выдерживать чудовищные ускорения, людей, лишенных всех слабостей и уязвимых мест — но при этом начисто лишенных и моральных ограничений. То есть я не предвидел создания супи. Когда появились первые, я надеялся, что они окажутся нежизнеспособными, что все ограничится несколькими уродцами. Но оказалось иначе — Шин, Крайстль, потом Вакано создавали все новые и новые виды. Начались первые конфликты, потом произошла трагедия на Луне-Главной, потом еще… В общем, я понял, что выпустил в мир демона, которым никто уже не может управлять. И что он еще натворит, неизвестно. Поэтому, когда Софийский, работавший совсем в другом направлении, смог сделать, казалось бы, невозможное — активизировать клетки головного мозга, отвечающие за творческие способности, и из его лаборатории стали появляться таланты, даже гении, не только создававшие новые художественные образы, но и формировавшие новые живые существа, новые формы энергии, — я решил, что должен их поддержать. Так я смогу хоть отчасти искупить свою вину. Вот почему я стал поддерживать Край. Вы удовлетворены? Тогда перейдем к делу.
Хельдер вынул из стола кейс и протянул Мельнику.
— Здесь все, чем располагает следствие к настоящему моменту. И та запись, о которой я говорил. А еще деньги — ведь у вас будут расходы. Вот карточка к счету на предъявителя. Денег там хватит. Распоряжайтесь ими как угодно. Гонорар я вам выплачу отдельно — такой, какой назовете. И в любом случае. Теперь о материалах. Вы их, конечно, еще изучите, я хочу только сообщить основные моменты. Итак, сразу после выхода из Коридора «Магеллан» был атакован ботом класса «С». Об этом нам известно из радиограммы капитана. Сразу после получения радиограммы на помощь был выслан патрульный корабль. Командир патруля послал на «Магеллан» подтверждение, что идет на выручку, и получил в ответ какой-то странный набор сигналов, в котором с трудом можно разобрать несколько слов. Вот, пожалуйста.
Хельдер протянул разведчику распечатку.
— Да, ничего не разобрать, — согласился тот. — Хотя нет: вот тут слово «поле», а еще «по причине» и «кисло…» — видимо, «кислород».
— Оба этих слова — «поле» и «кислород» — ключевые для понимания ситуации, — продолжил Хельдер. — Капитан сообщил о нападении, как того требует инструкция, но почему-то не выполнил следующее требование — не включил защитное поле. Хотя вся аппаратура, как потом было установлено, была исправна. А еще следствие установило, что пассажиры погибли от недостатка кислорода в сочетании с повышенной тягой.
— Но он — капитан то есть — пытался как-то защищаться? Отстреливаться?
— Да, и еще как! — подтвердил Хельдер. — Он стрелял из всех пушек, носовых и кормовых, истратил половину зарядов.
— И не попал? — удивился Мельник. — Такого не может быть!
— Да, это странно, — согласился хозяин. — Также непонятно, как нападавшие сумели открыть входной люк и проникнуть на борт. А они проникли. Команда встретила их у входа с оружием в руках. Там был бой — вернее, бойня. Весь экипаж погиб, а со стороны нападавших — не только трупов нет (это понятно, могли унести с собой), но ни одной капли крови на полу. В общем, вошли, перебили команду, забрали мою дочь и еще одну девушку, некую Элеонору Фолт, и исчезли. И никаких следов.
— А баллистическая экспертиза? Из какого оружия они стреляли?
— Из плазменного. Поэтому пуль нет и можно установить только тип оружия.
— Подождите, а как же запись? — воскликнул разведчик. — Ведь на корабле постоянно ведется запись всех переговоров, работают мониторы…
— С определенного момента — вскоре после того как капитан передал сообщение о нападении — все мониторы по неизвестной причине отключились и запись прекратилась. А потом возобновилась — словно сама собой. Только на борту уже никого не было, одни трупы.
— А эта вторая девушка? Зачем они ее захватили?
— Откуда я знаю? Может, для отвода глаз, может, под руку попалась. Так что картина очень темная и непонятно, за что ухватиться, — подытожил Хельдер. — Но это мне, профану, непонятно. А следствие, я думаю, будет копать, копать и докопается — установит и картину нападения, и нападавших. Вот только сколько времени им на это потребуется? Я надеюсь, что вы это сделаете быстрее.
