Приняв это решение, я оказался, неожиданно для себя в том состоянии, что на военном языке именуется оперативной паузой. Временно без дел, говоря по-простому.

После сумасшедшей беготни последних суток ощущение получилось необычное. Практически забытое. От нечего делать я заказал ужин и съел его. Даже толком не чувствуя вкуса. Вообще – когда я сам-то последний раз ел? Не помню, однако…

И только уже прикончив десерт и разминая непременную после трапезы сигарету, я вспомнил, что кое-что в этой истории еще осталось невыясненным. А именно – при каких обстоятельствах очутился здесь Пашка Морозов…

Не откладывая дела в долгий ящик, я решил закончить затянувшееся расследование, прямо спросив, что он об этом помнит. Меня ждала неожиданная история… И не просто неожиданная, а, пожалуй, из ряда вон. Правда, до меня это не сразу дошло… В общем, так. Дело обстояло следующим образом.

В полку, где Пашка служил, был парково-хозяйственный день. Завершение его решили отметить небольшой посиделкой, плавно перешедшей в более обстоятельную пьянку. Уж по какому поводу – Пашка сейчас не помнил.

И вот, в самый разгар этого междусобойчика, когда дым уже висел коромыслом, а младший офицерский состав был отправлен «за еще», то когда он вернулся, то вместе с водочными делегатами явился я! Я, честно говоря, совершенно обалдел от такого заявления.

Представляете? После всего того, что я услышал от Стаса про возвращение на Землю.

– Пашка, ты чего? – спросил я. – Откуда я мог там взяться?

– Не знаю! – сказал Морозов.

– А сам-то я как это объяснил?

– Да никак! – Пашка пожал плечами. – Ты хороший уже был. Только задумчивый сильно. Принес пакет с коньяком и семгой. Спросил, примем ли в компанию… Кто ж тут станет что-то выяснять?!

– И вас абсолютно не заинтересовало, откуда на территории полка взялся посторонний?!

– А у нас как раз целая бригада в это время работала. Аж из Московского округа. Человек десять. Только что приехали. Мы их всех еще не запомнили. Вот, видимо, заключили единогласно, что ты оттуда… Да и мало ли вообще кто мог быть? Родня чья-нибудь, сосед, из дивизии кто… До того ли было? Сам бы ты что решил в такой ситуации? Что китайский шпион пришел?

Да уж, действительно… На китайского шпиона я никак не похож. Морда лица у меня не характерная в этом смысле.

– Но ты-то что подумал? – решил не отступаться я. – Мы ж черт знает, сколько лет не виделись – и вдруг я с коньяком заваливаю! Ты-то меня хоть о чем-нибудь спросил?

– Конечно!

– Ну и?…

– Я спросил, – ответил Пашка. – «Что, тоже в армии?» А ты ответил: «Да вроде того…»

– И все?!

– Ну… потом еще добавил, что ты особа, приближенная к императору… Это вполне можно было понять, как намек на Московский округ, причем на верхние его слои, сам понимаешь… О, господи… Но как я там очутился?!

Ни черта же не помню! Хоть тресни! Да и не могло такого быть вообще! Принципиально – если я правильно понял то, что Стас говорил.

Точнее – быть-то могло… В ту сторону. Но как потом мы с Морозовым обратно попали?! Да еще вдвоем?!

А вот в этом вопросе меня ждал облом. Пашка не помнил. Мы еще там посидели, по его словам. Хорошо так посидели. Поговорили за жизнь, за службу. (Что я мог ему наплести?! Впрочем, это ту же выяснилось. Я, судя по тому, что Морозов запомнил – просто рассказал ему ВСЕ…) Как понял по мере разговора Пашка, ни к какой московской командировочной бригаде я не имел никакого отношения. Или имел, но – только в виде прикрытия. Или наказания. Потому как по отдельным репликам заключил, что я буквально на днях вернулся откуда-то из командировки. И в этой командировке случилась весьма крутая заваруха. Да плюс какая-то романтическая история. Причем из заварухи я вышел без потерь в отличие от… И вот теперь заливаю расстроенные нервы. (Просто «пиранья», блин, какая-то. Широкоформатная…)

А дальше началась вовсе история из бульварного романа. Честное слово…. И, то, что случилась она, я могу объяснить только тем, что оба мы в тот момент были уже пьяны весьма преизрядно…

Дело в том, что Пашка всегда – со школы еще – собирался стать военным. Тренировался для этого. Закалялся. Ну, в общем, готовился. И был вообще весьма крутым пацаном. В отличие от меня, чайника. И в принципе, своего он добился. Окончил училище. Служил. И ничего против той жизни военного, которой жил, не имел: знал на что идет с самого начала. И повоевать успел и по служебной лестнице потихоньку двигался. Одним словом – вполне удачно складывалась карьера.

