будет предложено доказать это на практике или у него хватит терпения следовать собственному эгоизму, своим амбициям или стремлению к власти.
Это ни в коем случае не означает, что амбиции и стремление к власти следует рассматривать как проявления психопатии. Они могут быть связаны с целым рядом хороших качеств. Ключевым же словом будет «только». Если это «только» амбиции, «только» стремление к власти, то они могут служить критерием психопатии.
Имея дело с нормальным человеческим существом, такое заключение сделать нетрудно, поскольку это не абстрактный научный вопрос, а эмоциональное, спонтанное выражение этической способности данного индивидуума. В то же время у здорового и несентиментального человека не будет никаких сомнений в отношении патологического эгоизма, отличающего психопата. Несправедливых оценок тут быть не должно. Окончательное решение будет всегда сбалансировано, если исходить из реальности существования души. В жизни отдельного индивидуума, как и в жизни всего народа, будущее определяется психическими данными. Нужно подчеркнуть, что люди различаются философскими и политическими взглядами, то есть их способностью рассматривать поражение героя как победу. Можно выразить эту мысль иначе: в жизни могут быть достигнуты любые цели, но эгоизм торжествовать никогда не должен. Счастье заключается в возможности удовлетворения всего, но только не эгоизма.
Что касается либерально-материалистического мировоззрения, выдвигающего своей целью достижение «наивысшего счастья для возможно большего числа людей», то оно претерпит сильное разочарование и приведет к глубокому заболеванию народной души, поскольку с ней не считается.
Третий рейх начертал на своих знаменах не счастье, а действие…
Поскольку целью моего выступления является доведение до вас основных положений немецкой психотерапии, необходимо предварительно сказать несколько слов о лечебных процессах и методологии лечения пациентов с душевными заболеваниями.
Для успешного лечения любого заболевания необходимо знать этиологию и причину болезни. В значительной степени это идентично пониманию развития болезни.
Несомненно, вполне возможно лечение многих болезней и без знания их этиологии. Боли в верхней части желудка часто проходят, когда пациенту предписывается постельный режим, диета и теплые компрессы. Такое лечение действует положительно во всех случаях, независимо от того, имеет ли место небольшой воспалительный процесс или что-то более серьезное. Однако при более сложных заболеваниях необходима диагностика не только заболевшего органа, но и характера заболевания.
Точно так же обстоит дело и с психическими болезнями. Значительная часть так называемых психических заболеваний проходит в результате соответствующего медицинского воздействия на пациента. Довольно часто психотерапевту достаточно назвать вещи, которые до этого пациент говорил сам себе, чтобы восстановить у него чувство уверенности в себе.
Все зависит от процесса и силы убеждения, которые являются обязательными составными частями целительной силы.
Убеждение является разносторонним процессом и лишь отдаленно связано со знаниями, как, например, в случае, когда молодая акушерка примет сотни родов, прежде чем сама станет матерью.
В методологическом плане ретроспектива — путь Фрейда. Подвергаясь риску быть причисленным к фрейдистам, приходится иметь дело с явлениями, относящимися к периоду полового созревания в жизни любого человека. Методологически многие открытия Фрейда верны, однако их интерпретация и отводимое им место в человеческой сущности представляются нам категорически неправильными.
Юнг в этом плане смотрит дальше. Если Фрейд спрашивает: «Откуда, каким образом?», то Юнг задает вопрос: «Куда?» Фрейд — ученый, и только ученый, Юнг же этик. Его можно даже назвать провидцем, в самом глубоком понимании этого слова. Юнг — поэт среди психологов. В его «подсознании» много живых форм, с которыми можно общаться как с живыми существами и которые в состоянии дать совет или предупредить, с которыми стараешься быть в хороших отношениях, чтобы они не «осердились». Психология Юнга демонична. Суть демона заключается в его названии. Исконная истина состоит в том, что дьявола можно разоружить и даже сделать из него слугу, если знать его имя.