— А сколько времени вы отводите мне?
— Да, это важно. С их требованиями я согласился сразу, я уже говорил. Но они хотят акции, причем все сделки должны выглядеть как самые обычные — с платежами, договорами, банковскими проводками и всем прочим. А это требует времени. Мы согласились, что на это уйдет две недели. Через две недели все мое состояние должно перейти к нескольким фирмам — разумеется, подставным. Их названия мне сообщат в последний момент. И еще неделю попросили они сами: думаю, она нужна для того, чтобы все бумаги успели несколько раз сменить владельцев. Ровно через три недели они должны вернуть мне дочь. И ровно столько времени есть в вашем распоряжении.
— А наличные совсем не требовали?
— Наличные? Да, совсем забыл — наличные тоже. Просто о них сказали позже, отдельно. Завтра я должен передать десять миллионов атло в старых мелких купюрах. Кому и где передать, сообщат в последний момент. Деньги сейчас собирают.
— Неплохо, — оживился Мельник. — Значит, так. К завтрашнему дню у меня должен быть корабль — небольшой, но быстроходный. Скажем, такая же «букашка», что напала на «Магеллан». Пусть он стоит на Луне-Главной или на Второй. Да, и пусть на него нанесут антирадарное покрытие — это убережет нас с вами от кое-каких неприятностей. Чип с допуском на корабль и всеми документами положите в кармашек на его ошейнике, — разведчик показал на свернувшегося у дверей Гана. — Он на эти сутки останется у вас. Туда же, в кармашек, положите бумажку, там напишете, где и когда состоится передача денег. И на всякий случай ему продиктуйте. А он меня найдет.
— Но если вы схватите гонца, они поймут, что я… — встревожился Хельдер.
— Нет, не схвачу, — успокоил его разведчик. — Просто это самый короткий путь. Акции нужны заказчикам, а наличные — исполнителям. Так мы их найдем.
Он поднялся и направился к двери.
— Как я узнаю… получилось у вас или нет? — спросил вдогонку хозяин.
— Когда я привезу вам дочь. Или не привезу, — ответил Мельник.
Глава 7. ПЕРЕСАДКА
Капитан Петерсон второй день находился в мрачном настроении. Оно овладело им еще до отлета, на Луне-Второй, когда диспетчер сообщила, что у него в экипаже вынужденная замена. Электронщик Чанг Норрис внезапно заболел, вместо него полетит… полетит… — диспетчер пошуршала рапортичками и наконец нашла нужную — полетит Мариус Смит. Тоже очень опытный специалист, только что прибыл с курсов переобучения. Так что капитан может спокойно готовиться к старту.
Первое, что пришло в голову Теодору Петерсону: Чанг, парень надежный и работящий, но при этом слегка безалаберный, перебрал в одном из баров космопорта и ему стыдно в таком виде появляться перед командиром. Или того хуже: электронщик, готовый часами сражаться во всякие «Битвы драконов» или «Систему монстров», ввязался в азартную игру, крупно проиграл и не может расплатиться. Сидит, бедняга, у себя в номере и боится выйти, чтобы не попасть в руки разъяренных мафиози. Правда, Петерсон плохо представлял, откуда на Луне-Второй могут взяться мафиози, но чего не бывает в наше время.
Однако диспетчер быстро развеяла его подозрения. Оказалось, Чанг действительно болен, но что именно с ним стряслось — никто не знает. Ночью он внезапно почувствовал сильнейшие боли в желудке — настолько острые, что вызвал врача. Тот, подозревая аппендицит, направил парня в хирургический бокс, но там выяснилось, что с аппендиксом у электронщика все в порядке, зато не в порядке с печенью и легкими — прямо на глазах врачей у него развивался отек. В общем, сейчас возле него собрались все медицинские силы космопорта, и парня готовят к отправке на Землю.
