опыта в обращении с больными вплоть до первых специальных экзаменов, довольно часто впоследствии между ним и пациентом возникает много ненужных формальностей и предвзятостей. Нам бы не хотелось, чтобы нас поняли превратно. У нас нет намерений копировать медицинские учебные заведения Франции, а также их методику обучения, по которой студентам предоставляется возможность раннего вступления в контакт с пациентами. Мы собираемся сконцентрировать свое внимание на вопросах техники и методологии, не придавая большого значения теории.
Считаем целесообразным ввести в требование к поступающим в высшие медицинские учебные заведения девушкам их предварительной работы в качестве медицинских сестер и сиделок. Аналогичная самоотверженная работа предоставит и юношам возможность определить, правильно ли они выбрали будущую профессию.
Мы же при введении практического ухода за больными для студентов-медиков получим возможность их качественного отбора. Существовавший до этого принцип отбора кандидатов в студенты, основанный исключительно на мнении преподавателей о их способностях, необходимо отменить. Ведь скольким талантливым людям представители медицинского образования в свое время сказали, что у них нет никаких способностей. Процесс отбора не будет закончен и тогда, когда кандидаты покажут свои способности к обучению в качестве будущих врачей. Год лабораторных работ, а потом еще полгода практического ухода за больными позволят судить о характере и способностях каждого студента. В ходе дальнейшего обучения, которое вскоре также претерпит изменения, основное внимание с «показа» больных на занятиях будет перенесено непосредственно к постели больного. Вместе с тем свои знания и умение студенты будут демонстрировать в конце каждого семестра вместо получения некоего сертификата, как это имело место раньше, В связи с этим на преподавателей и начальников отделений в клиниках и больницах будет возложена ответственность за качество подготовки студентов.
Министр внутренних дел Вильгельм Фрик как-то сказал:
«Только тот, кто чувствует свою полную принадлежность к народу и не ищет никаких выгод и преимуществ для самого себя, может идти учиться в университет. Каждого студента и преподавателя мы будем оценивать не по громким словам, а по делам и службе народному сообществу. Национал-социалистская концепция знаний и вновь определенная задача университетского обучения не должны ни в коем случае принизить интеллектуальные стандарты университетов. Наоборот, они поднимают их настолько, что могут быть удовлетворены только при наличии строгой духовной дисциплины. Если немецкий студент направит всю свою энергию на выражение глубокой преданности национал-социализму, он поступит так, как этого от него ждет народ».
В прошлые годы требования к отбору студентов были значительно снижены, число же студентов-медиков возросло, в результате чего на учебу пришли личности, которые по своим расовым, этическим и философским качествам не соответствовали профессии медика. Личные связи между преподавателями и студентами были утрачены, модель лидерства потеряна. Чем больше становился наплыв масс, тем ниже опускался индивидуальный уровень. Медицинские кафедры были в основном заняты евреями, которые свели на нет духовную сущность лечебного процесса. Руководитель Имперского союза врачей Герхард Вагнер заявил по этому поводу: «Они внушали молодым врачам из поколения в поколение механистический дух».
Культурный идеал, широко распространенный в период либерализма, ныне значительно изменился, что отрицательно сказалось на обучении индивидуума.
Поэтому задача формирования характера и личности студентов нашими преподавателями должна вновь быть выдвинута на первое место, наряду с передачей им научных знаний. Только таким путем мы сможем возвратиться к этическому и высокому моральному статусу, который отличал врачей прошлого (следует хотя бы прочитать клятву Гиппократа), поскольку у них была солидная философская основа и не было никаких сомнений в профессиональной пригодности..
Противники национал-социализма годами распространяли ложь, будто бы национал-социализм выступает за антиинтеллектуализм и не имеет никакого понятия об уникальности подлинных научных исследований. И вообще — будто бы ему чужд дух учения, вследствие чего наука будет лишена преемственности, а научное мышление ограничено настолько, что, говоря словами Генриха Хассе[42], «гордые вершины, возвышавшиеся прежде в немецкой культуре, будут низведены до болотистой равнины и смогут служить убежищем лишь для интеллектуальных кастратов».
