Охранник побежал выполнять распоряжение, а Предиш двинулся на северную окраину, откуда доносились звуки выстрелов.
— Скажите, зачем вам эти молодые люди? — спросил, догоняя его, Рейтер. — И зачем вам дети?
— Хороший вопрос, Генрих, — одобрил супи. — Первый хороший вопрос, который ты задал за весь день. Я тебе все объясню. Вот разберусь с этой занозой, что мешает нам двигаться дальше, и объясню.
Они вышли на окраину и увидели дом, из которого велась стрельба. Он был не такой красивый, как остальные дома поселка; особенно портили его маленькие окна, похожие на бойницы. Зато он был прочный: стены были покрыты выбоинами от пуль и гранат, крыша разворочена, но дом стоял.
— Ну что тут у вас? — спросил Предиш у одного из своих подручных.
— Стены прочные, бластер не берет, и граната тоже, — сообщил тот. — Хорошо бы долбануть его ракетой, но они не дают прицелиться — стреляют метко, черт бы их побрал. Двое наших пытались — вон лежат.
Он кивнул на открытое пространство, где возле переносной установки лежали два мертвых охранника.
— Учишь вас, растишь, а случись что серьезное — самому приходится делать, — проворчал Предиш. — Еще установка есть? Давайте сюда.
Он легко, словно тросточку, подхватил тяжеленный переносной комплекс и выглянул из-за угла, оценивая расстояние до дома.
— Их там не меньше шести человек, — предупредил его подручный.
— Ладно, потом посчитаем, — отмахнулся от него Предиш и рванулся вперед.
Генрих Рейтер никогда не видел, чтобы кто-нибудь так бегал. Супи несся к дому с огромной скоростью и все время менял направление; угадать, куда он повернет в следующий раз, было невозможно. Защитники дома открыли стрельбу: из одного окна бил крупнокалиберный пулемет, а в другом непрерывно сверкал извергавший огонь бластер. Пули и заряды врезались в землю у самых ног Предиша; было непонятно, как он еще остается невредимым.
Вдруг он остановился на долю секунды, поднял установку и не целясь выстрелил. Окно, из которого стреляли из бластера, вспучилось, полетели куски стены. Супи, отбросив использованное оружие, еще быстрее понесся к дому. Пулеметчик стрелял в него до последней минуты, пока нападавший не скрылся в мертвой зоне.
Предиш не стал искать дверь. Как и в случае с пареньком, он легко взбежал по стене и скрылся в проеме, который проделала его ракета. После этого в доме раздалось еще два выстрела, потом все стихло.
Охранники, залегшие на окраине поселка, вскочили и дружно двинулись к дому. Рейтер, не зная, что ему делать, пошел за ними. Дверь дома распахнулась, и Предиш вышел наружу. В обеих руках он держал непонятные предметы, похожие на грязные свертки. Приблизившись, Генрих Рейтер с ужасом понял, что это человеческие головы.
— Вот вам и отряд из шести защитников, мои храбрые пруви! — произнес Предиш, поднимая свою ношу повыше. — Всего двое слабых людишек. Правда, весьма храбрых. Видишь, Генрих, с какими ненадежными бойцами я выхожу на свое великое поприще! Да, но ты ведь еще не знаешь, в чем оно заключается. Я обещал тебе рассказать: сейчас расскажу. Да что с тобой?
— Вы негодяй… убийца… — с трудом выговорил чиновник; ему казалось, что он кричит, но язык не слушался. Ноги тоже не держали, он и не заметил, как опустился на землю.
Ущелье, на краю которого Люси убила лерда, осталось далеко позади. Они успели пересечь плато и преодолеть еще одно ущелье, поменьше. Там, возле ручья, они поели и немного отдохнули. После этого дети пошли веселее, снова стал слышен их смех, но заряда энергии хватило ненадолго.
Оборачиваясь назад, Люсинда с тревогой видела, что их отряд все больше растягивается. Дети, даже большие, сильно устали. Устала и Норма Хайек, ей с трудом удавалось придумывать новые игры, чтобы подбодрить малышей. Как-то незаметно они поменялись ролями, и теперь Люсинда была главной и отвечала за группу. Она это ясно почувствовала после того, как на одном из привалов спросила Норму о конечной цели их похода.
