‑ Очень приятно, товарищ Лебедев, ‑ сказал профессор. ‑ Добро пожаловать к нам в университет. Очень рад, что вы интересуетесь историей это действительно важнейшая наука. Без прошлого нет будущего. История дает нам исключительно полезные и нужные уроки... Кстати, вы случайно не сын командира 'Авроры' Ивана Лебедева?
‑ Совершенно верно, товарищ профессор. Это мой отец.
‑ Очень, очень рад. Ваш отец ‑ величайший герой. То, что он сделал, это грандиозная победа коммунистической цивилизации. Эта победа будет жить в веках ‑ как и полет Юрия Гагарина. Как бы я хотел пожать ему руку, как сейчас пожимаю вашу! Я уверен, что он вернется, непременно вернется!..
‑ Итак, товарищи, сегодня мы вкратце обозначим очень интересные вопросы, которые мы будем подробно рассматривать в ближайшие месяцы ‑ в основном о Великом Переломе. Это действительно беспрецедентно великое историческое событие, не сравнимое ни с чем по своему значению. Чтобы понять сущность Великого Перелома, надо прежде всего понять, от чего мы избавились. В начале нового тысячелетия на всем земном шаре была окончательно уничтожена эксплуатация человека человеком, был построен коммунизм и, можно сказать, началась подлинная история человечества. Тысячелетиями люди жили, страдали и умирали с мечтой о том, что для нас является сегодняшним образом жизни. Они мечтали, что за их страдания на земле они обретут райское блаженство на небесах. Но мы построили рай здесь, на земле. Построили сами, без чьей‑либо помощи; более того ‑ преодолевая поистине бешеное сопротивление тех, кто хотел райской жизни не для всех, а лишь для себя и своей семьи ‑ непременно за счет других... Ну ладно, тему я обозначил, а теперь и вы включайтесь в беседу. Не стесняйтесь, высказывайте свои суждения... Как вы думаете, в чем главное значение того, что произошло в первые два десятилетия нашего века? Только давайте договоримся: будем по возможности использовать термины не из политэкономии, а на уровне, так сказать, непосредственных ощущений. Только определив понятие через то, что ясно всем ‑ не только ученым ‑ можно далее его использовать ‑ а то враги, пользуясь несовершенством определения, вкладывали в понятия 'капитализм' и 'коммунизм' только тот смысл, какой был выгоден им. Так в чем же отличие, на ваш взгляд?
‑ Раньше общество было таким образом устроено, что блага распределялись не по труду, а по степени возможности отдельных людей, применяя силу, отбирать их у более слабых. И вот эти самые отдельные люди так называемые 'сильные' ‑ оставляли 'слабым' наиболее тяжелые и грязные работы, а сами командовали ими и в комфортных условиях решали, кому сколько достанется. Себя, конечно же, не обделяли ‑ ведь все решали они!
‑ А еще они говорили, что не эксплуатируют людей, а 'предоставляют им работу'!
‑ Интересная зависимость ‑ чем 'слабее' человек, тем более тяжелая работа ему доставалась! А если бы 'сильным' сказали, что те, кому от природы 'повезло', должны использовать свои способности исключительно во благо народа, оберегать и защищать слабых, первыми идти на преодоление трудностей и опасностей, то они бы подняли на смех и даже по морде бы съездили! Раз уж им 'повезло', то они должны бить и унижать именно 'слабых', есть черную икру, насиловать всех, кто им приглянется!.. И так во веки веков ‑ что рабовладельцы, что феодалы, что буржуи. Форма эксплуатации менялась по ходу истории, а сама эксплуатация оставалась.
‑ Да, эгоизм 'сильного' ‑ это в некотором роде элементарная психологическая основа для всей эксплуататорской системы. Там, где начальник назначает себе оклад в десятки раз больший, чем у рядовых сотрудников; там, где 'накачанный' мордоворот ни за что, ради удовольствия, избивает слабого и беззащитного; там, где владелец роскошного 'джипа' ‑ так называемый 'рэкетир', контролирующий территорию, ‑ ежедневно вымогает 'дань' у бедняка‑инвалида, просящего милостыню, ‑ все это и есть та самая 'молекулярная' основа эксплуататорского строя, которую можно пощупать руками, даже не владея теорией политэкономии, ‑ согласился с учениками профессор. ‑ Мы, к счастью, уже более семидесяти лет не знаем этого, но многострадальная Россия через это прошла, по историческим меркам, совсем недавно. Я много раз был у них и до Революции, и после. Я все это знаю. И я скажу больше: если даже в стране построен социализм, но происходят вот такие злоупотребления 'сильных', то это не что иное, как зачатки грядущего капитализма ‑ не больше и не меньше.
‑ А не могли бы вы привести примеры этих злоупотреблений? ‑ спросил один из студентов.
