— Нет.
Врач покачал головой.
— Боже… неудивительно, что вы запутались. В таких случаях организуют консультации. Наверное, о вас просто забыли с полицией и всей этой кутерьмой. Ладно, думаю, подготавливать уже поздно, так что я лишь коротко резюмирую. В карточке написано, что вы умерли где-то за две минуты до приезда «скорой помощи». Они вас вытащили, стабилизировали состояние и доставили в больницу. Больше никаких неожиданностей. Такое случается при повреждениях головы. Некоторым тяжело… приспособиться, иногда кто-то испытывает очень странные ощущения, но здесь мы уже залезаем в таинственную и неизведанную область, которая неподвластна медицине. Для таких пациентов устраивают психологические консультации, если хотите…
Я замотала головой так быстро, что меня затошнило. Я поморщилась. Скеллехер нахмурился.
— Давайте на минутку зайдем в мой кабинет.
Я пожала плечами и последовала за ним в явно не предусмотренный генеральным планом кабинетик, который загромождали стол и два стула. Скеллехер сказал, что я могу оставить дверь открытой, если мне так удобнее. Я захлопнула ее и села.
Он откинулся на спинку стула и с минуту потирал нижнюю губу костяшкой пальца, потом встретился со мной взглядом. Глубоко вздохнул и снова подался вперед.
— Я сейчас балансирую на самой грани профессионализма, но мне кажется, в вашей ситуации поможет не медицина. У меня есть знакомая пара, которая… сталкивалась с тем, что вы описываете. И… неудобно говорить, будто я шарлатан какой-то… вам не повредило бы поболтать с ними. Бен и Мара Дэнзигеры. Они мои друзья, не пациенты. Бена я знаю и по работе, он хороший парень, хотя некоторые из его идей словно рождены в сумеречной зоне. По крайней мере, у них вы узнаете, на самом ли деле ваши видения неизученный феномен, или вам следует обратиться к психологу.
Скеллехер вынул визитку из ящика стола и передал мне. Я с подозрением спросила:
— Вы ведь не в психушку меня отправляете, правда?
— Нет, — рассмеялся он. — Вовсе нет. Мне кажется, вы испытываете то, с чем большинство людей просто не пересекаются. Это не плохо, просто мало изучено. Чтобы не идти вразрез со своими принципами о невмешательстве, я предлагаю вам самой сделать выводы. Если вы, поговорив с Беном и Марой, решите, что они не от мира сего, да и я заодно с ними, я с радостью порекомендую вам психолога, консультанта или даже другие препараты.
Я искоса посмотрела на него. Улыбка погасла.
— Не думаю, что у вас непорядок с организмом или таблетки дают не тот эффект. Честно говоря, вы и без лекарств бы обошлись. Я больше ничем не могу вам помочь, только сделать пару предположений и напомнить, что дальнейшие обследования пропускать не стоит. Что бы ни было причиной ваших неприятностей, это выходит за рамки моей компетенции.
Я недоверчиво взяла визитку, положила ее в сумку. Доктор Скеллехер наблюдал, как я вешаю сумку на плечо и встаю.
— Если вы частенько столько всего с собой носите, переключитесь лучше на рюкзак, — заметил он. — Такой груз, оттягивая одно плечо, вредит спине.
— Не люблю рюкзаки. Слишком неформальный стиль и достать что-то в спешке трудно.
Скеллехер пожал плечами.
— Вам виднее. Но не забывайте о себе, ладно? Высыпайтесь. Ешьте мясо, чтобы восстановить кровь и белки. Прикладывайте влажные чайные пакетики к глазам от синяков. Занимайтесь физкультурой. Быстрее выздоровеете и будете лучше себя чувствовать. Если возникнут еще какие-то проблемы, звоните мне.
Я пообещала так и сделать, и он проводил меня кривой, обескофеиненной улыбкой.
Мертва. Что я знала о смерти, не считая пары семейных похорон, обязательного курса судебной медицины и нескольких мертвецов, всплывших в безумном деле? Трупы — это лишь останки, не сам процесс. Я никогда не видела, как умирают, никогда близко не сталкивалась со смертью — за исключением того момента в лифте, когда смерть казалась просто соблазнительным приглашением поспать. Я хотела сесть и подумать… нет, скорее не хотела.
Я оставила мысль вариться в собственном соку, и разум спотыкался о нее, будто пчела в рододендроне. Мертва.
2
Клубы серого тумана стелились по полу, наталкиваясь на стены. Из массы поднимались прозрачные воронки, собираясь в колоннообразный портал для раскаленной белой двери. У меня потемнело в глазах, будто «снег» на экране телевизора. Головокружение зажало в тисках.
Дверь медленно отворилась в бесконечную выбеленную бурю, где роились едва различимые силуэты и движущиеся огни. Я рухнула на колени в густом холоде, глотая ртом тошнотворный запах смерти. Голодный туман кипел, бормотал, шептал, тянулся когтями…
Очнулась я с трепыхающимся сердцем. Нервы вибрировали. Я перерыла всю квартиру, рывком открывала шкафы и тумбочки, бросая вызов туману. С безопасного места в своей клетке за моими тщетными усилиями наблюдал хорек. Голова гудела от слишком быстрого старта, перед глазами плавали черные точки. Я снова улеглась, но не смогла заснуть.
