немногочисленных. Удобно быть праведником, когда все вокруг такие же. А вот чем более 'сатанизирован' общественный строй, тем ценнее люди, которые ему не покорились ‑ вспомни притчу о Содоме и Гоморре. И дело, опять‑таки повторяю, не в количестве, а в качестве.
‑ Что‑то тогда они этого не говорили...
‑ Если бы они так сказали, то паства просто не поняла бы их.
‑ Выходит, вы были их союзниками?!
‑ Выходит, так... Каждый решал свои задачи в симбиозе.
‑ Просто удивительно... А почему вы насаждали сплошную моральную деградацию ‑ причем в том числе и на государственных телеканалах?
‑ Деградацию?
‑ Почему высокие моральные устои, честность и порядочность были объявлены вне закона? Почему вы в тех же телевизионных играх применили новые принципы ‑ когда победитель получал выигрыш не столько за счет своих знаний, сколько за счет прямого устранения конкурентов?
‑ Это была всего лишь модель общества...
‑ А все эти эстрадные кривляния, какофония, засилье пидоров, убийства, насилия, садизм, романтизация уголовщины, пропаганда дегенеративных ценностей?..
‑ Мы ориентировались на ту часть общества, которая определяла прогресс. Эти моральные установки были адекватны их способностям и желаниям ‑ мы уже касались этого вопроса. Мы стремились как можно больше воспитать людей с такими наклонностями и способностями. А те, кто являлся поклонником творчества Пахмутовой, были лишены личной инициативы и готовности к индивидуальному риску. Им был присущ ярко выраженный стадный инстинкт и коллективная безответственность.
‑ Даже так?! Значит, вам нужны были инициативные люди? Но инициатива бывает разной: она может быть направлена как на созидание, так и на разрушение. Те, кого вы таким образом успешно 'воспитывали', честно трудиться и создавать реальные блага не умели и не хотели. Кем они фактически становились? Буржуями и буржуйскими холуями, 'ворами в законе' и 'шестерками', хищниками и паразитами ‑ но никак не тружениками...
‑ Обществу нужны не только пассивные работники, но и активные управленцы ‑ инициирующие элементы в сложной самоорганизующейся социально‑экономической системе. Первые вырабатывали ресурсы и энергию, а вторые определяли ее движение...
‑ 'Овцы и пастухи'...
‑ Если тебе больше по душе эти названия, то можно и так... Работяг и без нашей пропаганды накопилось бы предостаточно. Но их же нужно еще повести туда, куда надо ‑ а значит, помимо них, надо воспитывать и людей другого рода...
‑ Одни с громким блеянием бегут вперед, другие с помощью кнута указывают им путь... Картинка ‑ просто заглядение! Одним ‑ все, другим ничего!.. Вы полагаете, что подлинное единство устремлений и всеобщее взаимное уважение менее предпочтительно, чем всеобщая грызня? Вы полагаете, что наличие у всех людей чувства принадлежащей всем Родины нежелательно?
‑ При чем здесь Родина? Родина ‑ понятие эфемерное. А реальность такова: люди работают только за личное вознаграждение.
‑ У большинства людей при вашей власти это самое 'личное вознаграждение' было сильно урезано по сравнению с советскими временами. При капитализме большинству людей не принадлежали ни средства производства, ни продукты труда ‑ они были отчуждены от этого. Подчеркиваю: большинству людей ‑ это к вопросу о защите права собственности. Потребительскую собственность лучше всех защищали коммунисты ‑ они дарили людям квартиры, а вы их отбирали. Вы защищали только собственность немногочисленных лиц на средства производства и их право на эксплуатацию людей, этой собственностью не обладающих... Вообще, одно только личное вознаграждение, и ничего больше, приведет к тому, что очень многим людям с течением времени оно неизбежно станет малоинтересным, они осозна'ют историческую бесперспективность такого порядка. У отчужденных и отверженных людей неизбежно возникнут потребности иного уровня ‑ прежде всего, потребность участия в том, что принадлежит им всем. История показала, что самым лучшим стимулом к труду является коллективный энтузиазм и чувство личного участия в общем великом деле ‑ разумеется, не в ущерб справедливому личному вознаграждению.