По сути дела, это не что иное, как процесс внушения и убеждения, имеющий лечебный эффект, как и другие формы врачебной деятельности.
Настоящий чародей знает свои способы воздействия на людей, хотя иногда случается, что и у него возникает желание глубокого ознакомления немецкой молодежи с Дао, по аналогии с воздействием хоровой музыки и мелодичного перезвона колоколов Потсдамской гарнизонной церкви на умы горожан: «Всегда придерживайся преданности и честности!»
Психология Фрейда включает в себя все положительные моменты, а также опасности, связанные с еврейством, и вместе с тем психологию Юнга.
Если Фрейд — атеист, то Юнг — не по содержанию своей доктрины, а по поведению — католик…
Перцепция — отважно взятая на себя, четко сформулированная и активно проводящаяся в жизнь ответственность, жизненная позиция, включающая личную ответственность даже за те явления, которые от отдельного индивидуума не зависят. Следует вспомнить библейскую мудрость: «Человек грешен с молодости», не сбрасывая со счетов и такую его особенность, как склонность к пессимизму, порой и беспричинному.
При таких обстоятельствах «эго» и подсознание являются не двумя различными сущностями, а единым явлением, как лошадь и всадник, когда последний хорошо знает и понимает свою лошадь и может настроить ее на предстоящее действие, а лошадь понимает, что у нее хороший всадник.
Поэтому, видимо, нет необходимости объяснять, что разум и душа — не враги и что суть человека — его интеллектуальность и прогрессивная работа мозга. Человек, которому суждено умереть, ошибается, если считает, что пришел конец света.
Мы описали личность с ее актуальными возможностями. К этому можно добавить, что… отдельные люди не только живут полнокровной жизнью, но и обладают пониманием: они являются настоящими лидерами народа, мыслителями, поэтами и политиками…
Первоначальный план фундамента является составной частью любого архитектурного замысла, хотя порой и не дает четкого представления о том, как будет выглядеть все здание. Следующие замечания, касающиеся характеристики психотерапевта, можно рассматривать в качестве такого плана. Психотерапия тесно смыкается с педагогикой. Она подчеркивает важность получения правильного образования, поскольку неправильное образование, как правило, приводит не только к отсутствию знаний, но и к душевным заболеваниям. (Чтобы избежать недоразумения, следует уточнить, что с психотерапевтической точки зрения «хорошее» образование порой оказывается в определенной степени «плохим».)
Опять же с психотерапевтических позиций надо сказать, что специфические этнические достоинства должны быть целью здорового образования. Наш идеал — не только образование отдельной личности, но и — в первую очередь — воспитание мальчишек и девчонок, немецкой молодежи. Личность в конечном счете является плодом, органическим результатом, зрелым продуктом данных этнических склонностей.
В то же самое время не следует забывать, что в Германии термин «добродетель» не является аскетическим, каноническим понятием. Конечно, обязательное требование национал- социализма — «общие интересы превыше личных». Это требование, подобно другим, проистекает из биологической сферы. Биологическое самоутверждение является основой жизни, но именно оно несет в себе и опасность для общественных интересов, Это чисто психологический подход, и людям со здоровой духовностью понять это так же просто, как и разницу между обучением и дрессировкой, смелостью и жестокостью, состраданием и слабостью, страстью и фанатизмом, непоколебимой верой и догматизмом, энтузиазмом и приподнятым настроением, любовью и сексуальным удовлетворением, сентиментальностью и глубокой эмоцией.
Психотерапия может выступать в роли критика педагогики, но и имеет с ней прямую практическую взаимосвязь, так как во многих случаях лечение неврозов представляет собой преодоление недостатков обучения и воспитания. Когда же врач имеет дело со взрослыми людьми, он не должен даже пытаться стать воспитателем. Более того, он должен лишь руководить процессом самовоспитания, не забывая о биологической разнице между взрослым человеком и ребенком.
