воображению, уровню знаний и задачам исследования, или же что физическая жизнь лишь на первый взгляд отличается от физических процессов. Этим они хотят сказать, что если в результате определенных химических воздействий можно добиться изменения цвета, то подобные процессы можно наблюдать и в психической жизни людей. И что только из-за несовершенства методов химико-физических исследований на сегодняшний день мы не можем пока представить чувства в виде некой химической формулы.
Для нас же вполне очевидно — и это не требует дальнейших доказательств, — что такая концепция психической жизни даже не предположительна, сугубо не научна, а только выражает точку зрения материалистической философии.
Для нас вместе с тем ясно, что даже самые современные методы физико-химических исследований, примененные к живому мозгу, смогут зарегистрировать лишь химические и физические процессы, но не отразят ни мыслей, ни чувств.
Точно так же мы отвергаем и близнеца материализма — идеализм, который, наоборот, считает сущностью всего только невещественное, нематериальное, но не может обнаружить ни малейших следов субстрата даже при бескомпромиссном анализе мысли и чувств.
Фрейд не усматривал химических процессов в душевных болезнях. Определяя их, он ограничивался психологическими методами, считая химию еще мало изученной. Тем не менее в одном из своих выступлений он сказал, что все результаты психологических исследований можно рассматривать как предварительные, поскольку они со временем будут, предположительно, заменены химическими формулами.
Таким образом, он занял недвусмысленную позицию в пользу материалистического мировоззрения, оставив духовную сферу в стороне. Согласно этому мнению мы, хотя и не достигли необходимого уровня, сможем в один прекрасный день воздействовать на психические болезни простыми, специально подобранными внутривенными инъекциями.
В своей предпосылке научный материализм считает возможным рассматривать психотерапию как самостоятельную науку, о чем Фрейд, по всей видимости, не знал. Психоанализ же Фрейда был, по сути дела, попыткой внедрить физико-химические методы в исследование психической жизни человека.
Мы не будем здесь дискутировать о ценности физики и химии. Не станем мы также утверждать, что в будущем все будет зависеть целиком и полностью только от идеологии…
Я не отрицаю существования особой патологии и специальной терапии при лечении неврозов. Думаю, что нам не стоит сейчас дискутировать о ценности отдельных тезисов Фрейда по психоанализу, сформулированных им на основе квазинаучных наблюдений за психическим состоянием некоторых людей.
Философская критика направлена лишь на интерпретацию результатов таких исследований. Мы же не будем выступать против, скажем, астрономии в целом, а только против тех астрономов, которые станут использовать астрономическую науку в качестве орудия для поддержки коммунистических антирелигиозных воззрений.
Или возьмем пример из области медицины. Гений и умственно отсталый человек могут одновременно простудиться и заболеть. При общности заболевания это все же разные люди, и одного нельзя путать с другим, Поэтому мы исходим из мерок, не имеющих прямого отношения к простуде. Другими словами, в психоанализе Фрейда отсутствует система ценностей.
Возвращаясь к примеру общего простудного заболевания, можно отметить следующее: казуистические и иные показатели заболевания, этиологически полученные психоаналитиком, могут быть корректными. И все же точного критерия оценки заболевшего человека не будет…
Научный материализм психоанализа Фрейда тесно примыкает к экономическому материализму марксизма.
Специфическая концепция национал-социализма по вопросам чувств и характера людей чужда им обоим, как и концепция национальной общности.
Что же касается материализма, то он тесно связан с индивидуализмом.
Политическое выражение индивидуализма — эгоизм. Материализм — не что иное, как мировоззрение эгоизма. Даже материализм не может ничему научить необузданного эгоиста. Ведь каждый индивидуум существует в ряду других индивидуумов. У этого факта есть только одно следствие — появление так называемого «разумного эгоизма», ставшего более умеренным с учетом эгоизма других.
Последователь Фрейда, некий Адлер, разработал так называемую индивидуальную психологию. Это была религия социал-демократического германского государства, хотя она до 1933 года и встречала определенный отпор со стороны марксистов.
