Попутная полуторка стояла около штаба, под березами. В кузове, прислонившись спиною к кабине и удобно вытянув ноги, в щегольских сапожках сидел на запасном скате офицер, отрекомендовавшийся капитаном Бардиным, разведчиком полка, в который я и направлялся.
Бардин — веселый и общительный человек, высокий блондин лет тридцати пяти. Из-под сдвинутой на затылок фуражки кольцами выбиваются мягкие волосы, беспорядочно падают на лоб, из-под которого смотрят на меня глубоко посаженные зоркие серые глаза энергичного, много видевшего и знающего человека.
— Вы командуете ротой? — спросил я, чтобы завязать разговор.
— Нет, я ничем не командую, — засмеялся он, показав ровные белые зубы и продолжая рассматривать меня. — Просто разведчик. Присаживайтесь.
— Просто разведчиками бывают солдаты, а вы офицер, — заметил я, усаживаясь рядом с ним на чемодан.
— Поживете — увидите. — Мое невежество в вопросах пограничной службы, очевидно, забавляло его. — Наша разведка совсем другое дело, чем общевойсковая. Мы отличаемся от нее хотя бы тем, что у нас работают одни офицеры.
В пограничных войсках Бардин служил давно, до войны был начальником заставы.
— Вот у вас в подразделении, — говорил он, когда мы тронулись, — будет человек шесть сержантов и лучших солдат с удостоверениями старших нарядов. А старший наряда — это, знаете ли, ого! Им дано право задерживать всех подозрительных лиц, штатских и военных, вплоть до полковников. А вам, как начальнику заставы, будет разрешено задерживать и генералов. Это, конечно, не значит, что вы можете задержать и посадить в КПЗ {[1]} командира какой-нибудь дивизии. Но если мимо вас в форме генерала проедет шпион и вы, вместо того чтобы арестовать его, отдадите ему честь… — тут он многозначительно подмигнул мне, как бы говоря: тогда увидите, что получится.
— А вы много шпионов задержали? — Мне хотелось получить некоторые конкретные практические сведения.
— Ну, откуда много? Было, конечно… — Он поглядел на меня тем оценивающим, пытливым взглядом, каким обычно смотрят на малознакомого человека, не зная, стоит ли быть откровенным с ним. Очевидно решив, что доверять мне можно, он продолжал: — Вот, скажу вам, до войны у меня на участке три раза переходил границу такой, знаете ли, мастер своего дела, немец Гуго Фандрих, и я не мог его взять. Знал, когда и где идет, а он все равно обводил меня вокруг пальца. Вот был поединок!
— Все-таки взяли?
Он потряс головой:
— Ничего подобного. Это только кажется, что их легко ловить. Они тоже не дураки.
Был конец мая. Солнце уже палило по-летнему, дорожная пыль неистово клубилась сзади нашей старенькой фронтовой полуторки, катившейся, пофыркивая и резко подскакивая на ухабах, мимо ярко зеленеющих полей, полусожженных деревень, тенистых перелесков под белесо-лазурным ласковым небом.
— А ведь он, подлец, наверное, где-нибудь здесь, у нас, — продолжал Бардин. — Это такая фигура, что фашисты, конечно, не станут держать его на курорте. Хотел бы я еще разок встретиться с ним да померяться силами. Авось бы и одолел.
— Может быть, еще встретитесь.
— Конечно, все может быть.
— Он каков из себя?
— Так я его ни разу не видел. Известно, что он числится у немцев специалистом по России, превосходно знает нашу страну, язык наш, обычаи и шпионом работает давно, лет двадцать пять. Матерый шпионище, одним словом.
Разговаривая так, мы тогда и не предполагали, что нам обоим придется скоро встретиться с этим «специалистом по России».
III
Прошло еще больше суток, пока я добрался до своей заставы: оформлял документы в штабе полка, ждал попутную машину в батальон, знакомился там с командованием. С заставы для меня выслали повозку.
— Сам старшина за вами приехал, — сказали мне в штабе батальона. — Артист! Служит он у нас недавно, месяца три, а проявил себя на весь полк чуть ли не с первого дня. Был как-то смотр конского состава. Решали, чьи лошади лучше в полку. Что сделал этот старшина с лошадьми, можете отгадать?
Я пожал плечами.
— Протер их бензином перед смотром, и они у него блестели так, что ни один самый белоснежный платок не запачкался и комиссия единодушно признала их самыми лучшими. А потом пришлось отменять.
Мне показалось, что от этой цыганской истории попахивает чем-то очень мне знакомым. И действительно, я даже не могу описать удивления работников штаба, когда мы с зашедшим за мною, старшиной обнялись и трижды, по-русски, расцеловались. Это был не кто иной, как мой старик Лисицын.
— Ну, капитан, теперь у нас дело пойдет, — пообещал мой старик, когда мы, развалясь в повозке на свежей, только что подсушенной, душисто пахнущей траве, покатили на заставу, до которой было целых восемнадцать километров.
— Как ты попал сюда, старик?
— А после ранения. Меня миной чуть-чуть пришибло в ногу. Ничего, вылечили за какой-нибудь месяц, плясать можно. Моя жена пишет в госпиталь: ты бы, мол, учиться на курсы какие-нибудь подался. Сына, пишет, вон, ранило, так он на курсы младших лейтенантов после госпиталя поехал и теперь офицер, а ты как был всю войну старшиной, так и остался, никуда тебя не выдвинули. Мне, мол, за тебя перед соседями стыдно.
— Что же ты ей ответил?
Он снял пилотку, почесал свой седой ежик.
— Дура, говорю, баба. Еще нету таких курсов, куда бы мне, старому, поехать. А соседям скажи, что старшина в роте — это то же, что генерал в дивизии, только рангом пониже да властью пожиже. Правильно написал?
— Правильно, — смеюсь я. — Как это ты с лошадьми попался?
— Вот, черт, уже известно, — с восхищением говорит он. — Да я никогда бы им не попался, если бы не ездовой. Был у нас такой солдат — трепло, ужас. И на руку не чист, махорку воровал. Ну, отправили его от нас куда подальше, а он взял да и про лошадей рассказал. Это же давно было, как только я пришел сюда. Только принял хозяйство — смотр, а на лошадей смотреть страшно. Ну я, чтобы выйти из положения, и протер их бензинчиком. Э, да черт с ним, с этим делом! Я, командир, забыл сказать, у нас ведь и Иван Пономаренко на заставе, тоже вместе со мной прибыл. Вот-то он обрадуется!
Этот день был для меня воистину днем неожиданных встреч.
— А он-то как?! — воскликнул я.
— Да тоже в одном госпитале лежали. Теперь вот шпионов ловим.
— Много поймали?
— Вообще-то при мне задержали человек тридцать всяких там бездокументников, а один, кажется, попался, паразит, настоящий. Младшим лейтенантом прикидывался. Нам теперь надо ухо востро держать. Ну да мы, командир, и здесь с тобой не пропадем, верно?
В деревню, где стояла застава, мы приехали под вечер. Мой помощник лейтенант Зверев, скромный, исполнительный, толковый молодой человек, с белесыми, выгоревшими на солнце бровями и ресницами на курносом, скуластом и веснушчатом лице, выстроил возле крыльца свободных от наряда людей, и я еще с