И тут вдруг – ему на голову сваливается бывший одноклассник. Шпак законченный, ничего в военной службе никогда не понимавший. И вообще – несколько не от мира сего. И оказывается, что чайник этот – состоит в какой-то крутющей конторе, режет врагов пачками, и по боевому стажу давно уже явно заткнул свого старого школьного приятеля – его, Пашку – за пояс. Но, поскольку мы с Морозовым в школе были друзьями, этот романтик, блин, не придумал ничего более умного, чем спросить:

– А к вам туда попасть можно? Легко, ответил я, по словам Пашки – хоть сейчас!…

После чего в Пашкином изложении был какой-то смысловой разрыв. По завершению которого мы с ним оказались в брюхе транспортного самолета. Летевшего, как понимал Морозов, в Москву. Почему в Москву?! Нафига? И как мы могли на этот самолет попасть?!.. Ну ничего ж не помню!

И вообще – как я мог настолько осмысленно действовать, будучи, по сути в бессознательном состоянии?! Никогда не верил рассказам про такое. Но вот выяснилось, что, оказывается и в самом деле бывает… И вообще – ЧТО Я ТАМ-ТО МОГ УСПЕТЬ НАВОРОТИТЬ?!

У меня без преувеличения, «кровь застыла в жилах оцепеневшей толпы», когда я это сообразил. Потому как могло оказаться, что мои «безумства» в Терете на самом деле всего лишь детские игрушки по сравнению с тем, что я мог сотворить на Земле. Ага… Типа: «Да хрен с ней, с Америкой! Наливай давай, Петька!…»

Но, кажется, и там обошлось… Поскольку ничего такого Пашка не припоминал. По его словам я усиленно спаивал летчиков – и какую-то войсковую комиссию – коньяком – это было. При этом я еще, кажется, показывал фокусы – будто бы вынимал коньячные бутылки из воздуха. По-крайней мере всем представлялось, что это фокусы… Но никаких разрушений и смертоубийств в процессе действия не произошло. И на том спасибо…

Судя по всему – мы благополучно приземлились где-то под Москвой, потому что ловили затем тачку, чтобы поехать в Генеральный Штаб – выпить, наконец, по-настоящему. Я уж даже и боюсь гадать – с кем. Но, кажется, туда мы все-таки, не доехали… Я надеюсь.

Как и в американское посольство, с целью отдать меморандум для американского президента. Как ни странно – но идея поехать в Кремль не возникла ни у Пашки ни у меня. Оно просто не пришло нам в головы. Очень любопытно было бы знать: это по причине нашей воспитанности или же в силу банальной алкогольной амнезии? Вот уж, представляю, была бы сценка… Полагаю, что независимо от результата нас после в обязательном порядке высекли бы на площади. Что-нибудь вроде: «Гаршин и Морозов – потомкам в назидание!» В комплект к Минину и Пожарскому. С двумя ящиками пива (или лучше в оранжевых тельниках?)

А потом у Пашки снова был провал в воспоминаниях. После чего мы с ним уже сидели в моем номере в «Храбрых плотовщиках». И употребляли очередную бутылку. И я клятвенно заверял Морозова, что с его устройством у нас не будет никаких проблем… Гля! Зуб даю! Майорские погоны и генерал-майорская зарплата для начала – устраива… ик? Ты мене веришь? Веришь, нет?! Я тебе, ик, уваж-жаю!… А ты?… Мене?… Ув-ув-важ-ж-жа…икш?! Блин… Ерш твою меть!… В смысле – мою меть. Ерш… Это ж три года строгого убийства деревянными пулями… Ну, это ж надо было так нажраться…

И ведь что самое паршивое – главного-то я так и не услышал. А именно: как же я перетащил людей с Земли сюда?! И вообще: есть ли еще та Земля в природе, или нету уже?! Вот так, видимо, и попадают в сумасшедший дом. Представляете, каково мне было все это выслушивать?! Тем более, что не доверять Морозову у меня не было никаких причин.