‑ Конечно. Вот реальные истории ‑ еще при Советской власти, задолго до 'перестройки'. Это никакие не 'ужасы', не из ряда вон выходящие эпизоды. Все это на самом что ни на есть житейском уровне. Криминала, хищений, 'теневой экономики' в них вроде бы нет, но все же это было проявлением чрезвычайно опасных социальных тенденций... Один из наиболее 'покладистых' подчиненных регулярно носил 'чрезмерно занятому' начальнику белье в прачечную. И ‑ удивительное совпадение ‑ именно он быстрее всех рос по службе... Два дружка‑студента вместе прогуливали лекции и, естественно, не сдали очередную сессию. Но один из них был сыном декана, а другой ‑ сыном 'простых смертных'. Наверное, именно поэтому первый благополучно закончил институт, а второй надел кирзовые сапоги... Одна молодая особа ‑ будущий инженер ‑ проходила преддипломную практику в одном научно‑исследовательском институте. 'Проходила' ‑ это сильно сказано, она там ни разу не появлялась. Но диплом благополучно защитила. Мистика? Ни в коем случае! Она была любимой дочкой начальника отдела в этом НИИ, и его подчиненные ей и сделали диплом. Не за дополнительное вознаграждение ‑ просто чтобы он не 'обиделся' на них... Еще хотите?
‑ Да, да, конечно!
‑ Ну что ж, можно и еще... Эти две истории ‑ про советскую медицину... В больницу поступил пациент, которому предстояла сложная операция. А хирург почему‑то откровенно пренебрежительно и наплевательски относился к нему, в отличие от других 'товарищей по несчастью'. Странно, да? Но разгадка пришла быстро ‑ сосед по палате спросил 'новенького', заплатил ли он деньги этому врачу. Тот ответил, что, в принципе, не против заплатить, но лишь после операции, если она пройдет успешно. На это ему возразили, что надо платить непременно до операции ‑ иначе ее исход 'не будет гарантирован'. Пришлось пополнить личные сбережения хирурга на тысячу рублей ‑ и это при Советской власти, когда медицина в СССР была бесплатной!.. И еще эпизод ‑ но тут уже не только социальный аспект. Врач в больнице ‑ назовем его Абрам Сагал опять‑таки наплевательски относился к своим пациентам ‑ Ивановым, Петровым, Михайловым и так далее. Но когда в больницу поступил пациент, ну, скажем, по имени Арон Шабад, то Сагал окружил его всяческой заботой и вниманием, даже предоставил отдельную палату. Тысячу рублей тот, как ни странно, не платил. И они даже не были знакомы до этого. Вот так... А теперь ответим на вопрос ‑ виноваты ли во всем этом коммунисты и Советская власть?
‑ Нет, конечно!.. Это вопреки коммунистическим принципам!.. В последнем эпизоде ‑ ярко выраженный национальный шовинизм и даже фашизм! Какая уж тут вина коммунистов!.. Да, все вопреки Советской власти!.. послышались возгласы молодых людей.
‑ Полностью согласен с вами, товарищи, ‑ сказал Гонзалес. ‑ Советские принципы даже защищали простых людей от наиболее жестоких эксцессов ‑ пусть и не всегда успешно, пусть простые люди и не осознавали это, обвиняя в своих бедах именно всю партию... И еще вопрос ‑ кем стали те самые ‑ кто умел 'вертеться' и погонять другими?
‑ Ну, если не бизнесменами и не членами мафии, то во всяком случае просто их многочисленными сторонниками, надежной опорой буржуазного режима.
‑ А те, кто и тогда был 'простым', при оккупации стали еще 'проще', многие лишились работы, даже квартир. 'Сильные' стали еще сильнее, а 'слабые' ‑ еще слабее.
‑ Все злоупотребления против простого народа были на самом деле результатом грубейшего нарушения социалистических принципов, социалистической законности.
‑ Ну и что, что пройдохи были членами КПСС и даже секретарями? Ведь она же была правящей партией! Куда же идти подонкам, если не в нее? Лишь наиболее фанатичные и бешеные шли в диссиденты ‑ да и то коррупционеры специально 'полоскали' их образ, чтобы врагами народа считали только откровенных западников и либералов.
‑ Мы все знаем, что Че Гевара, посетив Советский Союз, написал закрытый доклад для нашего правительства. Он утверждал, что если эти тенденции в СССР останутся неизменными, то там вполне может произойти реставрация капитализма ‑ все это Че предвидел еще в середине шестидесятых годов...
‑ Самое главное ‑ те, кто являлся настоящим коммунистом, были против всего этого. Но враги народа сваливали все с больной головы на здоровую ‑ в своих собственных злоупотреблениях обвиняли честных коммунистов, чтобы власть КПСС в конце концов свергнуть и тем самым откровенно, уже на официальном уровне, закрепить 'закон джунглей' и 'право сильного'. В душе они, яростные сторонники социальной несправедливости, всегда ненавидели фундаментальные коммунистические принципы! Какие же они коммунисты? Они и до, и после 'перестройки' были самыми настоящими бешеными антикоммунистами! А маску какую угодно можно нацепить!