Преданность, честь, любовь, товарищество и в еще большей степени такие слова, как героизм, народность, отечество, имеющие философской смысл и даже выступающие как политические факторы, не отражены в материализме, для них просто не оказалось в нем места.
Материалисты, эти эгоистичные индивидуалисты, считают людей, готовых пожертвовать собой за идею, глупцами и даже патологическими личностями. Предположив, что убежденный эгоист достиг своей философской цели, своего субъективного благополучия, удовлетворения собственного эгоизма, мы убедимся в неизбежности его фиаско. Это даже не требует резких критических высказываний в духе Шопенгауэра: ведь в этом мире все может найти удовлетворение, кроме эгоистических устремлений.
Фрейд говорит о верховенстве принципа удовольствия, но не может назвать систему ценностей, необходимую для оценки эгоистических действий. Такая система может быть только выражением мировоззрения, которого у таких индивидуумов нет и быть не может.
Психотерапия имеет ярко выраженную индивидуалистическую ориентированность, что особенно заметно при рассмотрении взаимоотношений индивида и общества. Мы рассматриваем концепцию индивидуализма как заведомо ложную, поскольку она отражает то, что мы называем либерализмом.
Концепция индивидуализма не является концепцией личности, она служит делу отрицания и фальсификации биологических данных, не каких-то «метафизических», но чисто биологических, касающихся всего немецкого народа.
Будучи наследниками эпохи индивидуализма, мы многое знаем об индивидуальных условиях душевных заболеваний. Но до Адольфа Гитлера мы мало слышали об основных условиях душевного здоровья.
Если вы меня спросите, какая же существует связь между психотерапией и национал-социализмом, то я отвечу, что душевное здоровье народа — один из основных вопросов, которыми занимается национал-социализм. Свои первые шаги в качестве государственного деятеля Адольф Гитлер делал не только в чисто экономической области.
Он не обещал своим первым последователям, а впоследствии и всему немецкому народу «больших заработков при меньшей работе», как обычно поступают марксистские демагоги. Он ничего не обещал. Он поступил беспрецедентно в психологическом плане, обещая, а не требуя.
Он потребовал от каждого индивидуума готовности принять участие в предстоящих мероприятиях. Тем самым он открыл источники, пополнявшие прежде душевное здоровье и начавшие уже пересыхать. С пришествием Адольфа Гитлера народность и отечество, дисциплина, верность и честь вновь обрели биологическую ценность в Германии…
Понятие «душевная болезнь» требует, эмпирически говоря, более точного разъяснения. Многие люди знают или думают, что знают, значение этих слов. Душевно болен тот, кто постоянно допускает бессмысленные, нелогичные поступки и высказывания, а также тот, кто поступает эмоционально и, как ему самому кажется, логично, чего, однако, никто не понимает. Неспециалисты и профаны обычно включают в их число и тех людей, которые думают и действуют вроде бы логично, но на уровне маленьких детей, хотя по физическому развитию и возрасту таковыми уже не являются. Возникает вопрос, правомерно ли традиционное определение душевных болезней в связи с подобными случаями. Вряд ли целесообразно называть их даже «душевно больными людьми со слабо выраженными симптомами». Интеллектуальные способности таких пациентов по сравнению со здоровыми людьми, ведущими одинаковый с ними образ жизни, чаще всего даже выше.
Душа определяет бытие каждого человека, не являясь, однако, материальной сущностью. Поэтому душевное заболевание отражается на всем организме. Линия демаркации между психопатами (умалишенными) и людьми с психоневрологическими (душевными) заболеваниями может быть проведена только при внимательном и всестороннем обследовании этих больных.
«Здоровье души», «болезнь души» и «помешательство» являются, таким образом, терминами, определяющими «градации умственных способностей одних людей по сравнению с другими».
Поэтому концепция душевных болезней, выдвинутая немецкой психотерапией, ориентирована на то, что человек является членом сообщества. В то же время само сообщество должно пониматься как специфически национал-социалистское или немецкое явление с присущими ему психическими процессами. Какая-нибудь ассоциация биржевых маклеров нам не подходит.
Немецкая психотерапевтическая концепция несет на себе «политическую» нагрузку, отражая национал-социалистское мировоззрение.