— Никакой цели нет, Люси, — тихо, чтобы не услышал никто из детей, произнесла создательница „мотыльков счастья“. — Я думала только о том, как вывести их из поселка, чтобы они не попали в руки того ужасного супи, который за ними охотится. Только это было важно, понимаешь? А куда идти, я не думала. Я слышала, что где-то в той стороне есть поселок сектантов. Но сколько до него, не знаю.
„Километров пятьсот, не меньше“, — подумала Люсинда, но вслух ничего не сказала. Она поняла, что теперь решения придется принимать ей одной.
Да, группа устала, и пора было останавливаться на ночлег, но нужно было хоть какое-то открытое место и нужна была вода. Между тем вокруг по-прежнему возвышались густые заросли, и за каждым деревом подстерегала опасность. Люсинда напрягала все свои силы, чтобы держать хищников на расстоянии. Теперь она не отгоняла отдельно каждого хистага или лерда, а создавала своего рода силовой колпак, которым накрывала всю группу — например на привалах. Но когда начиналось движение, группа снова растягивалась, и защита рвалась.
Наконец кусты расступились, впереди показался каменистый холм, на склонах которого кое-где росли гигантские деревья с серебристой корой. Люсинда таких прежде не видела. Серебристые великаны так ей понравились, что у девушки прибавилось сил. Опередив остальных, она взобралась на холм и вошла в рощу.
Закатное солнце расцвечивало уходящие ввысь стволы и торчавшие среди них обломки скал, похожие на застывшую пену, во все оттенки красного. Толстый ковер узких лимонно-желтых листьев покрывал землю. А еще где-то неподалеку была вода, она чуяла ее — тихий ручей, что струился среди камней.
— Как здесь красиво… — прошептала она. И, обернувшись к подходившим детям, весело объявила: — Мы пришли! Дальше сегодня не пойдем! Будем здесь ночевать.
Устраивать ночлег ей пришлось одной. Норма Хайек, дойдя до рощи, села возле первого попавшегося дерева и больше не двигалась. Поглядев на осунувшееся, побледневшее лицо мастера кноду-ганобу, Люсинда не стала ее ни о чем спрашивать — только принесла одеяло, кружку воды и пару энергетических таблеток. Через несколько минут, когда она пришла забрать кружку, Норма уже спала.
С детьми было гораздо сложнее. Все сильно устали, хотели есть, малыши хотели домой, а потому капризничали. Люсинда сбилась с ног, раскладывая одеяла, раздавая еду и воду, провожая маленьких в туалет к назначенному для этой цели дереву, объясняя, что ночной рубашки сейчас нет и горячего какао тоже, зато можно не чистить зубы — просто снять туфельки и накрыться вторым одеялом. А сказку на ночь она расскажет обязательно — вот сейчас уложит еще Розу и Густава, вернется и расскажет.
Однако вспоминать сказки ей не пришлось — всякий раз, когда она возвращалась к тому, кому давала обещание, он уже спал. Сюзанну Ли пришлось укладывать на новое место: она заявила, что под ней кто-то шевелится и хочет укусить. А потом потребовала еще воды. Люсинда побежала к ручью, а когда вернулась, увидела, что все уже спят.
Теперь, когда она осталась одна, ей стало по-настоящему страшно. Если бы здесь каким-то чудом оказался Питер — Питер, с его железными руками, способными свернуть шею лерду, и в то же время интересующийся всем на свете! Да ладно, Питер — это мечта, хотя бы кто-нибудь, на кого можно было положиться, с кем посоветоваться! И зачем только Норма ее позвала, втянула во все это! Втянула, а сама теперь спит. „Перестань, не злись, — приказала она себе. — Злиться, как папа говорил, — последнее дело. А кто бы сейчас им помог? Вот так-то. Лучше подумай, что делать“.
Солнце село, быстро темнело. Внизу под обрывом, куда устремлял свой бег ручей, оживала ночная жизнь. Осторожно ступая, пробирался к воде кто-то большой и грузный. Вряд ли он был опасен, но вот второй, что следил за ним из чащи, был голоден. Голоден был и другой, гибкий и сильный, что шел по другой стороне ручья. Вот он почуял незнакомый запах, доносившийся с холма, и повернул туда…
Люсинда сама не заметила, как бластер оказался у нее в руке. Она шагнула к обрыву, готовая встретить опасность, и вздрогнула, когда маленькая тень, в сумерках сменившая цвет с розового на серый, пробежав мимо нее, встала на краю обрыва, подняв смешной хоботок. Маленький доро был готов предупредить об опасности и даже вступить с ней в бой. Значит, она все же не одна. Это было замечательно, но как сможет Чака справиться с тагрилом или хистагом? И хватит ли в бластере заряда на еще один выстрел? Она включила индикатор. Да, уже желтый, значит, энергии осталось совсем чуть-чуть.