‑ Это спорный вопрос. Надо всегда ориентироваться на социальный авангард ‑ на тех, кто ведет вперед остальных.
‑ Ладно, давайте еще раз пройдемся по личным особенностям буржуев. Почему всё же они такие? Может, потому, что в безобразно организованной социально‑экономической системе для того, чтобы реализовать определенные функции, нужна деятельность частных лиц; а так как отдельные лица, особенно сильно желающие насладиться, могут сделать это лишь будучи буржуем, то именно эти лица и становятся над другими ‑ оттесняя тех, кто мог бы это делать без вреда для народа?
‑ Это диалектика ‑ две стороны одной медали. Все справедливо как с той, так и с другой стороны. Все взаимообусловлено и вытекает одно из другого.
‑ Ну ладно ‑ сами капиталисты, по вашему мнению, заслуживают такого вознаграждения. А как же их бездельничавшие любовницы, жены, дети?.. А как же те, кто небедно жил на проценты ‑ ничего не делая, даже не командуя ничем? Собственник, кстати, ‑ это не всегда предприниматель.
‑ Для того, чтобы предприниматели могли хорошо управлять, они должны были быть уверены, что будут обеспечены всем не только они, но и их родные и близкие. А у любовницы тоже есть трудовые обязанности ‑ ведь если предприниматель платит ей, то это значит, что она делает ему приятное ‑ а следовательно, участвует в обеспечении его работы... А тот, кто живет на проценты ‑ ведь не с неба же этот капитал свалился. Он же заработан...
‑ А если он достался в наследство?
‑ Как говорится, 'смотри выше'. Бизнесменам приятно, когда их наследники будут обеспечены настолько, что это позволит им не думать о работе. Это плата за деятельность того предпринимателя, который уже вписал себя в историю.
‑ А то, что называется 'блатом'? Почему подобные личности распределяли блага по принципу знакомства?
‑ Это объемный вопрос. Что значит 'распределяли блага'? Чьи блага?
‑ Ну... давайте начнем с буржуя. Сплошь и рядом наблюдалась такая картина: при приеме на работу капиталист руководствовался преимущественно мотивами личного знакомства, а если к нему приходил устраиваться способный профессионал, но незнакомый, то его шансы были гораздо меньше. Где же тут эффективность?
‑ Здесь были важны надежность и живучесть фирмы. Надо было окружать себя теми, кому доверяешь, с кем приятно работать чисто психологически...
‑ А если кто‑то имел богатого знакомого, который мог... ну, скажем, помочь в чем‑либо, защитить; а другой не имел ‑ где же тут услуги по защите интересов фирмы, не говоря уже о справедливости?
‑ Ты, наверное, заметил, что богатые знакомые оказывали услуги не всем тем, с кем они были знакомы, а лишь тем, с кем они были в хороших отношениях... Да и вообще ‑ что ты постоянно лезешь в их карман?! Типичные коммунистические рефлексы! Как хотят, так и распоряжаются своими собственными деньгами!.. Значит, они сумели понравиться чем‑то богатому, доставить ему приятные эмоции в ходе общения. Это ведь тоже услуга...
‑ А если знакомым является чиновник? Ему ведь не принадлежат блага, которыми он бесконтрольно распоряжается!
‑ А ты много знал случаев, когда чиновник раздавал казенные средства своим друзьям?
‑ Не надо понимать буквально. Денежные средства, может, и не раздавались, но во время приватизации друзья и родственники тех, кто принимал решения, заполучили 'на халяву' высокоприбыльные предприятия. Просто так, 'по блату'... А вот ситуации помельче ‑ их, в принципе, каждый мог наблюдать воочию. Возьмем, например, высшее учебное заведение. Есть ограниченное число мест, конкурс на специальность ‑ например, экономику или менеджмент ‑ запредельный. Кого‑то специально 'валят' ‑ ведь всегда можно такие вопросы задать, что даже профессор не ответит. А на письменном экзамене ‑ 'не раскрыл тему'. Поди докажи... А родных и близких, знакомых всяких принимают фактически без экзаменов... Аналогичная ситуация и с призывом на военную службу ‑ точнее, освобождением от нее. Почему при вашей власти все эти безобразия расцвели махровым цветом?
