рассказать, с каким сочувствием отнеслась к ней Дженифер, как выручила ее. — Я хотела отослать ей деньги. Но когда я приехала в Нью-Йорк, пришла телеграмма, и я сразу же уехала в Лоренсвилл.
— Ну, можешь не беспокоиться. Уверен, что десять долларов Дженифер не волнуют. Я ей отдам их завтра.
— И все равно, она очень хорошо отнеслась ко мне в ту ночь. Думаю, что выступить на суде в ее пользу — это самое малое, что я могу для нее сделать.
— Очень хорошо, раз ты считаешь, что это сравняет счет.
Анна посмотрела на него.
— Какое-то отсекающее выражение, Лайон. Оно словно ставит точку на твоих отношениях с человеком, как оплаченный счет. Помню, как ты употребил его в разговоре со мной. Будто захлопнул дверь перед самым моим носом.
— С тобой? Когда?
— Когда я благодарила тебя за Нили, за то, что ты помог получить ей работу. Ты сказал тогда, что это сравнивает счет за то, что я достала тебе эту квартиру.
— Теперь это наша квартира, — сказал он. Она посмотрела на него, и взор ее затуманился.
— «Наша квартира»?
— А почему бы и нет? Если, конечно, ты не слишком привязана к своей комнате на Пятьдесят второй стрит. Места здесь, по-моему, достаточно, а я вполне уживчивый парень.
Она обвила его руками.
— Ах, Лайон! Мы знаем друг друга совсем недолго, но я считаю, что знала это давно. Знала с того самого момента, как мы встретились, что ты единственный мужчина, за которого мне захочется выйти замуж.
Он осторожно высвободился из ее объятий.
— Я прошу тебя переехать ко мне, Анна. Это все, о чем я сейчас могу тебя попросить.
Она отвернулась от него, скорее озадаченная, чем обиженная. Взяв ее за плечи, он нежно повернул ее к себе лицом.
— Анна, я действительно люблю тебя. Она попыталась проморгаться, чтобы убрать с глаз непрошеные слезы, но они прорвались в ее голосе.
— Когда люди любят друг друга, они женятся.
— Возможно, в Лоренсвилле, где все решается с самого рождения и с будущим все ясно заранее.
— У тебя с будущим все ясно. Генри верит в тебя…
— Я сам не знаю наверняка, хочу ли я оставаться с Генри. Я вдруг понял, что вообще ничего не знаю наверняка, но я наверняка не хочу жить жизнью Генри. — Лайон задумался. — Видишь ли, после войны я решил, что не вернусь к Генри и к старому образу жизни. Однако же вернулся, и энтузиазм Генри передался мне. Я почти вписался в свою старую модель. А потом мы пообедали с тобой в «Барберри Рум». В тот день ты дала мне хорошую встряску — заставила задуматься. Потом — выходные дни в Нью-Хейвене и история с Тэрри Кинг. — Он покачал головой. — Потом оглушительный удар, когда ты исчезла. Я начал тщательно разбираться во всем, давая свою оценку происходящему, и принял, наконец, решение. Я хочу попробовать написать эту книгу.
— Замечательно, Лайон. Но как этому может помешать женитьба?
— Ну, скажем, у меня все еще старомодные понятия на этот счет. Я убежден, что муж обязан содержать свою жену. Если бы я женился на тебе, то с головой бы ушел в работу у Генри — это стопроцентно. Зарабатывал бы много денег, но ничего хорошего из нашегв брака не получилось бы.
— Ты собираешься уйти от Генри?
— К сожалению, не могу. У меня отложена сумма, достаточная для того, чтобы прожить, не работая, несколько месяцев; но риск слишком велик. Я останусь у Генри и буду писать книгу в свободное время. Несколько часов оторву от сна… в выходные… Это не идеальный вариант, но, к сожалению, в данный момент — единственный: у меня нет загородного дома для уединения. И я вполне отдаю себе отчет, что впереди слишком много неопределенного. Даже если книгу примут, аванс неизвестному писателю выплатят небольшой. На выпуск книги уходит от полугода до восьми месяцев, и бывает, что даже хорошая книга приносит автору очень мало денег. Книги, с ходу становящиеся бестселлерами, — редчайшие исключения. Так что передо мной альтернатива: остаться у Генри и работать над книгой в свободное время или же найти богатую старуху, чтобы она субсидировала меня.