Сдавшись, с трудом начала привычно готовиться ко дню. Солнце пробивалось сквозь сумерки раннего сиэтлского утра. Я выглянула с балкона — перспектива еще одного столкновения с призрачным туманом меня не вдохновила.
Приняла душ и подошла к зеркалу — сердце стучало как сумасшедшее, пока я протирала поверхность от пара. Несмотря на усилия салонных гномов, я до сих пор выглядела избитой. Полосы от подушки и утренняя припухлость очарования не добавляли.
Хаос, хорек, вредила мне изо всех сил, пока я одевалась. Измяла мой костюм из серии «Впечатли клиента», воровала туфли, чулки и украшения, кричала и скакала в танце ярости, когда я забирала вещи назад. В конце концов, я сунула ее обратно в клетку. Хаос злобно глядела, как я кладу пистолет в кобуру, пристегнутую сзади на поясе, и прячу его под пиджаком в тон юбке. Больше меня врасплох не захватят.
В офис я вошла раньше семи, с кофе в руках. Привела в порядок старые дела, выписала несколько счетов и принялась готовиться к встрече в девять.
В первый день после выписки из больницы я проверила сообщения на автоответчике. В основном звонили по прежним делам, дурачились или вовсе молчали, но было и двое потенциальных клиентов.
Первый голос — мужской, с акцентом, связь плохая:
— Мисс Блейн. Григорий Сергеев. Мне надо разыскать фамильную ценность. Я позвоню еще. Сейчас дать свой номер не могу.
Я отметила его звонок в блокноте, но он до сих пор не перезвонил.
Второй — женский, сдержанный, зрелый голос воспитанницы Истсайдской академии для девушек:
— Мисс Блейн, меня зовут Колин Шедли. Мой сын пропал. Полиция старается, но помочь ничем не может. Они предложили мне нанять частного детектива, а Нэн Гроувер порекомендовала вас. Позвоните мне, пожалуйста, как только сможете.
Я перезвонила и согласилась взяться. Я бы предпочла более позднее время, однако миссис Шедли сама назначила час и место встречи. Я возблагодарила богов за кофе. В восемь тридцать выключила компьютер и заперла кабинет.
Утренний туман не сильно развеялся и придавал Пайонир-сквер акварельный вид. Я направилась к автобусной остановке на Ферст. Никакого смысла выводить «ровер», чтобы платить за стоянку всего через шесть кварталов.
Когда я пересекала Оксидентал, из аллеи ко мне шаркающей походкой двинулся мужчина. Он был закутан в темные грубые тряпки, от которых в окружающий туман завихрялись воронки.
Приближаясь, мужик бормотал:
— Ты видишь? Видишь?
Он махал руками, одной сжимая пустоту, указывал, словно гид. В нос ударил его запах, вонь грязи и чердаков. Я принялась огибать его, вглядываясь сквозь сернистый туман. Мужик резко схватил меня за предплечье. Рванул на себя, придвинулся вплотную.
— Мертвая женщина? Ты мертвая женщина? Видишь их?
Он взмахнул перед моим лицом растопыренными пальцами и потребовал:
— Глянь! Видишь? А? Видишь?
Я вывернулась, оттолкнув мужика. Его тряпки были теплыми и ворсистыми, рука проваливалась сквозь них. Он подался назад, я отскочила на пару шагов.
Тряхнула головой, избавляясь от запаха, сказала:
— По-моему, вам лучше уйти.
Он неуверенно сделал еще один шаг назад, бормоча:
— Нет? Не видишь? Нет?
Захныкал, сбитый с толку. Я агрессивно замахнулась, пошла на него, сверкая злобным взглядом и сжимая кулаки. Бродяга нырнул вперед, пытаясь вновь меня схватить, но я заорала и с силой ударила его в висок.
Он взвизгнул, развернулся и припустил в аллею, скользнул в рваный туман, который вздыбился и засосал его. Я выдохнула и поспешила на автобус, успокаивая дрожь.
Я стильно опоздала на пять минут. Ненавижу быть стильной.
Колин Шедли выбрала кафе с претензиями на клуб, отделанное вишневым деревом и темно-зеленой кожей. Среди больших кресел и блестящих низких столиков шептались группки мужчин и женщин в деловых костюмах.
Я нашла взглядом одинокую женщину в дальнем правом углу и направилась к ней. Женщина бесцельно листала «Вайн спектейтор» и не обращала никакого внимания на чашку кофе. Ее волосы песочного оттенка были уложены в аккуратное каре до подбородка и слегка завивались на концах. Черное шелковое платье в стиле Одри Хэпберн смотрелось на ней как доспехи. Гладкий кожаный портфель прислонился к ножке стула.
Я подошла.
— Миссис Шедли?
Она подняла голову. У нее были фиолетовые глаза.
— Вы мисс Блейн. Присаживайтесь. И зовите меня Колин.
Миссис Шедли жестом указала на стул рядом, пристально глядя на меня. Наверное, собиралась оценить, как грациозно я перейду в положение сидя.
— Вы не совсем то, что я ожидала, но Нэн очень вас рекомендовала.
Нанетт Гроувер чужда сентиментальности. За все два года, в течение которых я оказывала ей юридические услуги, лучшее, что мне довелось услышать: «Хорошо». Интересно, что она говорит обо мне.
Колин продолжила:
