власть к потенциальной внутренней контрреволюции. Народ понимал, что если бы мы тогда реставрировали капитализм, то стали бы жить отнюдь не как в Европе или Америке, а как в этих самых соседних странах. И тогда на смену скромной жизни пришел бы самый настоящий голод для девяноста процентов ‑ правда, с черной икрой для десяти; массовая безработица, всевластие богачей и мафии, пытки и казни недовольных. И еще ‑ ведь даже СССР, вторую державу мира, американцы искусственно, волевым политическим решением, низвели до положения сырьевого придатка, осуществили деиндустриализацию, тем самым приведя в соответствие производительные силы и производственные отношения... Кстати, почему они это сделали, как вы считаете?
‑ По нескольким причинам: то, что было построено при Брежневе, было построено для социалистической системы и просто не могло эффективно функционировать при 'рынке'; 'мировому сообществу' нужно было только сырье, а пускать Россию в 'золотой миллиард' никто не собирался и, наконец, они хотели просто отомстить русскому народу за то, что не только долгие десятилетия не подчинялся 'единой воле', но и помогал другим народам Земли обрести независимость ‑ а это привело бы Запад к возвращению в свои исторические границы...
‑ Правильно, товарищи... И вот ‑ если они даже с великой Россий проделали такое, то страшно представить, что они сделали бы с Кубой, если бы им удалось добиться от нашего народа отказа участвовать в борьбе против реставрации капитализма. Страшно представить, какую жуткую и кровавую диктатуру они бы нам поставили в отместку за то, что мы десятилетиями сотрудничали с их врагом номер один и были путеводной звездой для всех угнетенных народов Латинской Америки! ‑ сказал Гонзалес.
‑ Но ведь в конце прошлого и начале нынешнего века многие кубинцы этого не понимали и надеялись, что будут жить не хуже, чем те, кто эмигрировал в Майами. Они не понимали того, что американцы специально дают кубинским эмигрантам подачки только по политическим мотивам. Мексиканцев же они ежегодно убивали на своей границе тысячами, ‑ произнес один из молодых людей.
‑ А мне отец рассказывал, что многие наши старшие родственники так говорили тогда: хотя при Батисте нас за людей не считали, запрещали проходить на пляжи и даже показываться днем на главных улицах, но зато ночью мы приходили на помойки перед американскими учреждениями и даром брали все, что угодно, любые деликатесы ‑ ведь если продукт был просрочен хотя бы на один день, американцы тут же его выбрасывали, ‑ сказал студент, предки которого были в свое время вывезены из Африки для рабского труда на плантациях.
‑ Да, каждый выбирает сам, что ему более предпочтительно в жизни... А вообще, Гавана ‑ это еще не вся Куба. Чернокожие бедняки из провинциальных районов тогда добывать себе корм таким образом не имели возможности. Да, именно корм ‑ еще раз повторяю, что каждый выбирает сам, как к нему относятся ‑ как к полноправному человеку или как к скотине. И если человек добровольно предпочитает тот порядок, то подобные отбросы ‑ не пища для него, а корм, ‑ твердо сказал профессор. ‑ Некоторые народы им все же удалось соблазнить ‑ даже тогда, когда результаты либеральных реформ в России были налицо. Вы помните, как обошлись с сербами?
‑ Этого нельзя забыть... В Сербии они добились 'всенародной революции', свергнувшей Милошевича, а потом этот самый народ ощутил на себе всю 'прелесть' безработицы, нищеты и прочих социальных унижений. Но вернул народную власть не скоро, да и то при поддержке СССР. Наиболее отчаянным приходилось даже самолеты захватывать, чтобы вернуть из плена своих вождей ‑ а все потому, что в свое время не послушали предостережений тех, кто сам прошел через это.
‑ Правильно. И еще я кое‑что хотел сказать ‑ как раз в тему, о желании покончить с социализмом у наиболее несознательной части нашего народа в начале века. Американцы тогда терпеливо ждали смерти Фиделя. И даже не ненависти к социализму у большинства народа они добивались ‑ для этого достаточно нескольких изменников на вершине власти типа казненного заговорщика Очоа и десяти процентов наиболее активных потенциальных 'хищников'. А внешние и внутренние враги добивались исчезновения страха перед капитализмом и пассивности при 'перестройке' у этого самого большинства. Или, если даже и этого не удастся, то убеждения в невозможности сохранения социализма 'по объективным причинам'. А потом, когда они посадили бы нам нового Батисту, протестовать было бы уже поздно вспомним 1993 год в России, когда с плененных защитников Дома Советов заживо сдирали кожу... Я сам был в России в начале века по приглашению российских коммунистов и видел, скажу вам, такое... ‑ он замолчал...
Прошло примерно полминуты, прежде чем он продолжил рассказ.
