэр! Проходите и берите все, что вам нужно. Торопитесь!
Мы вихрем промчались по складу, хватая мундиры, сапоги, ранцы, ремни и все, что попадалось под руку. Полковник-маньяк казался вездесущим: его пистолет время от времени бабахал, поддерживая темп. Через несколько минут мы высыпали на улицу, торопливо срывая с себя мундиры, напяливая зеленую полевую форму, нахлобучивая на головы каски и запихивая все остальное в ранцы. Потом мы отправились в соседнее здание, где нам выдали оружие. Но без боеприпасов: полковник был не дурак. Сгибаясь под тяжестью оружия и обмундирования, я вышел на улицу и привалился к стене. Рядом привалился Мортон.
— Ты хоть чуть-чуть представляешь, что это значит? — прохрипел он.
— Разумеется. Генералы заподозрили, и не без оснований, что за ними шпионят. Поэтому они изменили дату вторжения.
— А что будет с нами?
— Будем вторгаться. К счастью, в качестве офицеров, то есть прячась за спины солдат.
— Открой ранец, — прошептала мне в ухо моль.
— Что ты сказала?
Моль больно ужалила меня в мочку электрическим разрядом.
— Открой… ранец… — прохрипела она и упала. Видимо, посадила батарейки.
Я поспешно выполнил ее просьбу, решив, что в ранце, наверное, что-то спрятано. Послышался свист, пахнуло отработанным топливом, и в ранец плюхнулась птица.
— Не повезу я контрабандой эту чертову птицу, — запротестовал я. — Еще не хватает, чтобы меня из-за нее поставили к стенке!
В глазах птицы вспыхнул дикий огонь.
— Ты сделаешь это, ди Гриз. От этого зависит судьба целого человечества. Запомни, птица включается посредством двойного нажатия на клюв.
Огонь в глазах угас, птица свесила голову. Я закрыл ранец. Послышались шаги приближающегося полковника.
— В автобус! — приказал он. — Быстро, быстро, быстро!