Вместе с тем психотерапия близка и к деятельности пастора, но лишь в отдельных случаях, что нередко воспринимается неверно. Следует видеть разницу между работой психотерапевта с пациентом и церковным богослужением. Ведь религия основана на неизменной моральной системе и ясном ее понимании, идея греха нарушает эту моральную систему, и, наконец, духовник обладает абсолютной властью.
Психотерапия же ничего этого не имеет. Кое-кто, возможно, и увидит определенную схожесть между невротическим чувством вины и религиозным чувством греха. Но это равносильно богохульству. Если больной человек переживает, например, что не смог помыть руки, прежде чем с кем-то поздороваться, вполне понятно, что это не связано с религиозным чувством, а носит сугубо личностный характер. Ясно также и то, что в подобной ситуации сходство психотерапевта с духовником весьма отдаленно. Если вначале пациент, может быть, и воспринимает это таким образом, то в процессе лечения будет достигнут огромный прогресс, если он проникнется чувством, что отпущение греха освободит его от недуга. Можно считать, что за каждым неврологическим заболеванием скрывается какой-то глубокий религиозный конфликт, но не каждое заболевание ведет к такому конфликту. Истинный религиозный конфликт может быть устранен, когда пациент начнет задумываться о чистоте не рук, а души.
Так что психотерапевтическая деятельность может быть названа пасторской только в определенном смысле.
Психотерапия имеет две задачи — общую и частную.
Из всей медицинской практики только психотерапия имеет философско-политический смысл, поэтому она должна занять соответствующее место в программе медицинского обучения.
Общеизвестно, однако, что до сегодняшнего дня в этом направлении еще ничего не сделано. Хотя лекции по общей и медицинской психологии, в частности, иногда и читаются, принося определенную пользу, в научном плане они по-прежнему базируются на представлениях XIX века. Взаимосвязь этого вопроса с обсуждаемой здесь проблемой также почти не привлекла к себе должного внимания.
Задача психотерапии в узком смысле заключается в обучении будущих врачей специальным знаниям по лечению душевных заболеваний. На практике это означает, что они должны проходить не только специальный курс медицинского обучения. Они должны доподлинно знать историю мышления, прежде всего своего народа, быть в курсе философских и метафизических проблем, быть сведущими в социальных науках, в особенности в расовой. И это лишь несколько «не чисто медицинских» дисциплин.
Возникает вопрос, а не целесообразно ли пойти другим путем, то есть начать обучение с гуманитарных наук, а затем добавлять необходимые медицинские и биологические знания. Известны случаи, когда лидеры психотерапевтических школ, сами будучи врачами, уже исходили из такой возможности и на практике применяли подобную программу обучения, правда, не со студентами-медиками.
Ханс Лёр
Врач должен разбираться в иррациональном
Мы, национал-социалисты, придерживаемся мнения, что врач, покинувший стены «храма науки» и приступивший к работе, скажем, в университетской клинике, должен, прежде всего, в должном контакте с народной общностью ознакомиться с понятием «иррациональность», перекидывающим мостик от врача к пациенту, если тот не является только подходящим «случаем» или «материалом» для изучения.
Национал-социалистское государство совсем не заинтересовано в том, чтобы напичкать студента-медика большим числом отдельных, не связанных между собой фактов и передать ему определенный объем знаний, которые он учит для сдачи экзамена и забывает через несколько недель. В связи с этим оно намерено руководить студентом, ведя его по громадному полю знаний, показывать внутренние биологические связи, имеющие особо важное значение в жизни…
Мы ни в коем случае не против науки. Более того, мы требуем от будущего врача большого объема научных знаний. А это может быть достигнуто только путем проведения целого ряда специальных занятий, на которых основной упор должен быть сделан на связи человека с биологией, а не на изучении абстрактных и мертвых материальных объектов. Но для этого должна быть проведена рациональная реформа обучения студентов.
Иоханнес Штайн[41] правильно подчеркивал, что студент-медик входит в контакт с больным (пациентом) слишком поздно. Если у него нет никакого