Мне впервые после выхода из запоя захотелось напиться ПО-НАСТОЯЩЕМУ. До отключки. До полной потери памяти… Еще раз, ага…

– Ты чего? – удивился Пашка, глядя на меня. Или, по интонации судя, скорей испугался.

Надо было его как-то успокоить. Но я только рукой помахать сумел – до того мне было паршиво. Примерно как тому достоевскому ребенку, на загорбок которого поставили весь мир и велели держать, никуда не отходить – а то разобьется. Обидно – аж слов нет. Похоже, даже Элизабет прониклась.

Во всяком случае, среагировала она весьма правильно: протянула мне стакан с виски.

Вот только – блин, ну какие мелочи ловит в таких случаях сознание, а ? – плеснула в него по американской мерке – на два пальца (или на три?).

Однако из ступора меня данное наблюдение вывело. Я схватил стакан, бутылку, набулькал до верху и заглотил содержимое одним махом. Вроде помогло.

И тут, как по заказу, в коридоре послышались чьи-то тяжелые но торопливые шаги, в дверь постучали и на пороге появился очередной стражник в форме словинецевской гвардии.

Я, по какому-то выверту подсознания решил, что это тот самый патрульный, что ищет меня с обеда с докладом, и уже раскрыл рот, чтобы поинтересоваться, где его черти все это время носили, но стражник меня опередил.

– Господин магистр! – возвестил он. – Я послан к вам сообщить, что мастер Казначейский Секретарь просит вас немедленно прибыть к нему для весьма важного разговора! Куда? Чего? На ночь глядя? Какой такой разговор?

Увы, ни на один из этих вопросов посланец ответить не мог. Его послали – и все на том. А мне теперь голову ломать. Свою, между прочим, не чужую… Елки-веники, да что там еще случилось?

Или это из-за тех двух – с рогами и копытами, земляникой в смысле? Так что мне было с ними делать? Отпустить? Ага: как Шварценеггер в «Коммандо» – «Я его отпустил…». В пропасть… Так, теряясь в догадках и так ни до чего и не додумавшись, я доплелся до подворья Казначейского Секретаря.

Там меня повели почему-то не в кабинет, куда дорога мне была уже знакома, а в какое-то другое место. Надеюсь не в пыточную… А то я в нынешнем моем состоянии совершенно не склонен был воспринимать шутки…

Но, кажется, обошлось. Во всяком случае, мы не спустились в подвал, а крытой галереей перешли из жилой части усадьбы в, так сказать, служебную – где собственно располагалось Казначейство. И где Словинец чах над златом в свое основное рабочее время. И что бы такое начало могло значить?

Возле какой-то двери мы остановились. Перед дверью стоял караул. Серьезно, однако… Начальник караула – здоровенный лоб с каменной мордой лица – хмуро воззрился на меня и спросил нелюбезно:

– Кто таков? Совсем интересно…

– Это магистр Гар, за которым посылал мастер Казначейский Секретарь, – сообщил сопровождающий.

Громила оглядел меня с большим сомнением и сделал знак одному из стражников. Тот молча скрылся за дверью. Это что? Он про меня не слышал даже? Кто он сам-то таков?

Только после этого я сообразил глянуть на герб охраны. Герб был другой, чем у людей Словинеца. Мне незнакомый. В виде двух опускающихся сверху птичьих лап с растопыренными когтями. Хотя возникало смутное ощущение, что где-то он мне уже попадался. Но вот то, что не в Терете – это однозначно…

Шозанафиг?! Это что здесь в мое отсутствие сделалось-то? Власть, что ли, переменилась? Уже и на пару часов отойти нельзя?! И чего теперь? Убивать будут или как? Хотя, для того, чтоб убить, сюда приглашать не требовалось. Явно поговорить хотят. Да и не похоже, в общем, на захват или переворот – и в городе и на подворье все спокойно. Словинецевы слуги бегают как ни в чем ни бывало. Так что другое тут что-то…

Посланный с докладом, меж тем, возвратился и, молча, кивнув главному, занял свое прежнее место у косяка. Да кто ж это такие? Откуда взялись? («Дружина взялась за нагайки…» (с)) И – интересно: меня как, обыскивать будут? Или где?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату