что они сломали позвоночник. Евнух рухнул на пол, конвульсивно сжав единственную руку.
– Вы в порядке? Вы в порядке? – кричал Сильверстайн инквизитору.
Росс, наконец, сумел встать на ноги и слабо кивнул.
– Прекрати дергаться и подстрели уже этого ублюдка псайкера, – прохрипел он.
– Не могу попасть. У него что-то вроде генератора силового поля. Гвардейцы уже израсходовали кучу боеприпасов, пытаясь пробить его. Придется атаковать врукопашную, – сказал Сильверстайн.
Росс, сморщившись, вытер рукой окровавленное лицо.
– Он подумал обо всем, да? Ладно, прикрой меня.
Инквизитор снова встряхнул головой, чтобы прояснить ее. Темное пятно мешало видеть левому глазу, и Росс надеялся, что это не признак кровоизлияния в мозг. Отбросив все сомнения, он поднял правую руку, на которую была надета хорошо подогнанная перчатка из синей стали. Силовая перчатка времен Танской войны. Оружие издавало низкое гудение, окружавшее перчатку силовое поле искрилось голубоватым сиянием.
Росс побежал прямо к трону. Краем глаза он видел, что отпрыски Монарха бросились на него, но выстрелы Сильверстайна были смертоносно эффективны. Над плечом и головой Росса мелькали стрелы, одна прошла так близко, что он слышал ее свист, похожий на змеиное шипение. Стрелы поражали евнухов, и Росс продолжал бежать к трону.
Инквизитор мысленно считал каждый болт, выпущенный из арбалета, пока не насчитал двенадцать. Сильверстайну требовалось перезарядить оружие. До трона оставалось лишь десять шагов; Монарх все еще сидел неподвижно, восстанавливая силы. И в этот момент евнух набросился на Росса.
Росс повернулся, его рефлексы были все еще замедлены после психического удара. Евнух, завизжав, ударил шелковым кистенем по ребрам, выбив воздух из легких. Росс попытался поднять пистолет, но кистень обрушился снова, на этот раз на руку. «
Стремясь скорее убить противника, евнух усилил атаку. Кистень устремился к голове Росса. Инквизитор, больше благодаря удаче, чем расчету, увернулся от удара и всадил силовой кулак в грудь отпрыска Монарха. Силовое поле ярко вспыхнуло, перчатка проломила грудную клетку евнуха. Мертвый враг рухнул на пол.
Зная, что у него нет времени, Росс развернулся и бросился на Монарха. Псайкер уже почти восстановил силы. Он уже встал на ноги, его глаза светились молочно-белым светом, он готовился обрушить на противника новый удар психической энергии. Температура резко падала.
– Сейчас! – крикнул инквизитор Росс, бросившись на псайкера. Его силовой кулак врезался в невидимое поле, окружавшее Монарха. Разрушительное силовое поле перчатки встретилось с защитным полем генератора, сверкнул ослепительный свет, и раздался страшный треск. Генератор, встроенный в нефритовый трон, взорвался. Защитное поле исчезло, воздух заполнил оставшуюся после него пустоту со звуком, похожим на удар грома. Росса отбросило на пол перед троном.
Бастиэль Сильверстайн выпустил все двенадцать болтов в Монарха ровно за три секунды. С пятидесяти шагов все болты попали в цель, пригвоздив псайкера к его трону, как сломанную марионетку. Почти сразу же мушкет Бикейлы изверг заряд картечи, прошив труп Монарха дымящимися отверстиями.
Все закончилось так же быстро, как и началось. За исключением порохового дыма от выстрела Бикейлы и боевого клича курассианских коммандос, рубивших на куски последних евнухов, бой закончился. Металлический запах крови и выстрелов наполнял тронный зал.
Инквизитор Росс встал и отряхнулся. Закашлявшись, он выплюнул окровавленный зуб на останки Монарха, и сорвал с головы трупа корону с вуалью.
Нечеловеческое заостренное лицо смотрело на него мертвыми глазами. Темные, мертвые глаза ксеноса. Покрытый костяными гребнями лоб был залит кровью, в полуоткрытом рту виднелось множество зубов, полупрозрачных и острых, как иглы.
– Генокрады, – сказал инквизитор.
Он устало повернулся к своей команде, и посмотрел на поле боя перед собой. Во время своей службы дознавателем Россу довелось участвовать – и выжить – в множестве боев. Его учитель Лист Вандеверн был успешным полевым инквизитором, считавшим, что рейды и облавы всегда дадут больше ответов на вопросы, чем кабинетное расследование. Росс, когда ему еще не было тридцати лет, успел поучаствовать в боях с полудюжиной еретических культов, и даже в осаде крепости наркобарона в мире смерти Санс Гавирия. Но ничего из того не могло сравниться с жестокостью этого боя.
Тронный зал стал местом бойни. Множество трупов, одетых в разноцветные шелка, были разбросаны в беспорядке, как раздавленные бабочки. Десятки огромных сосудов с водой были опрокинуты или разбиты, залив пол зала розоватой, окрашенной кровью водой. Некоторые из мертвецов были одеты в монтейскую или курассианскую военную форму. Недалеко от Росса сидел мертвый курассианский коммандо, вцепившийся руками в перчатках в горло врага. В гвардейца попали более десяти раз, но он так и не разжал руки.
Вокруг бойцы истребительной команды быстро осматривали труп за трупом. Россу казалось, что они делают это лишь по привычке, мощное оружие на таком расстоянии редко оставляет выживших.
– Сир, мы нашли одного живого. Сир? – позвал его Сильверстайн.
Росс вышел из послебоевого оцепенения, и понял, что Сильверстайн стоит у подножия трона и уже некоторое время зовет его. Разбрызгивая ботинками розовую от крови воду, инквизитор подошел за охотником к группе гвардейцев, стоявших с поднятым оружием. Когда солдаты расступились, Росс увидел, что они нашли раненого отпрыска Монарха, сидевшего на полу зала.
Генетически он был больше человек, чем ксенос, Росс заметил это сразу. Но глаза гибрида под выпуклым лбом, похожие на озера черной нефти, были лишены всякой человечности. Самой отвратительной была его пародия на симбиотическое оружие. Шелковый кистень, мокрый и блестящий, был очень похож на живое оружие тиранидов. Правый рукав оторвался, открыв руку, сросшуюся с устаревшим тяжелым автопистолетом, коричневым и блестящим от смазки. Плоть и пальцы руки, как воск, обволакивали крупнокалиберный пистолет, что случайно или, скорее, преднамеренно, напоминало некий органический биоморф.
– Он может говорить, сир, – сказал Сильверстайн, кивнув на тварь.
Отпрыск Монарха был ранен выстрелом из курассианского дробовика. Его левая нога была покрыта кровоточащими ранами и ожогами. Существо подняло голову, посмотрев в глаза Россу, и издевательски рассмеялось, показав ряды острых, как иглы, зубов.
Возможно, если бы Росс был старше, опытнее и терпеливее, он смог бы извлечь из допроса гибрида больше пользы. Но пока молодому инквизитору не хватало ни опыта, ни терпения. Росс просто рванулся вперед и схватил существо за воротник шелкового одеяния.
– Сколько времени планета была заражена?! – закричал Росс в лицо твари.
– Какое это имеет значение? – сказал гибрид, его хриплый голос звучал странно нечеловечески.
– Потому что я спрашиваю! – взревел Росс. Рванув за воротник, он с силой впечатал голову твари в мраморный пол. Существо фыркнуло, очистив ноздри от воды, и снова засмеялось, странный звенящий смех эхом звучал в стенах зала.
Бикейла подошла к Россу, положив руку ему на плечо.
– Убей его. Просто убей его и все, – сказала она.
– Нет, пока он не ответит мне! – прошипел Росс. Все еще сжимая в руках шелковый воротник, он дернул, повалив гибрида и опрокинув его на раненый бок. Существо зашипело от боли.
Удовлетворенный, инквизитор повторил вопрос.
– Когда это началось?
– Три поколения назад, – прошипел отпрыск Монарха сквозь зубы. – Наши отцы пришли на Сирену как миссионеры, чтобы распространять семена великой семьи и ее благословенных детей.
Это признание не удивило Росса. На самом деле, это было почти элементарно. Сирена была пограничным миром, и миссионеры долгое время были единственными представителями Империума на планете. Кроме того, тогда на Сирене только священники и экклезиархи имели доступ к кораблям, способным летать в варпе.
– Это было прекрасно, – вполголоса произнес гибрид. – Через семь зим первородный принц Сирены был благословлен кровью семьи. Он стал отцом отцов. Когда он воссел на трон, этот мир был наш.