Литературные эмигранты стараются изо всех сил создать впечатление, что в нынешней Германии культура и цивилизация подвергаются опасности и что дикие орды национал- социалистов угрожают идеалам всего человечества…
Возникшая в эпоху либерализма концепция «беспристрастной и объективной» науки, стремящейся к достижению «абсолютной истины», ныне лишилась своих основ и даже самого оправдания своего существования, поскольку мы стали понимать, что реалистическая наука должна опираться на личный современно-исторический фактор. Наука может отражать реальность только вне своей основной специфики. Народное сообщество и наука не противостоят друг другу. Концепция народного сообщества, рассматривавшаяся до недавних пор только как политическая, ныне стала базовым научным принципом…
Поскольку элементарный процесс жизни не может быть полностью объяснен причинно-механическим анализом, возникает вопрос, а не следует ли врачам, опирающимся при постановке диагнозов на методы естественных наук, овладеть еще и другими знаниями. И тут же на ум интуитивно приходит концепция эмпирических знаний с осознанием всего и вся.
Вне всяких сомнений, врач не может обходиться без эмпирических знаний, ибо, как говорил Гиппократ, опыт — обманчив. Многие наши знания проистекают из опытов, независимо от того, как долго они сохраняют свою действенность, и вот однажды оказывается, что они ошибочны.
Другой вопрос: является ли интуиция действительно новым видом знаний и существует ли какая-либо разница между чисто эмоциональным восприятием и обычным процессом мышления? Без научных знаний, в частности без знания биологии в медицине, конечно же не место для интуиции. Что же касается исследователей, то наиболее выдающиеся из них зачастую руководствуются именно интуицией, каким-то внутренним озарением, которых у их коллег даже не бывает. Интуиция, по сути дела, является очень большой концентрацией человеческих способностей и, как говорил Бумке[43], «взглядом, охватывающим не только большое число отдельных наблюдений, но и явлением, вскрывающим их внутренние связи».
Само собой разумеется, мы не можем подготовкой добиться того, чтобы каждый студент стал гением. Базовое, основательное обучение во взаимосвязи с биологией вот то, что требуется. Тот же, кто полагает, что сможет обходиться без научных знаний и медицинской подготовки, рассчитывая на свою интуицию, вскоре убедится в ошибочности своих диагнозов и методов лечения.
Мы признаем, что еще с незапамятных времен существовали «народные целители» — люди, обладавшие своеобразными медицинскими познаниями, основанными на интуиции. Но даже эти практики не всегда ставили правильные диагнозы и были вынуждены прибегать к анализам и медицинским знаниям. Непроизвольно каждый человек, движимый своей склонностью или увлечением, стремится заниматься делом, которое ему по душе. Мне, например, приходилось довольно часто сталкиваться с людьми простыми, не имеющими специального образования, которые великолепно разбирались в разведении птиц, собак, бабочек и других животных и насекомых. Естественно, это было их хобби или же повседневным занятием. Думаю, следует признать, что и здесь видна роль интуиции.
Еще одной причиной искажения нынешней врачебной концепции является, несомненно, иудаизация нашей профессии. Евреи смогли стать руководителями наших профессиональных ассоциаций и медицинских групп. Как отметил Герхард Вагнер, «они понизили концепцию профессиональной чести и подорвали этические и моральные ценности нашей расы».
Каждый, кто ознакомился с данными статистики, показывающей степень доминирования евреев в нашей профессии, особенно в больших городах, — а собраны эти данные были по религиозным, а не этническим или расовым принципам, — полностью одобрит контрмеры, принимаемые национал-социалистами. Лидер медиков Герхард Вагнер в своем докладе на партийном съезде в 1934 году затронул вопросы расы и здоровья нации, а также привлек внимание делегатов съезда к тому обстоятельству, что в феврале 1934 года, то есть через год после национал-социалистской революции, 46,8 процента врачей, занятых в Государственном страховом медицинском фонде в Берлине, являются евреями. В других боль ших городах ситуация практически та же. В свете этих фактов уже нельзя говорить о гонениях и преследовании евреев в медицинской сфере.
Большой наплыв еврейских врачей способствовал распространению марксистско-либеральных идей, что еще более отрицательно сказалось на системе здравоохранения. Врач, вынужденный заниматься неблаговидными делами, чтобы не пострадать материально, превратился в бизнесмена и даже служителя системы социального обеспечения и страхования. Характер лечения стал зависеть от лиц и гонораров.