А ведь враг может подойти не только снизу, но и со стороны плоскогорья, может напасть сверху…
Она вздрогнула. Как она могла забыть? Она совсем забыла о главной опасности, от которой они бежали. Есть ли погоня? Она попробовала мысленно потянуться в ту сторону, прощупать пройденный ими путь. Но у нее не получилось: устала, сил осталось совсем мало.
Да, силы следовало беречь. Она села под деревом посреди спящих и построила защитный колпак — эмоциональное поле, отпугивающее любые живые существа. Трудно было дотянуть поле до Нормы, лежавшей в стороне от других, но в конце концов ей удалось. Теперь требовалось одно — не заснуть.
— Ты меня буди, слышишь? приказала она доро, не совсем уверенная, что он ее понимает. — Не давай спать.
Чтобы не заснуть, она стала думать о новом ченджере, над которым работала, и о других, будущих. Думалось хорошо, даже появились кое-какие новые мысли, совсем неожиданные, правда, какие-то странные… Но тут она почувствовала толчок, потом еще один — и, раскрыв глаза, увидела, что стало совсем темно, на небе высыпали звезды, а рядом стоит Чака и требовательно на нее смотрит. Убедившись, что она проснулась, он скрылся в темноте — пошел сторожить.
Сконфуженная, Люсинда твердо пообещала больше не спать, а чтобы искушения не было, встала и начала ходить. Но уставшие ноги требовали отдыха, а кроме того, так было труднее удерживать защитное поле. Она снова села, но теперь стала думать не о ченджере, а о том, что бы было, если бы Питера не вызвали на Землю и он остался на Никте. Она бы, конечно, постаралась показать ему все самое интересное. В первую очередь, конечно, пещеру, которую как-то нашла и которую папа поспешил назвать ее именем. Зря он это сделал, в поселке стали над этим шутить, и она чувствовала себя неловко. Но пещера-то от этого хуже не стала, верно? Питеру бы она понравилась. А потом надо сходить на запад, в болота.
Если уж искать приматов, о которых говорит Дьюк, то там. Хотя она не верит в здешних приматов, тем более человекообразных. Ведь они должны быть любопытными, верно? Иначе какие они человекообразные? А тогда они должны обязательно появиться вблизи их поселка или других поселений на Никте, а такого нигде не было. Но все равно на запад надо сходить. Вот они бредут по болоту — Питер, конечно, впереди…
Люсинда улыбнулась во сне. Бластер выскользнул из ее руки и мягко упал в траву. Чака, сидевший поблизости, видел это, но предпринимать ничего не стал: команды будить человека ему не давали, а кроме того, никаких хищников, от которых следовало защищаться, в данный момент вблизи не было.
Глава 16. ОТПОР
Хищник набрал последнюю группу команд, внимательно просмотрел строчки, напичканные формулами, и нажал „ввод“. Ну это дело, можно сказать, сделано: первая программа для работы с захваченным сегодня материалом составлена. Теперь можно часок позаниматься чем-нибудь другим, чем-то попроще, дать мозгу отдохнуть. Скажем, пойти в лес, выследить лерда или хорта и загнать его. Да, это был бы хороший отдых. Но вряд ли он может себе это позволить — слишком много времени потребуется. А тратить время попусту он сейчас не может: раз Миссия начата, она должна выполняться. Работы впереди невпроворот: надо строить базу, ракетные шахты, рудник, обогатительную фабрику — ядерное топливо вскоре потребуется. А еще надо установить полный контроль над всей планетой. Он уже послал группу во главе с Кувалдой Тони в ближайший поселок. Хочется надеяться, что там они не подкачают, как в Гринфилде, сделают все быстро и без потерь. И детей привезут.
Да, с детьми в Гринфилде вышла заминка. Кто-то его опередил, увел их. Кто-то сумел каким-то образом узнать об операции и предупредить аборигенов. Как
