очередь должен перестать сомневаться в самом себе. Не будучи уверенным, что доведешь дело до конца — не стоит даже начинать. А он уже начал, и назад пути нет. Странно, но, осознав это, Руслан ощутил спокойствие, какого давно уже не испытывал.
Проснувшись, он подумал, что пора уже разработать план активной обороны торгового центра. И после завтрака пошел с предложением к Алексею. Всю первую половину дня они обсуждали, где расположить стрелков, как эффективнее использовать лучников, какие места в защите наиболее уязвимы.
С приходом новых людей в общине появились наконец часы. Механические наручные, целых три штуки. По просьбе Алексея, одни отдали на кухню, и обед с ужином теперь начинались ровно в час дня и в семь вечера соответственно.
Когда Тамара стала созывать всех в столовую, Руслан как раз заканчивал рассказывать, как можно было бы использовать близлежащие здания.
— Я бы расположил пару автоматчиков в развалинах за заправкой, — говорил он, одновременно рисуя схему на листе бумаги. Обозначил позиции стрелков и сектора обстрела для каждого. — Когда противник преодолеет перекресток, наши парни фактически окажутся у него в тылу и смогут накрыть огнем сзади. Только надо проработать план отхода, потому что позиции раскроют после первого же выстрела и бросят все силы на их устранение.
— Так пусть уходят назад и прячутся в траве. Вырыть ямы, накрыть деревянными щитами, а щиты замаскировать.
— Можно.
В коридоре послышался быстрый топот. Руслан подумал, что кто-то из мальчишек бежит звать на обед.
— Может, потом поедим? — посмотрел он на Алексея.
— Да, конечно.
Руслан повернулся, чтобы сказать об этом гонцу, но в помещение залетел Толян с горящим взглядом.
— Лёха! Там Петрович! Пленного притащил!
Руслан выбежал первым. Он был у эскалатора в тот момент, когда в здание заходил Петрович.
На плече у него висели три автомата и ружье. В руке он держал веревку, другой конец которой петлей обхватывал шею какому-то тощему, взъерошенному парню в военной форме, тащившему за собой волокушу из веток, на которой лежал Васька.
Руслан хотел крикнуть, чтобы позвали доктора, но тот и так уже направлялся к пришедшим, широкими шагами пересекая холл. Руслан подбежал к волокуше следом за Васильевым.
— Что с ним?
— Я похож на рентгенаппарат? — не оглядываясь, ответил доктор.
— Два пулевых ранения: в грудь и в плечо, — ответил вместо него Петрович. — В плечо — сквозное.
В голосе чувствовалась усталость, да и выглядел он изможденным. Одежда была изодрана, вся в темных пятнах.
Доктор Васильев попросил мужчин помочь отнести раненого мальчишку в операционную. Когда у пленного забрали из рук волокушу, он облегченно расслабил плечи и встал, закрыв глаза и шумно вздыхая.
Петрович сбросил оружие на пол, присел на кем-то заботливо принесенный табурет и сильно дернул за веревку.
Пленник схватился за горло и рухнул на колени. Захрипел, судорожными движениями стал растягивать петлю на шее. Судя по следам, Петрович проделывал подобный прием уже не раз. Но парень молчал. Расслабив петлю, он просто сел на пол, обхватил руками колени и опустил голову.
— Принесите воды! — велел Алексей. — Петрович, что произошло? Где остальные?
— Нет больше остальных, — угрюмо сказал тот, забирая кружку с водой и выпивая залпом. После чего добавил: — Этот вот с дружками всех перестреляли.
— Эй, тебя как зовут, солдат? — повернулся к пленному бывший тренер. — Ты откуда? Из какой части?
Парень молчал.
— Ладно, разберемся. Заприте его на складе, только проверьте, чтобы никаких ломов или еще чего там не оставалось. Петрович, ты как отдохнешь, приходи, расскажешь все, — Алексей хлопнул его по плечу.