‑ Да, товарищи, все правильно, ‑ сказал профессор. ‑ В свое время Ленин действительно дал жесткое определение: коммунист ‑ это только член Коммунистической партии. Но он дал его тогда, когда многие называли себя коммунистами, но ничего реального не делали; в то время, когда в выражение 'нет ничего выше звания члена ленинской партии', вкладывался несколько иной смысл, нежели после смерти Сталина; тогда, когда единственной 'привилегией' было первым пойти в атаку... Поэтому и называли всех членов партии коммунистами, только поэтому. А истинные убеждения не в счет... А когда лжекоммунисты отстранили от власти тех, кто своим убеждениям не изменил, и присвоили себе неограниченную власть над простыми людьми и над тем, что люди создали своим трудом за многие десятилетия, все эти злоупотребления против 'слабых' стали гораздо более жестокими и беспощадными. Тогда мафия могла с каждым человеком сделать все, что угодно ‑ избить, ограбить, выкинуть на улицу, похитить, изнасиловать, подвергнуть пыткам и, наконец, убить. А всякие либералы, болтавшие о 'правах человека', словно по мановению волшебной палочки стали яростными сторонниками диктатуры. Но отнюдь не той диктатуры, которая защищает простых людей от хищников, а диктатуры самих хищников, держащей в узде и обирающей и без того обобранный народ. Проклиная Сталина, они восхищались Пиночетом. Проклиная Саддама Хусейна, они не хотели замечать де‑факто существующего рабства в соседней Саудовской Аравии. Проклиная народного президента Белоруссии Лукашенко, который своих политических противников сажал самое большее на пятнадцать суток, они с добродушной иронией отзывались о 'пожизненном туркменбаши' Ниязове, который своих оппозиционеров попросту кастрировал в самом прямом смысле этого слова.
‑ Вероятно, то, что нельзя в 'цивилизованной' Европе, можно в Азии?..
‑ Туркмения граничит с Ираном. Но почему‑то американцы обвиняли в 'нарушении прав человека' лишь не покорившийся Западу Иран, а о разнузданном, несравнимом со сталинским, культе личности в соседней стране молчали... К слову, Сталин никогда не одобрял собственный культ и отличался исключительной скромностью в личном быту. Культ Сталина шел 'снизу', от всенародной любви и благодарности, а культ Ниязова в нищей и разграбленной стране жестко насаждался 'сверху'... Почему не замечали роскошных дворцов 'туркменбаши' и памятников, вращавшихся вслед за солнцем? Почему не замечали изуверских пыток в застенках тайной полиции ‑ так же как и у его узбекского 'коллеги' Каримова? Наверное, потому что Ниязов и Каримов пустили американский капитал и американских солдат в свою страну... Кстати, о 'правах человека'. Нелишне напомнить о том, что по этому поводу сказал Фидель Кастро на международном форуме в Копенгагене в 1995 году по проблемам нищеты:
'Где отсутствует гуманизм, там не может идти речь о правах человека. Где царит эгоизм, там не может быть солидарности. Если общество потребления и расточительства будет навязано в качестве модели всей планете... то не останется ни среды обитания, ни природных ресурсов, которые будут отравлены или исчерпаны, ни возможностей для социального развития.'
‑ Правда, либералы под 'правами человека' понимали права только богатого человека ‑ того, кто инициативен, амбициозен, готов пойти на риск, но... предельно нарциссичного и эгоистичного, стремящегося к наслаждениям и направляющего всю свою энергию на завоевание богатства и власти над 'неудачниками'. А мы понимали и понимаем под 'правами человека' права тех, кто честно трудится и не желает жить за чужой счет ‑ тех, кого либералы негласно считали недочеловеками, бессловесной управляемой биомассой и источником наживы. Социализм, как известно, провозгласил своим критерием эффективности уменьшение страданий всех людей. А капитализм ‑ увеличение наслаждения. Всех ли? Отнюдь. Ресурсы на Земле, как утверждалось, не бесконечны, и наибольшее их количество должно доставаться тем, кто в рассматриваемой нами системе занял доминирующие позиции... Вот что сказал в том же выступлении Фидель по поводу того, какие цели на протяжении всех послереволюционных десятилетий неизменно преследовало наше правительство:
'Несмотря на то, что мы являемся бедной страной, мы сегодня имеем самое большое на душу населения в мире количество учителей, врачей, работников культуры, спортивных инструкторов. Детская смертность в нашей стране меньше 10 на каждую тысячу родившихся. У нас нет неграмотных, а продолжительность жизни достигла 75 лет.'
‑ По сравнению с соседними латиноамериканскими странами и даже с США это было поистине величайшим достижением. Кстати, мы тогда своим примером доказали всему миру, что можно построить достойную и справедливую жизнь даже в малообеспеченной стране. Более того ‑ сохранить ее и в условиях прекращения экономических связей с дружественной сверхдержавой. Главное избавиться от паразитов и иностранного диктата. Именно благодаря более высокому уровню жизни основной массы населения по сравнению с соседними странами мы и сохранили социалистический строй ‑ не только благодаря личности вождя. Чем хуже народ жил до социалистической революции, тем устойчивее народная