— Я не старая и не богатая, но немного денег у меня есть, и я могла бы работать.
Он запустил руку в ее волосы, наблюдая, как их тяжелый шелк ниспадает ей на плечи, струясь между пальцами.
— На то громадное жалованье, что тебе платит Генри, и на мои сбережения мы все равно не сможем снимать эту квартиру.
— Но я же сказала тебе: у меня есть деньги — пять тысяч, которые мне оставил отец, и я только что унаследовала семь тысяч от тети. Это двенадцать тысяч, Лайон — более чем достаточно.
Он присвистнул.
— Боже правый, я подцепил богатую наследницу. — Он нежно поцеловал ее. — Анна, я по-настоящему тронут. Но это не поможет. Сейчас я еще не знаю наверняка, сумею ли я писать. Не уверен, что книга вообще получится хорошей. Сейчас, вот в этот самый момент, никак не меньше полумиллиона бывших джи- ай сидят за пишущими машинками и выстукивают свои собственные версии боевых действий в Нормандии, на Окинаве, описывают битву за Англию. И каждому из нас в самом деле есть что сказать. Вопрос лишь в том, кто скажет первым и кто скажет лучше всего.
— Я уверена, что ты сможешь писать, — убежденно сказала она. — Я просто знаю это.
— Тогда ты знаешь больше, чем я сам. И это восхитительно, ты безоглядно веришь в меня… и я люблю тебя за это.
— Лайон… после того как ты закончишь книгу, ты женишься на мне?
— Буду счастлив предложить тебе руку и сердце… если книга окажется хорошей. Она немного помолчала.
— Но ты же сам сказал… даже хорошая книга не всегда приносит деньги.
— Я не говорил, что деньги — главное. Если книга получится, я продолжу писать, даже если она не принесет мне ни цента. Я бы работал еще упорнее, потому что знал бы, что это не пустая розовая мечта, и мы как-нибудь выкарабкались бы. Но если ее не примут ни в одном издательстве, тогда я с удвоенной энергией примусь за работу у Генри. Стану прежним Лайоном Берком и наверстаю зря потраченные годы… вот только не уверен, понравлюсь ли я тебе таким.
— А что собой представлял прежний Лайон Берк? Он на мгновение задумался.
— Ни единой минуты, потраченной попусту. Да, наверное, именно это и было главным. Я никогда и ничего не предпринимал, не обдумав заранее. Даже этого… — Его рука погладила ее левую грудь.
В ушах у нее зазвенел пронзительный голос Элен. Так значит, это правда — тот прежний Лайон вполне мог иметь роман с Элен.
Лайон обнял ее.
— Но прежний Лайон погиб на фронте или, может быть, умер в ту самую ночь, когда боевой товарищ рассказывал ему о персиковых деревьях. Если так, то… возможно, тот потратил свою последнюю ночь не зря.
Анна обвила его руками.
— Назад тебе пути нет. Особенно раз ты так говоришь. Если эта книга не получится, будешь работать над следующей, потом над другой. Ты — то, что представляешь собой сейчас, и ничто не в состоянии изменить тебя, сделать прежним. Если ты хочешь работать у Генри и писать, я буду ждать. И буду ждать всегда, пусть на это уйдет хоть дюжина книг. Только оставайся самим собой.
— Не знаю, так ли уж это здорово — быть таким, каков я есть. Но это лучше, чем быть Генри Бэллами, А именно к этому я и шел. Более того, я бы даже превзошел Генри, потому что не был бы таким хорошим человеком, как он. Генри колеблется, тратит время на жалость и сострадание. Я же прямолинеен. Я стал бы увеличенной копией Генри — крупный успех в карьере и поражение в личной жизни.
— Вот, значит, как ты думаешь о Генри?
— Тридцать лет Генри боролся, чтобы достичь того положения, которое занимает сейчас. Ты, наверное,