Вместе с тем в результате деятельности промарксистски настроенной администрации медицинского страхования и врачей-попечителей медик-практик лишился даже тех остатков профессиональной чести, которые у него еще оставались. Ему указывали, какие лекарства выписывать своим пациентам, и он вынужден был подчиняться.
Какой же напрашивается вывод? Престижность медицинской профессии в глазах народа опускается все ниже и ниже. Медицинская наука, относившаяся догматически к реалиям жизни и игнорирующая их, стала чуждой для народа. Для восстановления доверия народа целесообразно включить в программу обучения студентов идеи и методы народной медицины вместо того, чтобы бездумно отбрасывать их…
Подъем уровня жизни в последнее время поможет нам перейти от концентрации всего внимания на отдельных симптомах и органах к рассмотрению человека в целом, что приведет нас к истинно медико-биологическому мышлению. Такое изменение точки зрения уже нашло отражение в многочисленных публикациях ведущих специалистов в различных областях медицины…
Не у всех врачей есть одинаковая возможность оказывать пациентам настоящее «пасторское внимание». Тем не менее повышение рождаемости связано не только с улучшением экономических факторов, но и с внутренним отношением к этому народа.
Требовать от людей повышения моральной ответственности в вопросе деторождения без создания необходимых экономических условий бесполезно. Национал-социалистское государство путем осуществления налогового законодательства и других мер как раз создает необходимые экономические условия для образования семьи и воспитания детей. Вместе с тем необходимо изменение внутреннего отношения каждого индивидуума к этому вопросу. Вот тут-то и должна начаться целенаправленная работа врачей. Она не должна ограничиваться только молодежью, но быть направленной на укрепление здоровья всего народа.
Закон о стерилизации также является одной из основ и опор национал-социалистского государства. Если люди с хорошим врожденным здоровьем преднамеренно сократят число детей в своих семьях, тогда как врожденно больные лица станут быстро воспроизводиться, то через сто лет, по расчетам Ленца[44], численность абсолютно здоровых людей будет составлять всего 11 процентов населения (число людей с наследственными дефектами здоровья достигнет 88,9 процента — при принятии продолжительности жизни одного поколения в тридцать три года и неизменном коэффициенте воспроизведения).
Качественное состояние народа падает. Поэтому необходимо принятие любых мер, чтобы изменить его духовное отношение к этому вопросу, так как позже они уже ничего не дадут. Не стоит, видимо, даже упоминать, что содержание общества, состоящего в основном из дебилов, будет стоить очень дорого. По расчетам Вагнера, такие расходы превысят 1,2 миллиарда марок в год.
Обязанность врача состоит ныне не только в убеждении пациента, страдающего недугом, согласиться добровольно на стерилизацию, но и в доведении таких данных до властей. Многие врачи, вероятнее всего, зададутся при этом вопросом: «Что же станет тогда с доверительными отношениями между врачом и пациентом? Я, например, не намерен своими руками сводить на нет собственную практику и лишаться клиентуры». Факт, однако, остается фактом, что законом по унификации системы заботы о народном здоровье от 3 июля 1934 года эта животрепещущая проблема передана агентствам народного здоровья, которые должны быть незамедлительно образованы в городах и сельских районах.
Это, однако, не освободит врача от исполнения своей наиболее важной обязанности — отношения к своему долгу, как это надлежит бдительному биологическому солдату. Его первостепенной задачей является защита государства и народа, а также их будущего от асоциальных элементов. Я не стану останавливаться здесь на том, что национал-социалистский врач должен занимать позицию, резко отличающуюся от позиции врача марксистско-либерального периода, в вопросах прерывания беременности. При этом следует учитывать отсутствие социальной необходимости в ликвидации плода в чреве женщины.
Какие же потрясающие задачи открываются перед врачами и медицинской наукой в национал-социалистском государстве! Наши обязанности и ответственность сегодня, как никогда раньше, велики. Народный врач, в самом истинном понимании этого слова, медик-практик, сможет восстановить свою значимость и доброе имя в народе…
Адольф Гитлер и его соратники показали истинный путь немецкой медицинской профессии.
Мы, университетские преподаватели, обязаны учить студентов, что здоровье народа превыше здоровья отдельных индивидуумов, и это должно стать ультимативной целью
