вечера он заставил себя выбросить Карлу из головы. Он даже прибег для этого к самогипнозу. Вспоминая о ней, тотчас мысленно произносил: «Ненавижу». Затем думал о том, что вызывает отвращение у всех людей — о Гитлере, изнасиловании детей, нищете. И постепенно его мозг переключался на другие объекты. Он взял себе новых клиентов и дополнительную работу. Следил за тем, чтобы никогда не оставаться вечерами в одиночестве. Встречался поочередно с Ким и Валери, эффектной евразийкой. Узнав об авиакатастрофе, тотчас бросил всех и принялся «заботиться» о Дженюари и оказывать ей «моральную поддержку».
Отныне для него существует только одна девушка — Дженюари. Стройная, бледная, красивая наследница. Телеоператоры замучили ее, когда она подъехала к церкви. Растерявшись, девушка бросилась к нему. Она действительно была очаровательна. Прекрасная одинокая обладательница десяти миллионов. Он протянул руку и коснулся ее перчатки. Она подняла голову, и Дэвид изобразил на лице сочувствие и ободрение.
Церковная служба шла своим ходом. Дэвид знал, что церковь переполнена. Сзади люди стояли в три ряда. Кто-то сказал, что там находится губернатор. Где сидит Карла? Он удивился, осознав, что сегодня впервые позволил себе думать о ней. Попытался прогнать из головы мысли о Карле, но ему не удалось это сделать. Он ощущал ее присутствие в многолюдной церкви. Это было удивительно. Но он действительно чувствовал, что она здесь. Внезапно даже самовнушение не сработало. Дэвид сидел и безвольно думал о Карле. Она приехала одна? В сопровождении Бориса? Кого-то из ее старых надежных спутников? Или с новым человеком? Он должен положить этому конец! «Думай о Дженюари», — приказал себе Дэвид. Думай о семье. Он находился здесь в качестве ближайшего родственника Ди. Ближайший родственник, выброшенный из завещания. Боже, почему этот самолет упал? Почему он не мог разбиться после составления нового завещания? Ди хотела изменить текст. Почему она позвонила отцу всего лишь за день до его отплытия в Европу? Ди телеграфировала с юга Франции о своем намерении внести в документ значительные изменения. Почему?
Восстановлены ли были бы его права? Выкинула ли бы она из завещания имя Дженюари? Но теперь гадать было бессмысленно. Завещание способно выдержать любую проверку. Дженюари станет новой нью-йоркской миллионершей.
Он услышал звуки органа и шепот — люди произносили слова молитвы. Он машинально встал вместе со всеми и склонил голову. Мать и отец Дэвида тоже поднялись; молодой человек взял Дженюари за руку. Склонив голову, повел девушку вслед за родителями из мрачной полутьмы храма к светлеющему выходу, за которым стояли зеваки и телевизионщики с камерами.
Проходя мимо предпоследнего ряда, он увидел Карлу. Ее голова была обвязана черным шифоновым платком. Карла собиралась направиться к двери. И в этот момент, пока она еще не успела надеть свои вечные черные очки, их глаза встретились. Затем Карла пошла вдоль ряда кресел, надеясь ускользнуть от прессы через боковую дверь. Держа Дженюари за руку, Дэвид неторопливо зашагал к лимузину. Ему удалось придать лицу печальное выражение, когда телеоператоры снимали их для шестичасового выпуска новостей.
Он отвез Дженюари обратно в «Пьер». В течение следующих трех часов в гостиную прибывали знаменитости. Звенели бокалы. У дверей стояли охранники. Отдание последнего долга превратилось в прием с коктейлями. Дэвид стоял возле Дженюари, пока ее усталость не стала заметной. Тогда Сэди увела девушку в спальню, но прием продолжался. Приходили новые люди. Дэвид наблюдал за матерью, игравшей роль хозяйки. Даже отец, похоже, отлично проводил время. Во всем ритуале было нечто варварское. Дэвид посмотрел на блестящие серебряные рамки, которые стояли на пианино. Большинство изображенных там знаменитостей находилось сейчас в просторной гостиной «Пьера». Недоставало одного человека. Взгляд Дэвида замер на снимке Карлы. Подойдя ближе, он принялся рассматривать фотографию. Ее глаза глядели куда-то вдаль, в них чувствовалось одиночество — как сегодня в церкви.