‑ Нет, не только разъезжающих по улицам Москвы богачей на джипах, мерседесах и линкольнах; не только пятиэтажные особняки вблизи столицы общей жилплощадью в тысячи квадратных метров каждый; не только то, как 'хозяева жизни' тратят за один вечер в ресторане или казино многие тысячи долларов; не только десятки тысяч бездомных, умирающих на улицах от голода и холода; не только детей, которые дышат парами ацетонового клея в полиэтиленовых пакетах и за порцию этого самого клея продают свое тело богатым педофилам... Нет, не только это. Один из членов комитета Госдумы по безопасности ‑ от коммунистической фракции ‑ показал мне нечто такое, от чего мне стало плохо. Он, конечно, предупредил, но тем не менее... Когда он нажал кнопку на пульте управления, то я увидел на экране такой вот сюжет: человеку лет двадцати, привязанному к операционному столу, разрезают живот и неторопливо вынимают внутренности одну за другой ‑ почки, кишечник, печень, желудок. Время от времени камера крупным планом брала искаженное невыразимым страданием лицо этого человека ‑ никакого обезболивания, конечно же, не было... Потом был следующий сюжет: девушке, прикованной к стене, так же неторопливо простреливают из арбалета руки, ноги, а потом и все остальное... В следующем сюжете двое стокилограммовых мордоворотов одновременно ‑ спереди и сзади ‑ насилуют пятилетнюю девочку... Ну и так далее. До конца я, конечно же, не досмотрел ‑ во время просмотра третьего сюжета я почувствовал, что сознание мутится.
‑ Это что, было на самом деле? ‑ спросил один из учеников. ‑ Это реальные съемки?
‑ Да, самые что ни на есть реальные. И депутат еще пощадил мои чувства ‑ показал относительно 'безобидные' сюжеты. Он сказал, что есть полно сюжетов про жуткие пытки детей всех возрастов ‑ вплоть до грудных. Жертв поодиночке или вместе ‑ массово похищали прямо на улицах российских городов, затаскивая в машину и увозя 'в неизвестном направлении'. Даже инквизиция и гестапо не занимались пытками такого рода ‑ ведь у них это было не самоцелью, а средством принуждения к показаниям... А здесь ‑ дело другое. Это называется 'снапп‑кино'. Оно пользовалось огромным спросом у богачей не только в России, но и на Западе, за кассету платили сотни и тысячи долларов. Более того ‑ многие российские богачи оборудовали в своих роскошных особняках подвалы для этой цели и устраивали уже не 'кино', а 'спектакли'. Это увлечение было очень модным, более того, массовым десятки тысяч ежегодно. Только узнали об этом после Революции. Ну, на Западе ‑ понятно, там иного ожидать было невозможно, а вот чтобы это было в стране, которая до этого семьдесят лет жила при социализме! Мне почему‑то кажется, что даже если бы Брежнев об этом узнал, он бы распорядился без суда расстрелять всех западофилов ‑ не говоря уже о реакции Сталина. Но это не могло прийти в голову никому ‑ что такое возможно ‑ возможно в СССР, после реставрации на его территории капитализма!
‑ Да, если бы вы не рассказали, то поверить было бы трудно...
‑ И как раз в те дни я прочитал новую книгу своего русского коллеги Сергея Кара‑Мурзы. В ней он одну из глав целиком посвятил Кубе. Перед этим ‑ в конце девяностых ‑ он посетил нашу страну. Сейчас я найду это место очень тревожные мысли... Вот... 'Людьми моего возраста и старше там овладела одна мысль, полная трагизма. Эти люди выражают ее на удивление одинаково ‑ значит, она витает в воздухе. Рикша остановился передохнуть около меня на набережной. Разговорились. Он сказал: 'Пока старики у власти, мы живы. Придут молодые ‑ и продадут нас, как Горбачев продал вас'. Вечером, по холодку, гулял старик с внучкой ‑ нарядной, в красивом платьице, счастливой. Перекинулись парой фраз. Он сказал: 'Пока старики у власти, мы живы. Придут молодые ‑ мы все подохнем'. Чем я мог его утешить? Только тем, что подохнут не все. Назавтра ‑ лекция перед студентами гуманитарных факультетов. Светлые лица. Родина или смерть! Говорю о перестройке, о результатах либеральной реформы ‑ формально верят, а за живое не берет.'
‑ А что, даже до этого доходило дело?!