Руслан мысленно похвалил его за то, что не стал выяснять детали при всех. Бывший тренер начинал превращаться в настоящего руководителя.
Когда собирали оружие, Петрович сказал:
— Там на волокуше еще рюкзак. В нем патроны.
Петровича ждали долго. Пришел он за час до ужина и явно с большой неохотой.
Послушать его рассказ позвали только Илью.
Разведчик сел и какое-то время просто смотрел в одну точку, словно прокручивал перед мысленным взором произошедшие события.
— Доехали мы до завала, — начал он, наконец, — я хотел спрятать их, как в прошлый раз, но Ренат сказал, что знает, как обойти. Провел он нас через лес, завал в стороне остался, но на дорогу возвращаться не стали — все равно ее до Камайки и нет. Как, собственно, и самой Камайки — один указатель торчит, как с Засечным. Я всё собак боялся, лай их слышал, но к нам они не приближались, далеко где-то шастали. Потом мы вышли к асфальту и поехали дальше. Добрались до Алферьевки, выгорела она почти дотла. Ну, ты, Илья, должен знать. Вы через нее, Ренат сказал, проходили.
— Ага.
— Ну, в общем, там мы переночевали, а утром поехали дальше. Завернули в Старое Демкино, ну там с ними и столкнулись… — Петрович замолчал, собираясь с мыслями. Его никто не торопил, ни о чем не выспрашивал. Ждали, когда продолжит. — В Старом Демкино на все село два дома уцелело. Те, что не сгорели, водой посмывало, а эти — как заговоренные. Мне бабка еще в детстве рассказывала, что бывают такие. Ну, обветшали, конечно, без крыш остались, но коробки стоят. Решили мы в одном из них привал устроить. Вот я еще сказал, давайте дальше пройдем, в следующий. Не захотели… — Петрович нахмурил брови, облизал губы, потупил взгляд. — Зашли мы в дом, а там сидят трое в военной форме. Костерок развели, чай греют. Мы им: «Здорово, мужики! Откуда будете?» А они — за автоматы… Рената и Ваську сразу положили… Но пацан немного в стороне стоял, за стеночкой. Та пуля, что в грудь попала, через кирпич сначала прошла, может, это и спасло… если спасло, конечно. Меня Дамир оттолкнул, а сам с ружья по ним… Странный он такой, — хмыкнул Петрович. — Всю дорогу молчал. Я над ним подшучивать начал. Вот он едет, улыбается, но все равно молчит. Ренат сказал, что он с детства такой, хотя говорить умеет. Они же братья были…
— Да, точно, братья, — подтвердил Илья. — Не помню, который старший.
— Ренат, — сказал Петрович и продолжил рассказ: — В общем, Дамир одного-то грохнул, зато двое других его изрешетили. Я сразу понял, что мне в живых тоже недолго оставаться, что меня сейчас просто через стену расстреляют. Но слышу, один из них магазин отщелкнул — патроны закончились у гаденыша. Я схватил копье и в комнату. А чего терять-то было? Что так труп, что так. Повезло мне. Тот ублюдок, что с заряженным автоматом был, наклонился к тому, которого Дамир с двустволки уложил. Он только ко мне мордой повернулся, тут я его на копье и насадил.
Последние слова Петрович произнес со злобной миной, сквозь стиснутые зубы. Но почти сразу губы его задрожали, он быстро провел рукой по глазам, поморгал, глубоко вздохнул и закончил рассказ:
— Третий сучёнок магазин-то вставить успел, а вот затвор передернуть — нет. Тут-то мы с ним по- нашему и поговорили. Потом я его связал, Ваське раны перетянул, сбегал веток нарубил, смастерил волокушу. Этого тварёныша в чувство привел и бегом домой.
— Ты молодец, — с уважением в голосе произнес Алексей.
— Да уж…
— Серьезно. Раньше за такие дела, медали вручали.