Термин «родство», или «взаимосвязь», подразумевает связь с явлением, отличающимся экстраперсональным и надперсональным характером.
Подобно любой другой болезни, душевная болезнь может восприниматься как ухудшение состояния здоровья. Как и при других заболеваниях, душевная болезнь часто связана с наследственностью, но может наступать и вследствие травм. И в том и в другом случаях существуют различия в интенсивности болезни, что имеет место и при других, чисто физических заболеваниях. Слабоумные, помешанные и конституциональные психопаты могут быть отнесены к числу людей с наследственным душевным заболеванием.
При наблюдении за такими пациентами обычно не было принято устанавливать взаимосвязь между их общим психическим состоянием и степенью заболевания. А ведь именно от этого зависит многое.
В этом плане можно провести аналогию с этнологическими исследованиями: блондин или шатен, худощавый или полный, брахицефальный или долихоцефальный*, что представляет «научный» интерес в случаях, когда расовые черты выражены недостаточно четко. Однако если расовые отличия свидетельствуют о психических отклонениях, это уже очень важно.
Психическая порочность представляет наибольшую опасность при смешении рас. В физическом отношении союз негров с белокожими женщинами вполне возможен. Физически метис здоров, если его потомство здорово. В духовном же отношении такой союз несовместим.
Подобная же ситуация складывается и в случае наличия у одной из сторон душевного заболевания. К примеру, слабоумные люди зачастую отличаются отменным физическим здоровьем, близким к здоровью животных. Наличие большой физической силы у слабоумных преступников широко известно. Также хорошо известна и их животная способность к продолжению рода, что представляет для народа опасность биологического свойства.
Но подходит ли термин «болезнь души» к подобным человеческим существам? Мы отвечаем, что да, но при учете их психических способностей: при наличии у них собственного «мировоззрения» они уже будут представлять опасность для народа. Это означает, однако, что опасность происходит не от их неспособности считать и писать, а вследствие их психического состояния.
Мировоззрение слабоумных людей сосредоточено на собственной личности, на других они обращают внимание, если те нужны им для удовлетворения примитивных инстинктов. Добродушные слабоумные привязываются к людям, которые обеспечивают их питанием и ночлегом. Отношение же их к другим людям эгоистично.
Психическая неспособность к нормальным взаимоотношениям с другими людьми может рассматриваться как решающий симптом шизофрении. Близкие им по духу слабоумные отличаются этим в меньшей степени, поскольку обладают определенными началами нормальных взаимоотношений и поддаются обучению и воспитанию. Шизофреник же характеризуется полным отсутствием психической способности к таким проявлениям. Мир, который ему представляется и в котором он живет, является царством грез. Другие личности могут попадать в этот его мир, исполняя определенную роль, как это происходит в обычных сновидениях нормальных людей. Но это не способствует установлению настоящих психических отношений с реальными людьми. Шизофреник не будет, например, разговаривать с более или менее ему знакомым, который нанесет ему визит, но по каким-то своим соображениям заговорит с совершенно незнакомым. В то же время он может разговаривать с людьми, которых в данное время поблизости нет или даже с давно умершими, но которых, по всей видимости, видит.
Болезненное состояние конституционального психопата — того же свойства, даже если и не в такой же степени. Однако, в отличие от шизофреников и слабоумных, психопат довольно часто в состоянии воспринимать реальный мир — обстановку и людей. В нем вполне достаточно интеллекта, да и физически он здоров. Хотя различаются физически крепкие и физически слабые психопаты.
В этих случаях отсутствие психической связи с другими людьми является определяющим и социально важным симптомом заболевания. Психопат — прирожденный эгоист. По характеру своей болезни он все же ближе к шизофренику. В очень редких случаях психопаты способны на истинную любовь и преданность. Талантливый психопат с народно-биологической точки зрения опаснее, чем обычные душевнобольные или слабоумные. Психопат не способен на истинное восприятие символа, имеющего жизненно важное значение. Его талант, однако, может помочь ему это симулировать.
Бесталанный психопат, лжец, верящий в свою ложь, иногда считает, что у него нормальные отношения с другими людьми, но это может продолжаться лишь до тех пор, пока ему не