‑ Да, представьте себе! Со стороны это виднее! Тем более ‑ это пишет человек, уже живущий при оккупации, разбирающийся в сущности этих страшных процессов... Когда я прочитал эти строки, меня с особой силой охватило беспокойство по этому поводу. У меня ведь тоже были те же самые мысли хотя я тогда и не принадлежал к старшему поколению, но все эти настроения я четко уловил ‑ долг ученого обязывал. И вот страшные впечатления от поездки в оккупированную Россию... Может, эти страхи и не были ни на чем основаны, кроме как на информации о величайшем предательстве Горбачева, но тогда от этого было не легче; ощущение обреченности, действительно, было у многих. Я всерьез задумался над тем, как сделать, чтобы гарантировать невозможность прихода кубинского Горбачева, и задал себе вопрос: а что это значит 'гарантировать невозможность прихода'? Десять процентов, полагающих, что при капитализме они непременно будут 'господами', все равно не переубедить ‑ оставим пока за скобками вопрос, что надо было бы сделать с потенциальными хищниками... И просто привить народу любовь к социализму недостаточно. Надо большинство народа так настроить против капитализма, чтобы при первых признаках перехода экономической и политической власти к капиталистам он смог этому активно воспрепятствовать ‑ а не надеяться на что‑то, как русские в начале девяностых... Меня мучил вопрос: как сделать, чтобы у этой молодежи 'за живое' все‑таки 'взяло'? Неужели лекций профессоров, даже из России, явно недостаточно? Неужели надо что‑то более существенное продемонстрировать?.. Да, страх тогда был, нечего скрывать все‑таки оккупация соцлагеря, почти полностью враждебное окружение, наступление империи по всем фронтам... А что, если у нас свой Горбачев уже созрел ‑ еще один Очоа [26], не выявленный в свое время, на вид даже более красный, чем остальные... А потом придет новый Батиста, появятся новые публичные дома... Еще раз обратимся к истории ‑ ведь среди гангстеров, проводивших у нас свой 'досуг', были не только лица с 'нормальной' ориентацией ‑ были и педофилы, и садисты. И в начале нового века их стало в несколько раз больше, чем было тогда. А если есть спрос, подкрепленный долларами, то есть и предложение... Жуть, одним словом... Вам очень повезло, что этого страха вы уже не почувствовали ‑ ведь вы все родились уже после 2005 года... Поразмыслив, я все же тогда понадеялся на то, что наш героический народ без посторонней помощи поймет, чем ему грозит капитализм. Я поверил в свой народ ‑ и не ошибся.
‑ Товарищ профессор, а что значит 'первые признаки перехода экономической и политической власти к капиталистам'?
‑ А вы подумайте сами. Я как раз и учу вас размышлять... Что такое капитализм ‑ но не с точки зрения ученого‑политэконома, а с точки зрения самого обычного рядового человека?
‑ При капитализме меньшинство единолично определяет судьбы большинства людей в своих корыстных интересах.
‑ Совершенно верно. А если чуть‑чуть поподробнее? Что делают эти наиболее активные субъекты?
‑ Они по своему личному усмотрению определяют зарплаты ‑ как рядовым людям, так и себе; они устанавливают цены ‑ всегда гораздо выше суммарной производственной и торговой себестоимости; они определяют, быть или не быть предприятиям; они определяют структуру производства и экономические связи. Им принадлежат огромные производственные и финансовые капиталы, которыми они могут распоряжаться по своему усмотрению, бесконтрольно. И государство не вмешивается в их деятельность, оно предоставляет 'свободу' одним добывать себе миллиарды, а другим умирать от голода, без крыши над головой.
‑ А как вы думаете, почему государство не защищало слабых?
‑ Да потому что если бы оно их защищало, то капиталисты не могли бы ими командовать по своему усмотрению. А так ‑ податься некуда, надо было терпеть унижения. Миллионы были столь богатыми только потому, что сотни миллионов были столь бедными.
‑ Я сейчас пишу научную работу о системе народного образования в оккупированной России, ‑ сказал один молодой ученый‑историк. ‑ И вот, изучая материалы, я наткнулся на характерный факт ‑ там чиновники от просвещения открыто заявляли, что они формируют у будущих граждан новую мировоззренческую систему. Они вдалбливали каждому, что 'никто не будет заботиться о его благополучии, ему всего придется добиваться самому'. Но ведь возможности у людей разные...
‑ А было ли разорительно для государства то, что оно до 'перестройки' 'заботилось о благополучии каждого'? ‑ задал вопрос профессор.
‑ Напротив ‑ это давало ему дополнительный доход! И советский человек никогда не жил за счет государства ‑ ведь не отдавали же ему госслужащие свои собственные средства! Просто оно так рационально организовывало жизнь и работу всех, чтобы суммарный полезный выход был максимальным ‑ достаточно сравнить экономические показатели Советской России и 'Российской Федерации'! Человек не всегда сам может найти место, где он сумел бы принести максимальную отдачу ‑ но ведь это не значит, что он 'лодырь' и 'неповоротливый'! Да в принципе, никто ему и не указывал, куда идти ‑ он сам выбирал специальность, и работа на благо народа была ему гарантирована! 'Забота' означала не столько прямое безвозмездное обеспечение ‑ это для детей и инвалидов, ‑ сколько рациональное распределение трудовых ресурсов; государство помогало обрести свое место в жизни тем, кто мог и хотел трудиться с максимальной отдачей! И, конечно, защиту от злоупотреблений и несправедливости...
‑ А почему всё же эти чинуши так говорили?