Он увидел Сэди, на цыпочках выходящую из спальни. Женщина подошла к Дэвиду и сказала, что Дженюари заснула, приняв снотворное. Поняв, что никто не заметит его ухода, он выскользнул из квартиры. Дэвид знал, куда он отправится. Прежде он думал, что никогда больше не пойдет туда, не сможет посмотреть на консьержа или лифтера. Но внезапно все это потеряло значение. Увидев ее глаза, он понял, что сможет встретиться с ними. И с армией подобных им. Он должен увидеть Карлу!
Однако Дэвид испытал огромное облегчение, заметив возле дома нового консьержа. Ну конечно, он же никогда не приходил к ней в полдень. Мужчина остановил его, произнеся: «Обо всех посетителях сообщают по телефону». На мгновение Дэвид заколебался. Если Карла откажется принять его, он вторично испытает унижение, свидетелем которого станет новый консьерж.
Но сейчас это казалось маловажным. Он назвал свое имя; человек направился к внутреннему телефону. Этот неуклюжий чужак обладал привилегией говорить с ней… а он, Дэвид, — возможно, нет. Ожидая консьержа, Дэвид закурил. Время тянулось медленно. Вероятно, она еще не вернулась домой. Если консьерж скажет, что ее нет, это может быть правдой. Но он, Дэвид, никогда не узнает истину.
Консьерж вышел из дома осторожной походкой человека, страдающего радикулитом. Дэвид раздавил ногой сигарету.
— Квартира пятнадцать А, — сказал мужчина. — Передний лифт.
Дэвид мгновение постоял неподвижно. Затем быстро вошел в подъезд, ничем не выдав своих чувств. Сейчас нельзя позволить нервам разгуляться. Он обрадовался, увидев, что лифт ждет его. Когда Дэвид вышел из кабины, Карла встретила его, стоя у открытой двери своей квартиры.
— Входи, — тихо произнесла она.
Он проследовал за ней. Солнечный свет окрашивал сейчас воды мрачной Ист-Ривер в желто-серый цвет. Дэвид увидел плывущую баржу, от которой расходились волны.
— Я не замечал, что из твоего окна открывается такой вид, — сказал молодой человек.
— Возможно, потому, что ты бывал здесь только вечером, — тихо произнесла она.
— Или никогда не смотрел внимательно. Мгновение они помолчали. Потом Дэвид произнес:
— Карла… я не могу жить без тебя. Она села. Закурила английскую сигарету. Протянула ему пачку. Он покачал головой. Сел рядом с Карлой.
— Ты веришь мне? Она медленно кивнула.
— Я верю, что тебе действительно так кажется… сейчас.
— Карла, прости меня за тот вечер, — смущенно произнес он. Внезапно его точно прорвало. — Боже, я, верно, лишился тогда рассудка. Я даже не могу объяснить свой поступок опьянением — я нарочно напился. Чтобы обрести смелость, прийти сюда и устроить сцену.
Он посмотрел на свои руки.
— Меня многое угнетало. Постоянные мысли о времени, о том, как долго мы будем вместе, боязнь, что ты вдруг снова исчезнешь. Но сегодня, когда я увидел тебя, у меня словно наступило просветление в голове. Я понял, что все это значит. Я люблю тебя. Хочу быть с тобой… не таясь, открыто. Хочу жениться на тебе — если ты согласишься. Однако готов и просто сопровождать тебя повсюду, если ты предпочтешь это. Я всю жизнь мечтал унаследовать деньги Ди, волновался из-за них; теперь, похоже, меня ожидала охота за деньгами Дженюари. Я был готов пойти на это, пока не увидел в церкви тебя. До этого момента v меня не было надежды на нечто лучшее. Увидев тебя, я…
Она поднесла руку к его губам.
— Дэвид, я рада нашей встрече. Прости меня за тот вечер.
Он взял ее за руки и поцеловал их.
— Нет. Во всем виноват я один. Забудь те мои слова. На самом деле я так не думал. Я…
Он почувствовал, что его лицо горит.
— Я не думал то, что говорил о Хейди Ланц. Не верил, что она у тебя.
— Все это неважно, — сказала Карла. — Хейди… Она улыбнулась:
— Я знала ее очень давно, когда впервые приехала в Америку. Не видела Хейди много лет, разве что на телеэкране, в старых фильмах.
— Конечно. А я заметил ее в тот день в «21», и мне пришло в голову…
Она приложила пальцы к его губам и улыбнулась.
— Пожалуйста, Дэвид. Все это не имеет значения. Хейди или…
— Ты права, — согласился Дэвид. — Все неважно. Кроме нас.
Она встала и прошла по комнате. Улыбнулась с оттенком печали в глазах.