Петерсон помчался в госпиталь и успел как раз вовремя: Чанга уже грузили в ульдер. Хотя выглядел он неважно, но держался хорошо: потребовал, чтобы «этот, которого вместо меня пришлют», не занимал его каюту, а жил в запасной, и вообще, чтобы к следующему рейсу его на борту не было — он, Чанг, на Земле задерживаться не собирается. Петерсон еще успел пошутить с электронщиком о возможности его задержки на Земле после знакомства с хорошенькой медсестрой («Лучше с реаниматором, нет, с патологоанатомом», — поправил Чанг), но тут его прогнали — ульдер отправлялся.
Зато на капитана насели врачи. Одни интересовались, не принимал ли Чанг время от времени какие-нибудь препараты; другие допытывались, не высаживался ли экипаж «Гренландии» на планеты типа Никты или Крона, не сделав необходимых прививок. От этих расспросов Петерсону стало совсем тошно: вот работают люди рядом с тобой, дышат тем же очищенным воздухом, а разницы между межпланетным катером и тяжелым транспортом не видят.
Не улучшило настроение капитана и знакомство с присланным на замену Мариусом Смитом. Новый электронщик представлял собой просто образец сотрудника галактических линий: лицо розовое, вид бодрый, форма выглаженная, держится скромно — хоть в витрину помещай, в назидание курсантам. У него и багажа-то практически не было, одна небольшая сумка, словно он не в вакууме собрался два месяца болтаться, а решил сходить на тренировку в ближайший спортзал.
Спустя пару часов после старта стало ясно, что новичок начисто лишен недостатков и вредных привычек: не пьет, не ругается, разговоров о девушках не поддерживает, добавку за обедом не просит и вообще к еде равнодушен. Тео Петерсон поймал себя на том, что его подмывает пролить на чистенький китель дублера немного соевого соуса, добавив для колорита пару капель машинного масла. Немного примирила капитана с новичком как раз еда: когда стали распределять дежурства по кухне (должность кока на «Гренландии», ввиду малочисленности экипажа, не была предусмотрена) и Смита как новенького назначили первым — прямо с вечера, — он, потупившись, заявил, что к обязанностям приступить, конечно, готов, но за результат не ручается. Потому что начисто лишен кулинарных способностей и вообще вкуса. В общем, не жалуйтесь и пеняйте на себя. «Ну хоть что- то», — буркнул про себя Петерсон и тут же пересмотрел график, заменив Смита на штурмана Иллеша: перед входом в Коридор экспериментировать с пищей не стоило.
В Коридор им предстояло входить ночью. За час перед этим Петерсон, как полагалось, произвел проверку всех систем. Не поленился, слазил вместе с логистом в трюм, проверил крепление груза. Вдруг что плохо закреплено и при входе в Коридор произойдет смещение — вот и сбой в курсе, и выбросит их на пару астроединиц ближе или дальше. Убедившись, что все в порядке, что штурман дважды рассчитал параметры входа, а экипаж уже занял свои места, Петерсон последним улегся в компенсаторное кресло и надвинул колпак.
…Пробуждение, как всегда, было тяжелым. Верно говорят, что больше всего это похоже на ощущения при тяжелом похмелье. Может, поэтому космонавты стараются сильно не напиваться: уже в вакууме этого удовольствия набрались. Петерсону приходилось слышать и другое сравнение, чисто женское, но тут он ничего сказать не мог: чего испытать не доводилось, того не доводилось.
Правда, когда капитан взглянул на экраны, настроение его несколько улучшилось — впервые после сообщения о болезни Чанга. Оказалось, что вышли они очень удачно — до Аристеи-2 оставалось лишь трое суток лёта. Это означало досрочную доставку первой партии груза, экономию времени и топлива, а в перспективе — премию экипажу. Неплохо, совсем неплохо.
Капитан сообщил приятную новость команде, попутно выясняя самочувствие. Как всегда после Коридора, все выглядели уставшими, а Туркан, логист, вообще еле держался на ногах, и Иллеш, выполнявший заодно обязанности врача, сделал ему укол. Единственным, кто выглядел как огурчик, был Мариус Смит. «Словно из яйца вылупился», — подумал Петерсон, глядя на то, как электронщик с широкой улыбкой откидывает колпак кресла.
Размышления об удивительной приспособляемости новичка прервал сигнал вызова.
— Наверное, база, — предположил пилот, носивший фамилию Карузо, что делало его объектом постоянных подначек. — Хотят порадоваться вместе с нами.