‑ Просто так ничего не происходит. Все взаимообусловлено, в том числе и в сфере 'блата'. Если у кого‑то есть соответствующие возможности, то он их вправе применять так, чтобы ему это было приятно, чтобы положительные эмоции повысили его работоспособность ‑ это с одной стороны. А с другой тоже все сбалансировано ‑ если кто‑то что‑то реально может ‑ например, войти в контакт с лицом, принимающим решение, ‑ то это доказывает его способность к эффективным действиям в других сферах жизни, и надо ему предоставить возможность проявить себя там, где он получит наибольшую выгоду ‑ а значит, принести наибольшую пользу и для общества. Ведь войти в подобный контакт необычайно сложно ‑ а значит, это неординарные люди, которым целесообразно дать зеленый свет...
‑ Понятно. Со взятками, я полагаю, аналогично?
‑ Конечно! Ведь чиновник ‑ это такой же бизнесмен, обеспечивающий работу 'чистого' предпринимателя.
‑ Иного ответа я и не ожидал... А зачем же надо было устанавливать такие законы, если их все равно нарушали за взятки?
‑ Если те законы, которые действуют фактически, установить формально, то народ это попросту не поймет. Власти не нужно формальное и демонстративное самопризнание собственной преступной сущности. Пусть все конкретные деяния будут на совести конкретных исполнителей.
‑ А без этих деяний разве нельзя было обойтись?
‑ Законы не всё могут предусмотреть и очень часто служат тормозом для совершения каких‑то конкретных экономических действий ‑ особенно наиболее эффективных. А значит, и тормозом прогресса. Вот для того, чтобы дать зеленый свет подобным эффективным действиям, и необходим, с объективной точки зрения, подобный чиновник.
‑ Поэтому вы и не боролись против коррупции?
‑ Вот видишь, какой ты понятливый! Если бы мы посадили всех, кто совершил преступление, то вся экономика встала бы моментально!
‑ А как же с чисто уголовной преступностью?
‑ Мы с ней боролись.
‑ С ней не надо было бороться ‑ ее надо было уничтожить раз и навсегда! Впрочем, при капитализме это невозможно, потому что активные субъекты этого строя ‑ самые настоящие преступники, сплошь и рядом нарушавшие даже буржуазный Уголовный кодекс. Органы внутренних дел у вас были лишь для того, чтобы преступность держать на определенном уровне, стараясь не повышать ее количественных характеристик; чтобы преступники не переходили определенную черту, за которой последовала бы деградация их же собственного строя.
‑ Правильно ‑ если бы грабителей стало слишком много, если вероятность потерять все свое имущество приблизилась бы к ста процентам, то некому было бы производить реальные блага ‑ как по причине количественных соотношений, так и по причине снижения стимулов к труду у 'фраеров'. И тогда пострадали бы в конечном итоге и сами преступники. Система сама нашла состояние динамического равновесия.
‑ А мы, коммунисты, с профессиональными преступниками полностью покончили за несколько лет ‑ нашему строю они были не нужны. Мы, в отличие от наших доперестроечных предшественников, перестали с ними цацкаться ‑ за годы оккупации все наглядно убедились, что из них неизбежно вырастают классовые враги, а не 'социально‑близкие'.
‑ Ну и напрасно ‑ ведь они же были очень цепкими, хваткими, умными, способными. Они ведь были не только простыми грабителями, но и бизнесменами, пусть и специфическими. Они обладали очень ценными психологическими и интеллектуальными качествами. Они формировали эти качества у других людей.
‑ Ничего ‑ мы тоже многому у них научились. После Революции осужденные на пожизненное заключение консультировали наших специалистов по многим вопросам. Но использовали мы это для подрыва мирового империализма, а не для личного обогащения...
‑ Они формировали и поддерживали определенный порядок. А порядок всегда лучше любого хаоса.
‑ А если процветал рэкет ‑ регулярное вымогательство, не имеющее ничего общего с бизнесом?
