Карла рассмотрела их. Бросила на Ди изумленный взгляд.
— Это работа наемного соглядатая. Ди беспомощно покачала головой.
— Его зовут Дональд Уайт. Он — англичанин. Не беспокойся… негативы у меня. Послушай, Карла… меня ждет автомобиль… Я, пожалуй, пойду.
Она направилась к двери. Протянув руку к пальто, повернулась к Карле.
— Скажи мне одну вещь… как долго длится эта связь? Карла перевела взгляд с фотографий на Ди. С печальной улыбкой покачала головой.
— Да… понимаю… фотографии… Что еще тебе известно?
— Я знаю, что ты провела здесь несколько ночей.
— Да, твой человек весьма дотошен. Но все же недостаточно дотошен… верно?
— Тебе нравится эта игра?
Ди сорвала пальто с деревянной вешалки.
— Нет… ты не поверишь, как болит моя душа. Но раз ты проделала столь длинный путь… обременила себя такими хлопотами… думаю, перед уходом ты должна познакомиться с Зинаидой.
— Нет.
Ди стала надевать пальто. Внезапно подбежав к подруге и толкнув ее, Карла заставила Ди сесть в кресло.
— Ты шпионила за мной… а теперь хочешь поскорей уйти отсюда. Соглядатай заслуживает того, чтобы узнать развязку. Возможно, она послужит тебе уроком на будущее.
Подойдя к лестнице, Карла крикнула:
— Миссис Харрингтон!
Невысокая седая женщина выглянула из-за балюстрады.
— Скажите Зинаиде, чтобы она оторвалась от телевизора и спустилась вниз. Я хочу познакомить ее с моей подругой.
Карла налила себе бренди. Указала на полный бокал Ди.
— Выпей. Тебе это не помешает.
Ди не отводила глаз от лестницы. Наконец она увидела девушку. В жизни она была еще лучше, чем на фотографиях. Высокая Зинаида только немного уступала в росте Карле. Светлые волосы девушки падали на плечи. На снимках она выглядела старше. Ди решила, что Зинаида — ровесница Дженюари.
Карла ласково улыбнулась.
— Иди сюда, Зинаида. У нас гостья. Это миссис Уэйн. Девушка улыбнулась Ди и посмотрела на Карлу.
— Можно мне попробовать шоколадное печенье, которое миссис Харрингтон приготовила сегодня днем? Она не разрешает мне брать его до обеда.
— Мы слушаемся миссис Харрингтон, — медленно произнесла Карла. — Вероятно, она хотела сделать нам сюрприз.
— Но теперь, когда ты знаешь, сюрприза не получится. Можно мне взять одну штуку? Пожалуйста. Мне так надоели овсяные пряники, которые она вечно печет.
— Ступай обратно к телевизору, — сказала Карла. Девушка огорченно вздохнула. Затем указала на Ди:
— Она останется обедать?
— Мы пригласим ее? Зинаида улыбнулась:
— Обязательно, если ты расскажешь мне перед сном сказку про Красную туфельку.
Она выбежала из комнаты.
Ди проводила ее взглядом. Потом посмотрела на Карлу.
— Она очень красива… но в чем дело? Это какая-то игра? Мне показалось, что она ведет себя, как двенадцатилетняя девочка.
— На самом деле как десятилетняя.
— Что ты имеешь в виду?
— Ее интеллект соответствует десятилетнему возрасту.
— И она — твоя большая любовь?
— Она — моя дочь.
Ди на мгновение потеряла дар речи.
— Выпей бренди, — сказала Карла. Ди осушила бокал одним залпом. Карла снова налила спиртное им обеим.
— Сними пальто и останься пообедать. Если любишь шоколадное печенье.
— Карла, когда ты родила ее?
— Тридцать один год тому назад.
— Но она выглядит так молодо. Карла пожала плечами.
— Они всегда выглядят молодо. Возможно, потому, что не ведают «взрослых» проблем.
— Ты… хочешь рассказать мне о ней?
— После обеда. Но сначала я предлагаю тебе отпустить машину. Я сама отвезу тебя назад в город.
Это был непринужденный обед. От такого поворота событий Ди испытала облегчение, ее душу переполняла любовь к очаровательной девочке-женщине, которая с аппетитом поглощала еду и болтала, не умолкая ни на минуту. Мистер и миссис Харрингтон были, очевидно, семейной парой, ухаживавшей за Зинаидой. Ди заметила, что Зинаида называет Карлу «крестной». По завершении обеда девушка, вскочив из-за стола, сказала:
— А теперь крестная расскажет мне про Красную туфельку.
Ди сидела, затаив дыхание, пока Карла разыгрывала сказку — она говорила, танцевала. Ди никогда не видела, чтобы Карла так отдавала себя. Но ее любовь к Зинаиде была заразительной. В девять часов появилась миссис Харрингтон.
— Идем, Зинаида… у крестной гостья, пора принимать ванну и ложиться в постель.
— Ты придешь потом послушать молитву?
— Конечно, — обещала Карла, целуя дочь. Карла подбросила дров в камин. Печально уставилась на огонь.
— Она очаровательна, правда?
— Она выглядит потрясающе, — согласилась Ди. — У нее твои черты лица… а глаза темные. Наверное, отец Зинаиды был очень красив.
— Я не знаю, кто он.
Ди молчала. Она не двигалась, боясь разрушить настроение. Карла неуверенно заговорила.
— Понимаешь, меня в один вечер изнасиловала почти дюжина русских солдат. Кто-то из них стал ее отцом.
Сев, Карла снова уставилась на пламя. Медленно заговорила, не отводя глаз от огня. Тихим бесстрастным голосом принялась рассказывать о своем детстве в Вильно… о сестре Терезе… о занятиях балетом… войне… русской оккупации… изнасиловании. Она объяснила, что не могла покинуть Вильно до рождения ребенка. Поведала о Григории Сокоине, принявшем у нее роды… она не могла кричать в ту ночь, потому что в обители спали дети… терпела невыносимую боль в течение девятнадцати часов… Григорий не отходил от нее… В последний момент, когда они поняли, что с нею что-то не так… ребенок выходил попкой вперед… Григорий преодолел страх и помог Зинаиде родиться, буквально вытянув ее из Карлы. Она до сих пор видела Григория, склонившегося под тусклым верхним светом… шлепающего залитую кровью малышку по ягодицам до первого жалобного крика.
Карла посмотрела на Ди.
— В фильмах и больницах мы всегда видим мать, получающую душистый белоснежный сверток. Но моя крохотная спальня напоминала в ту ночь бойню. Ребенок был залит моей кровью… свисала длинная пуповина… Григорий сделал все необходимое, пока из меня выходил послед.
Она слегка вздрогнула.
— Я никогда не забуду ту ночь… мы обмыли малышку… уничтожили окровавленные простыни… в первый раз приложили ребенка к моей груди. Мне не приходило в голову, что у меня может родиться девочка с золотыми волосами. Я всегда думала, что ребенок будет уменьшенной копией русского солдата с носом
